Стивен Кинг - Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли

– Сдается мне, скоро он рухнет в реку, – заметил стрелок.

– Может быть, – с неохотой согласился Эдди. – Хотя, по-моему, он не такой уж и ветхий.

Роланд вздохнул.

– Не обольщайся надеждой, Эдди.

– Что ты хочешь сказать? – в раздражении бросил Эдди. Ему самому не понравился этот тон, но спохватился он слишком поздно. Теперь уже ничего не поделаешь.

– Только то, что тебе, Эдди, пора научиться смотреть и видеть, и верить тому, что видишь. У нас такая была поговорка: «Только дурак верит в то, что он спит, до того, как проснется». Понимаешь, о чем я?

У Эдди на языке уже вертелось язвительное замечание, но он пересилил себя и смолчал. Роланд совсем не хотел его обижать. Просто так всегда получалось, что рядом с ним Эдди чувствовал себя мальчишкой. Это у Роланда выходило непреднамеренно… однако легче от этого Эдди не становилось.

– Наверное, – выдавил он наконец. – У мамы тоже была любимая поговорка. Они, по-моему, значат одно и то же.

– Да? И какая?

– Надейся на лучшее и жди гадостей, – кисло вымолвил Эдди.

Роланд улыбнулся.

– Хорошо твоя матушка говорила. Мне эта поговорка нравится даже больше.

– Но он же стоит! – взорвался Эдди. – Мост! Да, я согласен, его состояние давно оставляет, как говорится, желать… никто, наверное, не ремонтировал его уже лет этак с тысячу… но он все же стоит! И город тоже стоит! И почему бы мне и не надеяться? Не понимаю, что в этом плохого? А вдруг мы действительно там найдем что-то полезное?! Или, может быть, встретим людей, которые нас накормят и просто с нами поговорят, как старики в Речном Перекрестке, вместо того, чтобы с ходу в нас стрелять? Что плохого в надежде на то, что нам, может быть, все-таки повезет?

Только потом, в воцарившейся тишине, Эдди не без смущения сообразил, что он толкнул сейчас целую речь.

– Ничего в этом плохого нет, – мягко и доброжелательно произнес Роланд. Эта мягкость звучала в голосе стрелка нечасто, и Эдди не переставал удивляться ей каждый раз. – Надежда должна оставаться всегда. – Он внимательно посмотрел на Эдди, потом на Сюзанну и Джейка, и взгляд его напоминал сейчас взгляд человека, который только что пробудился после глубокого сна. – Все, сегодня мы никуда уже не пойдем. Как я понимаю, пришло время нам поговорить. А это, по-моему, надолго.

Роланд сошел с дороги и двинулся не оглядываясь по высокой траве. Остальные помедлили только мгновение и направились следом за ним.

До встречи со стариками в Речном Перекрестке Сюзанна воспринимала Роланда как героя телесериалов, которые она изредка смотрела по «ящику»: «Шайенн», например, или «Человек с винтовкой», или венец творений подобного рода – «Дым от выстрела». Последнюю вещицу они частенько слушали с папой по радио до того еще, как ее экранизировали на телевидении (она подумала, что для Эдди и Джейка сама идея радиопостановки показалась бы странной по меньшей мере, и улыбнулась – не только мир Роланда сдвинулся с места). Она до сих пор еще помнила те слова, которыми начиналась каждая передача: «Это делает человека наблюдательным… и чуточку одиноким».

До того как они побывали в Речном Перекрестке, она считала, что личность Роланда вполне можно определить одной этой фразой. Роланд был не таким амбалом, как Маршал Диллон, и заметно проигрывал ему в росте, и лицо его напоминало скорее лицо утомленного жизнью поэта, а не полицейского с Дикого Запада, но все же Сюзанна воспринимала его в качестве своего рода живого воплощения вымышленного шерифа из Канзаса, чья единственная цель в жизни (не считая периодических выпивок в баре «Длинная ветка» с друзьями Доком и Китти) – очистить-город-от-этой-мрази.

Теперь же она поняла, что Роланд – не просто легавый, объезжающий вверенный ему участок, похожий на пейзажи Сальвадора Дали, где-нибудь на краю света. По крайней мере когда-то он был другим. Был дипломатом. Мыслителем. Может быть, даже наставником. Но, самое главное, он был солдатом, воином «света», как называют его эти люди. «Свет», как она догадалась, это свет цивилизации, добрые силы, которые не дают людям поубивать друг друга и поддерживают мир в стране, причем достаточно долго, чтобы за это время мог быть достигнут какой-то прогресс. В свое время Роланд был скорее странствующим рыцарем-донкихотом, нежели охотником. Но почему «в свое время»? Его время еще не прошло. Во всяком случае, старики в Речном Перекрестке в этом ни капельки не сомневались. Иначе с чего бы им плюхаться на колени в пыль и принимать его благословение?

Только теперь, в свете нового своего понимания, Сюзанна увидела, как умело и умно манипулировал ими стрелок после того кошмарного утра в говорящем кругу камней. Каждый раз, когда в разговоре, пусть даже вскользь, возникала какая-то тема, которая могла привести их к тому, чтобы начать сравнивать пережитое – и это было бы совершенно естественно, если учесть, что каждый из них на себе испытал необъяснимое, с точки зрения привычного опыта, Извлечение из того мира в этот, – Роланд тут же вступал в беседу и переводил ее на другие темы, причем так гладко и умело, что никто из троих (даже сама Сюзанна, притом что целых четыре года она принимала самое деятельное участие в Движении за гражданские права) этого не замечал.

Сюзанна, кажется, поняла, почему он так делал: Роланд хотел дать Джейку время прийти в себя. Но и теперь, понимая причины, она все равно не могла подавить своих чувств – изумления, досады и даже обиды за то, как умело и ловко он ими манипулировал. Незадолго до того, как Роланд перетащил ее в этот мир, Эндрю, ее шофер, сказал одну фразу, которую Сюзанна вспомнила теперь. Что-то насчет того, что президент Кеннеди был последним стрелком в этом западном мире. Тогда она посмеялась над ним, но теперь, кажется, постигла ее смысл. В Роланде было много от Кеннеди. Гораздо больше, чем от Матта Диллона. Вряд ли стрелок обладал таким развитым и богатым воображением, как Кеннеди, но когда дело касалось романтики… самоотверженности… обаяния…

И еще хитрости, – осадила она себя. – Не забывай про хитрость.

Неожиданно для себя самой она громко расхохоталась.

Роланд, который сидел на земле, скрестив по-турецки ноги, повернулся к ней и вопросительно поднял брови.

– Что-то смешное?

– Ужасно смешное. Слушай, ответь-ка мне на вопрос: ты много знаешь языков?

Стрелок на мгновение задумался.

– Пять, – сказал он наконец. – Когда-то я говорил еще на селлианском, но теперь я его подзабыл. Все, кроме ругательств.

Сюзанна опять рассмеялась веселым и легким смехом:

– Ах ты старый пройдоха Роланд!

Джейк проявил неожиданный интерес.

– А вы могли бы сейчас ругнуться на стреллерианском?