Джессика Броуди - Не вспомню

Парализованная страхом, я смотрю на безжизненное тело Рио.Его глаза закрыты, а на лице застыло выражение невыразимого ужаса.

Я знаю, что он не мертв. Этого просто не может быть! Я несколько раз наблюдала модификатор в действии. Он не убивает. Он всего лишь отключает работу мозга на несколько минут или, в худшем случае, часов.

Но, если вдуматься, никогда прежде я не видела, чтобы примененное на человеке приспособление вызывало столь бурную реакцию организма. Тело Рио сотрясалось с такой силой и амплитудой, что, казалось, вот-вот взорвется.

– Он же не… – пытаюсь я задать вопрос, но меня душат слезы. – Он же не мертв?

На Аликстера происшедшее явно не произвело особого впечатления.

– Поверь, ему сейчас хорошо, как никогда, – только и отвечает он. – Однако пора вернуться к условиям нашей сделки, – сразу же меняет он тему. – Я – человек слова, и как только мы вернемся на территорию «Диотеха», я отправлю сюда указание отпустить Дзена.

Затем его губы растягиваются в ухмылке.

– Но ты, разумеется, понимаешь, что мы не можем сохранить для него возможность трансессии. В таком случае он непременно снова окажется в «Диотехе», чтобы предпринять новую попытку похитить тебя. А потому, прежде чем дать ему свободу, нам придется удалить из него соответствующий ген. Дзену придется остаться здесь, в этом временном промежутке, навсегда, но спешу тебя заверить, что никакого другого вреда ему причинено не будет.

Аликстер подходит и склоняется надо мной.

– Тебя устраивает такой сценарий?

Я понимаю, что возражать бесполезно. Но при условии, что Дзен останется в живых, я буду чувствовать, что достигла цели, ради которой оказалась здесь. А потому я вытираю слезы и говорю:

– Да, устраивает.

Аликстер хлопает в ладоши.

– Превосходно! Приятно, что мы пришли к общему согласию. Это сильно облегчает жизнь, не так ли?

– Вам ни за что не удастся забрать ее с собой, – доносится до меня хриплое бормотание.

Мы с Аликстером одновременно поворачиваемся в сторону Дзена, привалившегося спиной к стене и совершенно обессилевшего.

– Что это было? – спрашивает Аликстер, изображая напускной интерес к словам Дзена.

Заметно, каких усилий стоит тому попытка говорить громче.

– Я сказал, что вам не удастся забрать ее с собой.

Аликстеру этот разговор все еще кажется развлечением, вроде разгадывания шарад.

– И почему же, позволь полюбопытствовать?

– Потому что ее ген трансессии поврежден. – Дзен, превозмогая боль, вскидывает голову и опирается затылком о стену. – Он не работает. Думаю, это произошло во время ее переноса сюда.

Впервые на лице Аликстера отображается нечто, похожее на человеческую эмоцию. И это страх.

– Как ты можешь это знать? – спрашивает он, не справляясь с раздражением.

Дзен морщится, и его глаза закрываются сами собой.

– Потому что я пытался забрать ее с собой с того самого момента, как нашел здесь, и потом еще несколько раз. Но ничего не получилось.

Моя память совершает прыжок в прошлое. Я снова вижу, как Дзен пробирается в мою больничную палату.

Я заберу тебя отсюда.

Так он сказал тогда. А всего секунду спустя словно растворился в воздухе.

Потом мне вспоминаются слова, сказанные им в машине по дороге из Залива Уэллс: Сейчас наша цель – отыскать идеально уединенное место, где можно надежно укрыться… Пока я не найду способ, как нам вообще исчезнуть отсюда.

Так вот для чего он хотел спрятаться от всех! Чтобы понять, что случилось с моим геном, и попытаться все исправить.

От этих мыслей во мне попеременно вспыхивает то надежда, то страх. Надежда, что, если Дзен говорит правду, для нас может найтись какой-то иной выход из этой ситуации. А страх вызван опасением, что, если Аликстер не сможет вернуть меня в «Диотех», то нарушит условия нашего уговора.

– Не думаю, что тебе можно верить, – говорит между тем Аликстер, окидывая Дзена пронизывающим взором. – По-моему, ты просто пытаешься отсрочить развязку.

– Попробуйте сами, – хриплым шепотом отвечает ему Дзен. – Попытайтесь трансессировать ее.

Аликстер снова улыбается, но его глаза выдают злость и некоторую растерянность. Он не привык, чтобы ему указывали, что делать.

– Разумеется, это еще достаточно новая технология, – признает он. – Но, насколько я понимаю, если в тебя заложен необходимый ген, требуется всего лишь полностью сфокусироваться на нужной точке, и ты будешь перенесен в нее.

Легким кивком он отдает приказ стоящему рядом со мной агенту со шрамом. Тот хватает меня за руку и рывком заставляет подняться.

– Мне также известно, – продолжает Аликстер, складывая на груди руки, – что любое лицо, находящееся в прямом контакте с трансессируемым и обладающее тем же геном, подвергнется переносу вместе с ним.

Он снова кивает. Я крепко зажмуриваюсь и задерживаю дыхание. Кожей я начинаю ощущать вибрацию ладони охранника, а потом постепенно давление его пальцев ослабевает. Я открываю глаза в нужный момент, чтобы успеть увидеть, как его рука поначалу теряет четкие очертания, становится все более прозрачной, а потом и вовсе исчезает. Подняв взгляд, я понимаю, что теперь пропало все его тело.

После этого я буквально валюсь на землю, издав одновременно вздох облегчения и удивленный возглас.

Аликстер тоже открыл рот от изумления, наблюдая эту сцену. Я жду, что он придет в бешенство, начнет неистовствовать, но с ним происходит нечто противоположное. Он лишь спокойно потирает подбородок и говорит:

– Очень любопытно. Похоже, Лидзендер прав.

Потом он смотрит на лежащего рядом Рио.

– Жаль, что человек, который знает об этом гене больше всех, находится теперь… – Аликстер вдруг начинает смеяться, откровенно довольный, что извращенное чувство юмора не изменяет ему и сейчас. – Надо признать, что мы поторопились вывести его из строя.

Он обрывает смех и в задумчивости склоняет голову набок.

– Хотя едва ли Рио поделился бы со мной своими знаниями. У меня сложилось впечатление, что в последнее время он хранил от меня больше секретов, чем сообщал новой информации.

Аликстер переплетает пальцы и кладет на них подбородок.

– Поистине интригующая ситуация.

Впервые с того момента, как Рио рухнул без чувств, я осмеливаюсь посмотреть на него. И я готова снова разразиться рыданиями, но справляюсь с эмоциями и заставляю себя вглядеться в его лицо.

Какие же секреты он хранил?

И что означал тот полный потаенного смысла взгляд, который он успел бросить в мою сторону?

Надеюсь, в своем сердце ты найдешь то, что поможет тебе простить меня .

Но ведь я уже простила его! Я больше ни в чем его не виню. И хотя я не могу вспомнить всего, мне почему-то кажется, что я никогда, собственно, и не обвиняла его. Ведь совершенно очевидно, кто тот монстр, который несет за все ответственность.