Стивен Кинг - Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли

Стрелок кивнул. Восприятие Эдди с каждым днем становилось острее. Это хорошо. Правда, он пропустил шарфы, и ботинки, и перчатки, торчавшие из карманов пальто, но для начала неплохо.

– …но в остальном невозможно определить, сколько времени Одетта была той женщиной, потому что она и сама не знает. Я думаю, что в такой ситуации, как сейчас, она еще не бывала, и эта ее история о том, как ее тюкнули по голове, просто защита.

Роланд кивнул.

– И эти кольца. Когда она их увидела, она была действительно потрясена. Она попыталась этого не показать, но все равно было видно.

– Если эти две женщины не подозревают, что они существуют в одном теле, что с ними что-то творится неладное, если у каждой – своя непрерывная цепь воспоминаний, частично реальных, частично вымышленных, чтобы заполнить провалы, которые возникают, когда одна заменяет другую, что нам тогда с ней делать? – спросил Роланд. – Как нам с ней вообще ужиться?

Эдди пожал плечами.

– Меня не спрашивай. Это твои заморочки. Это ты все твердишь, что она тебе нужна. Черт возьми, ты головой своей рисковал, чтобы ее сюда перетащить. – Эдди на мгновение задумался, вспомнил, как он занес нож над горлом Роланда, и вдруг рассмеялся, хотя в этом не было ничего смешного. Рисковал головой, В ПОЛНОМ СМЫСЛЕ СЛОВА, дружище, подумал он про себя.

Они помолчали. Одетта мирно спала, дыша глубоко и ровно. Стрелок собирался уже еще раз предупредить Эдди, чтобы тот держался настороже, и объявить (причем достаточно громко, чтобы и Госпожа, если она вдруг не спит, а притворяется, тоже услышала), что он собирается лечь спать, как вдруг Эдди сказал одну вещь, которая вспыхнула молнией в сознании Роланда и помогла ему – хотя бы частично – понять все то, что ему так отчаянно нужно было узнать.

В самом конце, когда они уже прошли через дверь.

В самом конце она переменилась.

А он что-то такое понял, что-то такое…

– Вот что я тебе скажу. – Эдди задумчиво поворошил угольки костра клешней омара, которым они только что поужинали. – Когда ты ее провозил, мне показалось, что это я шиз.

– Почему?

Эдди задумался, но потом лишь пожал плечами. Объяснить было очень сложно, или, быть может, он просто устал.

– Это не важно.

– Почему?

Эдди внимательно посмотрел на Роланда, понял, что тот задает серьезный вопрос из серьезных соображений – по крайней мере ему так показалось, – и на минуту задумался.

– Это действительно трудно будет объяснить, старик. Я смотрел в эту дверь. И то, что я там увидел, меня напугало до чертиков. Когда кто-нибудь движется с той стороны этой двери, у тебя впечатление такое, как будто ты движешься вместе с ним. Ты понимаешь, о чем я.

Роланд кивнул.

– Ну так вот, я смотрел в эту дверь, как на экран… ладно, это не важно, потом объясню… до самого конца. А когда ты развернул ее лицом сюда, я увидел себя. Это как… – Он не сумел подобрать нужного слова. – Не знаю. Как будто я видел свое отражение в зеркале, но это было не зеркало, потому что… потому что мне показалось, что я вижу кого-то другого. Как будто меня вывернуло наизнанку. Словно я находился в двух местах одновременно. Черт, не знаю, как это объяснить.

Но стрелка словно громом поразило. Именно это он и почувствовал, когда они проходили через дверь, именно это с ней и произошло… нет, не с ней, а с ними: в какой-то момент Одетта и Детта увидели друг друга, но не так, как бывает, когда ты смотришься в зеркало – а когда смотришь на кого-то другого. Зеркало вдруг превратилось в оконное стекло. Одетта увидела Детту, Детта – Одетту, и панический ужас обуял их обеих.

Они знают, мрачно подумал стрелок. Может быть, раньше они и не знали, но теперь они обе знают. Если даже каждая будет пытаться скрыть это от себя самой, все равно они видели, поняли и, может быть, даже запомнили.

– Роланд?

– Что?

– Просто хотел убедиться, что ты не заснул с открытыми глазами. А то у тебя сейчас был такой вид, как будто ты отлетел далеко и надолго.

– Если и так, я уже вернулся, – сказал стрелок. – Я сейчас лягу спать. А ты, Эдди, запомни, что я сказал: будь начеку.

– Я послежу, – уверил его Эдди, но Роланд знал, что, будь он хоть трижды больным, сегодня ночью следить и бдить предстоит ему.

А все остальное уже вытекает из этого обстоятельства.

После всех этих шумных событий Эдди и Детта Уокер очень скоро опять заснули (Детта, правда, скорее не заснула, а впала в какую-то бессознательную прострацию, завалившись набок в своей коляске, повиснув на опутывающих ее веревках).

Стрелок, однако, не спал.

Мне нужно будет столкнуть их обеих друг с другом, думал он, и ему не был нужен никакой Эддин «спец по мозгам», чтобы понимать, что борьба эта будет не на жизнь, а на смерть. Если светлая личность, Одетта, одержит верх, все еще может закончиться благополучно. Если же победит темная, с ней будет все кончено.

Однако он чувствовал, что в этой борьбе нужно будет добиться не чьей-то гибели, а воссоединения. Он уже понял, что для него – для них — есть кое-что ценное в этой низменной неуступчивости и строптивости Детты Уокер. Она нужна ему, но только так, чтобы держать ее под контролем. Да, путь предстоит нелегкий. Она принимала их с Эдди за каких-то чудовищ, которых она называла «белыми мудаками». Это всего лишь опасный бред, но на пути к Башне им встретятся настоящие чудища: омарообразные твари не первые и не последние. Женщина из разряда «буду держаться, пока не сдохну», в сознание которой он вошел по ту сторону двери и которая ночью сегодня опять появилась, была бы как нельзя кстати, если дело дойдет до столкновения с этими чудищами, но только в том случае, если ее удастся обуздать спокойной человечностью Одетты Холмс – и особенно сейчас, когда на руке у него не хватает двух пальцев, патроны почти на исходе и опять начинается жар.

Но это я уже опережаю события. Если у меня получится сделать так, чтобы они признали существование друг друга, они тут же вступят в борьбу. Вот только как это сделать?

Он так и не спал этой долгой ночью, а все думал и думал. Жар разгорался, но ответа Роланд так и не нашел.

Эдди проснулся незадолго до рассвета, увидел, что стрелок сидит у потухшего костра, по-индейски закутавшись в одеяло, и подсел к нему.

– Как самочувствие? – спросил он, понизив голос. Госпожа еще не проснулась: она крепко спала в своем кресле, опутанная веревками, и лишь иногда вздрагивала во сне, стонала и бормотала что-то неразборчивое.

– Нормально.

Эдди обвел его оценивающим взглядом.

– А видок у тебя неважный.

– Спасибо, Эдди, – сухо ответил стрелок.

– Тебя всего трясет.

– Это пройдет.