Джо Аберкромби - Полвойны

– Такую даму попробуй забудь. – Дженнер присмотрелся к ключу у нее на шее. – Поздравляю с замужеством.

Она фыркнула.

– Только муженька моего не вздумай поздравить. По этому случаю он до сих пор в трауре.

– Вы посылали за мной, принцесса?

– Посылала. – Скара всморкнула остатки слез и расправила плечи. – Какие у тебя дальнейшие планы?

– Из меня не ахти какой планировщик. Королева Лайтлин предложила мне сражаться за Гетланд и назначила достойную цену, но, вишь ты, война – дело молодых. А я, наверно, пущу «Черного пса» вверх по Священной… – Он окинул взглядом Скару и скривился: – Я пообещал матери Кире позаботиться, чтобы вы добрались до родни…

– И, одолев все опасности, обещание исполнил. Не подобает мне просить о большем.

Он скривился сильнее:

– Но все-таки просите?

– Я надеялась, что ты останешься со мной.

– Принцесса… я старый налетчик. Двадцать лет, как миновали мои лучшие дни. Да и в лучшие дни – я был не из лучших.

– Не сомневаюсь. Когда я впервые тебя увидала, то подумала: он источился от непогоды, как чудище на носу старого корабля.

Дженнер поскреб седую скулу.

– Верно подмечено.

– Скверно подмечено. – Скара посадила голос, но, прочистив горло, отдышалась и продолжала: – Мне стало ясно только теперь. Истрепанное носовое чудовище бросало вызов ярости самых свирепых бурь, но, несмотря на ненастья, приводило корабль домой. Лучший мне ни к чему. Я ищу преданного.

Незнамо как, но Дженнер скривился еще сильней прежнего:

– Всю жизнь, принцесса, я был свободным. Я не заглядывался ни на кого – лишь на неизведанный окоем. Не кланялся никому – лишь ветру…

– И окоем отблагодарил тебя? Вознаградил ветер?

– Признаюсь, хиловато.

– А я – сумею. – Она обхватила его шершавую ладонь обеими своими. – У свободного человека должна быть цель в жизни.

Он потупился на свою руку в ее ладонях, затем поднял глаза на Колючку.

Та пожала плечами.

– Воин, который дерется лишь за себя – ничем не лучше убийцы.

– Ты испытан на деле, я могу на тебя положиться. – Скара вновь вернула к себе внимание разбойника и не отпускала его. – Останься. Прошу, пожалуйста.

– О, боги-боги! – задубелая кожа под глазами Дженнера собралась от улыбки в мешковатые складки. – Вот как мне теперь ответить отказом?

– Не нужно отказа. Ответь, что поможешь мне.

– Я ваш человек, принцесса. Клянусь. Клянусь луною и солнцем. – На миг он примолк. – Но все же, помочь вам – в чем?

Скара сделала прерывистый вдох.

– Помнишь, я сказала, что увижу свободный Тровенланд и заново отстроенный дворец деда, а тушу Яркого Йиллинга склюют вороны?

Синий Дженнер поднял мохнатые брови.

– За Йиллингом стоит вся мощь Верховного короля. Говорят, целых пятьдесят тысяч мечей.

– Звон мечей – всего лишь полвойны. – Она прижала палец к виску, так сильно болела голова. – Другая половина ведется здесь.

– Значит… вы что-то задумали?

– Что-нибудь на ум да взбредет. – Она выпустила руку Синего Дженнера и повернулась к Колючке: – Ты ходила на корабле в Первый Град с отцом Ярви?

Колючка настороженно поглядела на Скару вдоль своего не раз перебитого носа, пытаясь разгадать, что стоит за этим вопросом.

– Айе, мы с отцом Ярви ходили в плавание.

– Ты дралась в поединке с Гром-гиль-Гормом.

– Было и такое.

– Ты – Избранный Щит королевы Лайтлин.

– Знаете сами.

– И, стоя за ее плечом, далеко не раз встречалась с королем Атилем?

– Поболе многих.

Скара смахнула с ресниц последние слезы. Больше плакать ей не дозволено. Придется быть храброй, сильной и умной, какой бы слабой и боязливой ни чувствовала себя она. Пора сражаться за Тровенланд, ведь больше сражаться некому, и слова станут ее оружием.

– Расскажи мне про них, – проговорила она.

– Что вы хотите узнать?

Знание – сила , – повторяла мать Кире, когда Скара жаловалась ей на обрыдлые, бесконечные уроки.

– Я хочу узнать все.

Рэйта подбросило, вырывая из сна. Кто-то его схватил.

Одним рывком он поймал мерзавца за глотку и припечатал к стене. Зарычал, брызжа слюной, и вскинул нож.

– О, боги, Рэйт! Это я! Я!

Вот только теперь, в беглом свете факела под коридорным сводом, Рэйт разглядел, что вцепился в собственного брата – и уже тянулся перерезать ему горло.

Сердце бухало, что твой молот. Некоторое время ушло на то, чтобы разобраться, где он. В цитадели Торлбю. В коридоре у Гормовой двери, запутанный в одеяле. Там, где и должен быть.

– Ты так меня не буди, – сварливо бросил он и с трудом разжал пальцы левой руки. Когда он просыпался, их постоянно сводило.

– Не будить? – прошептал Рэкки. – Да ты б своими криками перебудил весь Торлбю. Опять сны?

– Нет, – буркнул Рэйт и откинулся к стене, скребя ногтями виски. – Не знаю.

Сны, полные огня. Потоков дыма и смрада пожарищ. Безумных отблесков в глазах воинов, в глазах псов. Безумных отсветов на лице той женщины. Ее воплей, пока она выла в ужасе за детей.

Рэкки протянул флягу, Рэйт выхватил ее и прополоскал рот: и сверху, и внутри саднили болячки от гормовых тумаков – ладно, уже не впервой. Плеснул водой на ладонь, размазал по лицу. Его знобило от холодного пота.

– Не нравится мне это, Рэйт. Боюсь я за тебя.

– Ты – боишься за меня? – В потасовке меч Горма сшибли на пол. Рэйт поднял его и крепко прижал к груди. Если владыка увидит, что его оружие без присмотра стынет на плитах, то закатит еще одну оплеуху, а может, чего и похуже. – Это что-то новенькое.

– Не совсем. Я о тебе уже давно беспокоюсь. – Рэкки тревожно покосился на дверь королевской опочивальни, придвинулся и вкрадчиво зашептал: – Ведь мы запросто можем взять и уйти. Разыщем корабль, что увезет нас по Святой и Запретной – как ты любишь повторять. Как любил повторять, во всяком случае.

Рэйт кивнул на дверь.

– По-твоему, он нас возьмет и отпустит? А мать Скейр помашет нам с улыбкой на прощанье? – Он фыркнул. – Это ж вроде тебе полагается быть из нас умным? Мечтать приятно, но обратного пути у нас нет. Забыл, как мы жили раньше? Как мерзли, как недоедали, как вечно тряслись от страха?

– Разве ты больше не трясешься от страха? – Рэкки произнес это так кротко, что в Рэйте тут же закипела лютая злоба. Закипела и смыла отголоски кошмарных снов. Злоба – неплохой ответ на большинство бед, надо сказать.

– Не совсем! – рявкнул он, потрясая мечом Горма так, что брат невольно отпрянул. – Я – воин, и в этой войне я намерен завоевать себе славу и заодно столько колец, чтобы нам уже никогда не пришлось голодать. Здесь мое место по праву! Не за это ли право я бился?

– Айе, за него ты и бился.

– Мы служим королю! – Рэйт силился вызвать в себе ту, прежнюю гордость. – Величайшему воителю на всем море Осколков. Непобежденному – ни в поединке, ни в битве. Ты у нас часто молишься. Ну, так воздай благодарность матери Войне за то, что мы на стороне победителей!