Кэтрин Ласки - Волки из страны Далеко-Далеко. Одиночка. Тень. Страж

Ни один волк из страны Далеко-Далеко еще не бился насмерть с медведем. А теперь еще и это глухое биение, предвещающее большие несчастья. Настал момент обратиться к своим соратникам с воодушевляющей речью.

– То, что вы слышите, – это не землетрясение. Это глухое биение производят лапы медведей, колотящих по земле и призывающих всех своих сородичей на общее собрание, похожее на наши гаддерглуддеры перед бирргисом. Цель – разгорячить их кровь и пробудить желание броситься в бой.

Послушайте меня, волки. Я не настолько проста или глупа, чтобы полагать, будто вы не боитесь медведей. Я тоже их боюсь. Но скажу кое-что, что может вас удивить. На самом деле наш настоящий враг – вовсе не медведи.

Послышалось озабоченное перешептывание, кое-кто даже недоверчиво рыкнул.

– Нет, не с медведями мы должны сражаться. Мы должны сражаться с причиной этой гнусной войны, а настоящая ее причина – МакХиты!

Волки притихли.

– МакХиты похитили невинного медвежонка, отобрали его у любящей матери. И теперь, если мы не остановим МакХитов, медведи на нас нападут, и у нас не останется выбора, кроме как защищаться. Поэтому наше первое сражение должно произойти с кланом, который мы так хорошо знаем и с которыми нас связывают узы крови и общая история. Мы должны напасть на МакХитов. Если кто и знает, как сражаться с ними, так это МакНамары! Тем самым мы постараемся вернуть мир в земли Далеко-Далеко!

Скажу еще про страх. Страх – это всего лишь оборотная сторона кости смелости. Одна не может существовать без другой. Смелость, как сказал один древний воин, – это страх, который удается сдерживать чуть дольше. Мы сражаемся ради жизни в стране Далеко-Далеко, в которую нас привел первый фенго во времена Долгого Холода. И эта жизнь, поверьте мне, стоит того, чтобы за нее сражаться! Лучше сражаться за что-то, чем жить и ничего не иметь. Мы в клане МакНамар не отправляемся на войну, увешавшись различными побрякушками или тинулабами из хвостовых костей. У нас нет знаков различия, как у других кланов. Ибо мы волчицы, и нам не нужны все эти внешние украшения. Мы и так знаем, кто мы. Мы самые храбрые и отважные бойцы в стране Далеко-Далеко!

Собравшиеся волки испустили воодушевленный вой, заглушивший глухое биение земли. Намара подала знак помолчать и продолжила:

– Когда волчица показывает все, на что способна, ей не нужны медали или кости, собранные на поле боя. И когда МакХиты увидят нас, они поднимут задние лапы и обмочат свои вонючие шкуры, восклицая: «О Великий Люпус, это же боевые МакНамары и сама дочь вервольфа Намара!»

С каждым словом волчица все больше распалялась и повышала голос.

– Когда же война закончится и ваши внуки спросят: «Что вы делали на большой войне с медведями?», вы посмотрите им в глаза и скажете: «Ваша бабушка отправилась с отрядом МакНамар и сражалась во имя справедливости бок о бок с самой отважной волчицей Галаной, Намарой клана!»

Тоби долго сидел в той ужасной яме, но так и не сказал своего имени. Теперь же, едва увидев Эдме, он сразу же, не думая, выпалил имя своей подруги по играм. Тут же от одной каменистой стены к другой эхом запрыгали вопли Старого Кагса: «Эдме! Эдме! Эдме!» Безумный волк уверенно шел к Эдме, не обращая внимания на потоки пенной слюны, вытекавшие у него из пасти. Эдме застыла на месте, не сводя глаз с Кагса, взор ее потух.

«Она обращается в камень!» – подумал Фаолан.

Единственный глаз Эдме стал почти таким же пустым, как и дыра на месте отсутствующего. Казалось, из этих дыр вытекает сама ее душа. Между тем Старый Кагс с каждым шагом набирался сил. В его глазах загорелся не виданный ранее свет, но свет не надежды и целеустремленности, а страха и отчаяния. Фаолан понял, что на самом деле, в глубине души, больной волк боится умереть в одиночестве и потому хочет хоть с кем-нибудь разделить свою болезнь и свою смерть.

– Эдме! Эдме! – распевал Старый Кагс. – Мне нужно было имя, я получил имя, теперь все будет по-другому. Эдме! Эдме! Эдме! Подойди ко мне, раздели со мной мою пену. Мы не одни, Эдме!

Ноги его уже не дрожали, он ступал уверенно и ровно, с каждым шагом приближаясь к замершей волчице, которая не могла пошевелить даже хвостом.

– Беги, Эдме! – крикнул Фаолан. – Не стой на месте!

Казалось, что Эдме попала в ужасную паутину, протянувшуюся через всю Яму, и что с каждым разом, как звучало ее имя, эта паутина дрожала и еще сильнее запутывала несчастную волчицу. Болезненные нити этой паутины касались уже не только Эдме, но и других присутствующих.

Но тут спертый воздух Ямы разорвал пополам стремительный полет комка перьев, упавшего сверху. Раздался пронзительный крик тревоги, какой обычно издают пятнистые неясыти. Старый Кагс дернулся и на удивление ловко подпрыгнул.

– Артур! – непроизвольно воскликнул Фаолан.

– Артур! – пробормотал едва разборчиво Старый Кагс, вцепившись зубами в левое крыло птицы.

– Бегите! – крикнул Артур. – Хватайте медвежонка и бегите!

Послышался хруст нежных косточек, из пасти Кагса потекли струйки алой крови. Эдме наконец-то сдвинулась с места и подбежала к Фаолану с медвежонком. Они все еще находились слишком близко от больного волка, но тот был занят своим новым партнером по смерти и не обращал на них внимания. Желтые глаза пятнистой неясыти постепенно затухали, и даже белые пятнышки на голове Артура, похожие на драгоценные камни, казалось, тускнели.

– Быстрее! – опомнился Фаолан, и оба волка с медвежонком устремились вверх по тропе.

Выбравшись наверх, они заглянули с насыпи в мрачный каменный провал, где обрывалась жизнь храброй молодой совы.

«А все началось с глупой выходки, – подумал Фаолан. Загрохотал гром и небо разорвала молния, но волки стояли и не могли оторвать глаз от бьющейся в агонии совы. Тоби почувствовал, что его спутники, став свидетелями смерти своего друга, впали в какое-то особенное состояние. Он еще не знал, что это лохинвирр – инстинктивный ритуал прощания у волков. В них пробудилось неукротимое желание почтить память погибшего животного.

«Отважная птица, летавшая по небу, взлетит еще выше, до самых звезд, – думал Фаолан. – Лети же прямо к Глауморе!» Есть ли у сов своя звездная лестница и свой проводник душ к небесному обиталищу? Волк обратил свой взгляд на восток, на занимавшийся рассвет, а потом снова поглядел вниз, на почти оторванное злополучное левое крыло Артура. «У духов сов обязательно должен быть свой проводник, который поможет ему добраться до Глауморы».

Но медлить было нельзя. Они должны как можно быстрее добраться до Пустыни черного стекла, где начиналась битва между волками и медведями. Он должен вернуться к фенго, чтобы весть о спасении медвежонка разнеслась по всем краям. Даже на таком большом расстоянии ему казалось, что его лапы улавливают слабое биение медвежьего призыва к войне. «День и ночь… день и ночь», – столько требовалось медведям, чтобы подготовиться к общему походу. Так ему рассказывала Гром-Сердце. А это значит, что времени у них остается очень мало.