Джек Хорн - Грань

– Оружия в доме нет, – сокрушенно заявил Коннор, вернувшись, и грузно осел в кресло.

Тетя Айрис не отозвалась. Похоже, даже не осознала слов Коннора. Минуту спустя она вытерла слезы, продолжая покачиваться у тела Джинни.

Главным навыком тети Айрис являлась психометрия. Подержав в ладонях предмет, она могла очень многое сообщить о его владельце или о человеке, который недолго держал его в руках. Может, это было и не самое впечатляющее из ее умений, но определенно весьма ценное в городе, где полно старинных вещиц сомнительного происхождения. Если бы Коннор нашел хоть какую-то улику, Айрис, конечно, выяснила бы имя негодяя. Правда, прикоснувшись к орудию убийства, она бы отдалась потоку агрессивной энергии, но Айрис было не занимать колдовского опыта. А сейчас, не имея ни малейшей зацепки, она могла сделать лишь одно: возложить руки на тело Джинни, что, кстати, представляло серьезную опасность. И дело было не только в Джинни, поскольку опасность сопутствует кончине любого человека. В момент смерти «открывается магическая дверь», через которую тайком способны пробраться те, кого необходимо держать в другом измерении – по ту сторону нашего мира. Убийство осложняло все по максимуму, потому что преступление притягивало к себе отвратительные темные сущности. И, образно говоря, убийство такой ведьмы, как тетушка Джинни, могло вообще дверь с петель сорвать. Я же понимала, что совершенно бессильна.

– Энергия рассеивается, – произнесла тетя Айрис, открывая глаза и поднимаясь на ноги. – Сейчас или никогда.

– Девочка! – окликнул меня Коннор, и я едва не подпрыгнула. – Свяжись с сестрой. Узнай, не едет ли она сюда. А еще попробуй звякнуть Эллен.

– Когда мы звонили, на номере Мэйзи включилась голосовая почта, – посетовала тетя Айрис. – Значит, она вместе с этим парнем и не собирается брать трубку. Где Эллен провела ночь, я и гадать не стану, но, похоже, она или спит, или мучается похмельем, поэтому толку от нее не будет. А нам надо действовать.

Она помолчала, раздумывая, и обратилась ко мне: – Мерси, милая, иди обратно в дом!

– Нет, только не это… – простонал Коннор.

– Сейчас или никогда! – резко повторила Айрис. – У нас нет ни единой свободной минуты! Ведьмы поблизости тоже нет, и, кроме того, хватит тратить время и заниматься этой ерундой с маятником.

Глубоко вздохнув, она собралась с силами:

– Не бойся, Мерси, и доверься мне.

Я встала, и диван скрипнул, протяжно, как греческий хор. Айрис уловила мою нерешительность.

– Иди сюда.

Я подчинилась, отводя взгляд от тела, распростертого на полу. Между лопаток выступил холодный пот и потек вниз по позвоночнику.

– Я понимаю, милая, что тебя никогда такому не учили, но у тебя все получится.

– Хорошо, – сказала я, но чувствовала я себя так, будто у меня в любой момент ноги могут подогнуться. От заполнявшего комнату запаха смерти кружилась голова. – Что мне делать?

– Помнишь, когда вы были маленькие, играли в «Али-бабу» с Питером и его друзьями?

Она едва улыбнулась, воспоминания на мгновение отвлекли ее от ужаса нынешней ситуации.

– Мы будем делать нечто похожее. Я собираюсь призвать определенные энергии, но, открывшись для них, могу попасть под влияние других сил, которые попытаются пробиться сюда. Тебе надо просто стоять с нами и крепко держать за руки меня и Коннора. Твоя сила, твой внутренний свет убережет всех нас от этих злых сил.

Я встала рядом с ней и прикоснулась к ее маленькой прохладной руке. Коннор шагнул к нам и взял мою руку своей мясистой лапищей.

– Все хорошо.

Айрис ободряюще мне улыбнулась и закрыла глаза.

– Возможно, ты увидишь странных существ. Не позволяй им испугать тебя. Это обычные тени. Постарайся сконцентрироваться на чем-то реальном, на том, что ты любишь. Тогда ты будешь в безопасности.

Мысли закружились, как колесо рулетки. В моей голове замелькали различные образы: люди, места, вещи, но, увы, ничто и никто не давал мне ощущение спокойствия и умиротворения, необходимое в данной ситуации. Мама умерла прежде, чем я успела бы запомнить ее. Кто мой отец, я и понятия не имела. Айрис старалась вырастить нас в любви, но Коннор вечно все портил. Дядя Оливер был хорош по части радостных воплей и подарков, а также цветистых баек, но он редко гостил в Саванне, и я не могла довериться ему в полной мере. Тетя Эллен делилась со мной многим, но секреты вычурного макияжа и истории о своих любовных приключениях, которые она мне нашептывала, всегда были приправлены запахом виски в ее дыхании. Еще имелся Питер, но я настолько запуталась в наших отношениях, что чувствовала только тревогу и беспокойство. От мыслей о Джексоне я начинала мучиться угрызениями совести. Оставалась Мэйзи. Несмотря на все наши различия, на мою ревность и зависть, она была единственным в мире человеком, рядом с которым я могла быть спокойной. От нее исходила любовь.

– Нашла нужное? – спросила тетя Айрис.

– Да, – прошептала я.

– Молодец. Теперь будь внимательна, Мерси. Постарайся сосредоточить ум и сердце в равной мере.

Тетя Айрис опустилась на колени и положила левую руку на тело Джинни. Сжала мою ладонь, и мне внезапно показалось, что я смотрю на комнату сквозь линзу дверного глазка, так называемый «рыбий глаз». Близкие предметы стали больше, более дальние отдалились на расстояние и искривились. Мельком я различила тени, клубящиеся и угрожающе надвигающиеся на нас.

– Мерси, концентрация, – приказала Айрис.

Я старалась: таращилась перед собой и думала о Мэйзи. Но, едва ее лицо появилось перед моим мысленным взором, гостиную озарила голубая молния, а потом комната провалилась во тьму.

Какая-то часть меня не желала открывать глаза. Наверное, надеялась на то, что кошмар, который случился со мной накануне, испарится, если я буду все игнорировать. Я лежала на чем-то жестком, вероятно, на койке. Вдобавок я чувствовала, что в моей руке что-то торчит. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы понять – я в больнице. Пару секунд я не шевелилась: я хотела собрать воедино все недавние события, но вспомнила только кровь, вспышку и черноту. Услышала рядом щелчки, но не хаотичные, а быстрые и равномерные. Похоже, кто-то ловко набирал текст на мобильном и отлично с этим справлялся. Я знала лишь одного человека с таким умением.

– Дядя Оливер, – прохрипела я и сглотнула: рот пересох, словно я песка наглоталась.

– Привет, Имбирёк, – ответил он, назвав меня детским прозвищем, которое он дал мне давным-давно. – Готова к нам вернуться?

Я открыла глаза. А дядя Оливер подошел к койке и нажал кнопку, вызывая медсестру.

Я моргнула от яркого света, струившегося в окно. Видимо, наступил день, правда, непонятно какой. Чтобы добраться из Сан-Франциско в Саванну, Оливеру потребовались бы сутки, не меньше. По его первой реплике я уловила, что тягучий южный акцент, конечно, возвратился к нему. Когда он жил на западном побережье, акцент у него пропадал напрочь. Но после недели в Саванне он говорил почти как дядюшка Римус. Значит, он торчит здесь уже несколько суток.