Джордж Мартин - Игра престолов. Часть I

– Верно, я видел это, – вставил один из насильников.

– Он перебил мне руку, – вновь проговорил Гренн.

Оружейник едва ли взглянул на запястье.

– Синяк, быть может, ушиб. Мэйстер Эймон даст тебе мазь. Ступай с ним, Тоддер, покажи голову. А все остальные по своим местам. Кроме тебя, Сноу. Останься.

Когда все остальные вышли, Джон тяжело опустился на длинную деревянную скамью, забыв о взглядах, которые молчаливо сулили будущую компенсацию. Рука его пульсировала от боли.

– Дозор нуждается в каждом человеке, которого может получить, – проговорил Донал Нойе, когда они оказались вдвоем. – Даже таком, как Тоддер! Ты не заслужишь никаких почестей, если убьешь его.

Джон гневно вспыхнул.

– Он сказал, что моя мать…

– …шлюха. Я слыхал. Ну и что?

– Лорд Эддард Старк не из тех людей, кто спит со шлюхами, – ледяным голосом отчеканил Джон. – Его честь…

– …не помешала ему родить бастарда. Так?!

Джон похолодел от ярости.

– Могу я уйти?

– Ты уйдешь, когда я прикажу тебе.

Джон угрюмо смотрел на дымок, курящийся над жаровней. Наконец Нойе взял его за подбородок грубыми пальцами, повернул голову в сторону.

– Смотри на меня, когда я разговариваю с тобой, мальчишка.

Джон поглядел. Грудь и пузо оружейника напоминали два бочонка с элем. Плосконосый, он всегда казался небритым. Левый рукав его черной шерстяной туники был пристегнут к плечу серебряной застежкой в форме длинного меча.

– Слова не сделают твою мать шлюхой. Она останется собой, и все слова Жабы этого не изменят. А ты знаешь, что у нас на Стене есть люди, рожденные шлюхами?

«Мать моя не из тех», – упрямо подумал Джон. Он ничего не знал о матери, Эддард Старк не рассказывал о ней. И все же она снилась ему по ночам так часто, что он почти помнил ее лицо. Во снах она приходила прекрасной, знатной и глядела на него добрыми глазами.

– Ты полагаешь, что тебе, бастарду знатного лорда, пришлось туго? – продолжал оружейник. – А вот мальчишка Джерен – сын септона, а Коттер Пайк – сын самой настоящей трактирной шлюхи. Теперь он командует Восточным Дозором-у-Моря.

– Мне все равно, – отвечал Джон. – Они мне безразличны, как безразличны мне вы, Торн, Бенджен Старк и все остальные. Я ненавижу это место. Здесь… слишком холодно.

– Да, здесь холодно, сурово и неприятно, это Стена, и такие люди ходят по ней. Ничуть непохожие на те сказки, которыми потчевала тебя нянька? Так что можешь насрать на эти сказки и на свою няню. Такая здесь жизнь, и тебе предстоит такая же судьба, как и всем остальным.

– Жизнь, – с горечью повторил Джон. Оружейник мог говорить о жизни. Он знал ее. Нойе надел черное после того, как потерял руку во время осады Штормового Предела. Перед тем он был кузнецом у брата короля Станниса Баратеона. Донал видел все Семь Королевств от края до края. Он пировал, знал девок и сражался в сотне битв. Говорили, что именно Донал Нойе выковал для короля боевой молот, тот самый, которым Роберт лишил жизни Рэйгара Таргариена возле Трезубца. Донал пережил все, чего не суждено испытать Джону, и уже в зрелом возрасте, на четвертом десятке, получил скользящий удар топора. Рана загнила так, что пришлось отнять всю руку. Только тогда изуродованный Донал Нойе отправился на Стену, где его жизнь, можно считать, закончилась.

– Да, жизнь, – отвечал Нойе. – А длинная или короткая – это зависит от тебя, Сноу. Судя по пути, на который ты вступил, однажды ночью один из братьев перережет тебе горло.

– Это не мои братья, – отрезал Джон. – Они ненавидят меня, потому что я лучше их.

– Нет, они ненавидят тебя потому, что ты ведешь себя так, будто ты лучше их. Они видят в тебе воспитанного в замке бастарда, который считает себя молодым лордом. – Оружейник нагнулся ближе. – Ты не молодой лорд, помни об этом. Ты Сноу, а не Старк. Ты – бастард и буян.

– Буян?! – Джон едва не поперхнулся. Обвинение оказалось столь несправедливым, что он буквально лишился дыхания. – Это они напали на меня. Их было четверо.

– Четверо, которых ты унизил во дворе. Четверо, которые боятся тебя. Я слежу за вашими боями. Бой с тобой – не тренировка. Дай тебе острый меч, и они будут мертвы; я знаю это, и они тоже. Ты не предоставляешь им даже шанса. Ты позоришь их. Неужели это тешит твою гордость?

Джон помедлил. Он радовался победам. Почему бы и нет? Но оружейник лишал его теперь и последнего утешения; получалось, что он делает что-то скверное.

– Они же старше меня, – сказал он оборонительным тоном.

– Они сильнее, старше и выше, это правда. Но, держу пари, мастер над оружием научил тебя в Винтерфелле сражаться и с теми, кто выше тебя. Кто это, какой-нибудь старый рыцарь?

– Сир Родрик Кассель, – с опаской отвечал Джон. Он чувствовал ловушку, она смыкалась вокруг него.

Донал Нойе склонился вперед к лицу Джона.

– А теперь подумай вот о чем, мальчик. Никто из них до сира Аллисера не имел дел с мастерами над оружием. Отцы их были фермерами, погонщиками фургонов, браконьерами, кузнецами, рудокопами, наемными гребцами на галеях. Всех своих знаний о боевом мастерстве они поднабрались между палубами, в переулках старой части Ланниспорта, в борделях и тавернах у Королевского тракта. Возможно, прежде чем попасть сюда, им удалось несколько раз постучать палками, но поверь мне, ни один из двадцати не имел денег, чтобы купить настоящий меч. – Взгляд его оставался мрачным. – Теперь вы ощущаете вкус своих побед, лорд Сноу?

– Не зови меня так! – резко сказал Джон, но гнев его поутих. Он вдруг почувствовал себя пристыженным и виноватым. – Я никогда… я не думал…

– Тогда подумай, – остерег его Нойе. – Иначе придется спать с кинжалом под подушкой. Теперь ступай.

Когда Джон оставил арсенал, был почти полдень. Лучи солнца пробивались сквозь облака. Джон повернулся к светилу спиной и возвел глаза к Стене, искрящейся синим хрусталем под солнечными лучами. Даже после всех этих недель вид ее все еще заставлял его поеживаться. Столетиями ветер нес пылинки, ранившие ее, шлифовавшие, покрывавшие пленкой… нередко она отливала серостью пасмурного неба. Но когда солнце освещало ее в ясный день, Стена горела собственным светом: колоссальный белый утес, выраставший до половины неба.

– Руки человека не возводили более великого сооружения, – сказал ему Бенджен Старк, когда они впервые заметили Стену с Королевского тракта.

– И вне сомнения, более бесполезного, – добавил Тирион Ланнистер с ухмылкой. Но даже Бес замолчал, когда они подъехали ближе.

До Стены еще было много миль… Бледно-синяя полоса на севере уходила на восток и запад; могучая и ровная. «Это край света», – будто бы говорила она.

Когда они наконец заметили Черный замок, его деревянные дома и каменные башни показались горсткой игрушек, брошенных на снег возле огромной ледяной горы. Древняя твердыня черных братьев была не похожа на Винтерфелл, она ничуть не напоминала замок. У нее не было стен, ее нельзя было защитить ни с юга, ни с востока, ни с запада; все внимание Ночного Дозора было направлено только на север, где и возвышалась Стена. Она поднималась почти на семьсот футов и в три раза превышала высоту самой высокой башни Черного замка.