Кэтрин Ласки - Волки из страны Далеко-Далеко. Одиночка. Тень. Страж

Возвышаясь над Фаоланом, Дэйн принялся декламировать глубоким, звучным голосом:

– Записано смиренным глодателем Хипом из Речной стаи клана МакДунканов…

При упоминании имени Хипа Фаолан слегка поморщился.

«Пора бы уже привыкнуть, – подумал он. – Мне еще не раз придется выслушать все это с начала до конца».

– Утром после пятнадцатой ночи луны Карибу на Ожоге собрался бирргис, целью которого было преследовать лося…

Когда предводитель в пятый раз сказал слово «смиренный», Фаолан услышал тихий смешок среди собравшихся волков. Это его немного приободрило – но ненадолго.

– Он правда такой плохой, мама? – спросил один щенок.

– Очень, – резко отозвалась волчица.

Фаолан еще крепче прижал хвост между ног и зажмурился. Почему он такой дурак? В голове снова эхом отозвались слова МакДункана: «Правда, чувство меры напрочь отсутствует…»

«Я большой, но глупый, – думал Фаолан. – Почему я вообще вздумал становиться на задние лапы, словно гризли?» Теперь ему казалось, что даже Гром-Сердце пришла бы в ярость от его проступка и посчитала бы, что он неправильно воспользовался тем, чему кормилица его научила. Мысль об этом была непереносима. «Похоже, я единственный волк, который умудрился оскорбить не только своих сородичей, но еще и медведей». Еще никогда молодой глодатель не чувствовал себя настолько опозоренным.

Дэйн закончил читать. Последовавшая тишина показалась бы крайне тягостной, если бы один очень молодой щенок не спросил бы громко:

– Мама, а почему так часто повторялось слово «смиренный»? Это вообще что значит?

Волчица-мать отвесила сыну звонкую затрещину. Волчонок захныкал.

– Тише! – прорычал Дэйн. – Мы собрались здесь, чтобы быть свидетелями ритуала раскаяния, который должен выполнить глодатель в наказание за то, что помешал загоняющим.

Он повернулся к Фаолану:

– Приступай.

Серебристый волк как можно сильнее выгнул спину, поджал хвост между ногами и подполз к загоняющим. Потом он прижался животом к земле и изогнул шею. Наконец Фаолан перекатился на спину, подставляя брюхо, и в таком положении стал признаваться в своих прегрешениях:

– Я, Фаолан, глодатель стаи Восточной Осыпи, виновен в тех проступках, которые описал глодатель Хип на своей кости. Я клянусь своим костным мозгом, что это чистейшая истина, и готов искупить свою вину, выглодав эту кость, дарованную мне достопочтенными Лачланой и Тамсен, достойными загоняющими стаи Голубой Скалы.

Адер объяснил Фаолану, что он должен выглодать Кость Раскаяния с изображением Великой Цепи и в том самом месте, где был нарушен порядок, поставить свою отметку – спиральный узор на лапе.

Звенья Великой Цепи Фаолан выглядывал на костях с самого первого дня среди волков Далеко-Далеко. Поначалу глодателям поручали изображать самые простые элементы, но по мере совершенствования их мастерства Цепь становилась все более и более запутанной, с тысячами связей между звеньями. Поскольку Фаолан уже показал себя неплохим глодателем, ему приходилось создавать очень сложные изображения. Сейчас молодой глодатель думал: а вдруг волки этой стаи не знают, что он поднялся в своем мастерстве уже до четвертого ранга? Тогда удастся обойтись более простым глоданием – будет и быстрее, и легче.

В это самое мгновение он услышал первый звук воя – идеально чистую, совершенную ноту, прорезавшую тьму ночи. Обернувшись, Фаолан с удивлением увидел автора этого звука – Свистун сидел, задрав голову к звездам, и вой поднимался в ночную высь подобно прекрасному распускающемуся цветку. Вслед за глодателем завыли и другие волки стаи, заметившие на небе сероватую дымку души Дункана МакДункана. У них была последняя возможность обратиться к покойному вождю – ведь скоро наступит луна Первого Снега и созвездие Великого Волка пропадет до весны.

Фаолан отвернулся от кости. Старый вождь добрался до вершины звездной лестницы. Его всклокоченная борода снова была заплетена аккуратными косичками, и он, похоже, смотрел прямо на Фаолана.

«Я должен изобразить всю Цепь, какой я ее знаю», – подумал глодатель. Теперь у него даже и мыслей не было о легком варианте. Он внимательно осмотрел кусок рога, облизал его несколько раз, чтобы запомнить неровности поверхности, и начал наносить на нее знаки Великой Цепи.

– Посмотрите, какое он делает солнце, – прошептал один волк. – Почти чувствуешь его жар.

– Так похоже на настоящее, даже страшно, – отозвался другой.

Серебристый волк старался никого не слушать, но все равно до него донеслось, как третий член стаи пробормотал дрожащим голосом:

– Может, он из Сумеречного мира?

Фаолан хотел только одного – как можно лучше выглодать кость. Похоже, ему так и не удастся ничего сделать правильно, как ни старайся. Ну ладно, все равно назад пути нет. Рано утром он отправится в стаю Огненной Травы.

Все детали ритуала раскаяния Фаолан уже мог воспроизвести без малейшей запинки. Теперь он не морщился при упоминании имени Хипа и выслушивал его версию событий без всякого содрогания. Он выглодал три Кости Раскаяния – такие изящные, что многие волки считали, будто он и в самом деле выходец из Сумеречного мира, – но даже это его не беспокоило. Пусть думают что хотят, пусть говорят и пусть косятся на него с любопытством. Фаолан решил, что будет стараться выполнить свою работу как можно лучше.

Говорят, что настоящие мастера глодания – это учителя Священной стражи; их-то он и надеялся впечатлить. Если они настоящие художники, то не отнесутся к его произведениям с суеверным неодобрением.

Фаолан никак не мог забыть чудесной ноты, с которой Свистун начал свое пение в тот момент, когда Дункан МакДункан достиг вершины звездной лестницы. И почему ему кажется, что тень МакДункана до сих пор где-то рядом, хотя ее уже нигде не видно?

Как будто бы из-за звезд долетает запах следов старого вождя, и следы эти ведут прямо к нему, Фаолану.

Вот о чем размышлял молодой глодатель, поднимаясь по склону холма. Но, дойдя до вершины, он остановился как вкопанный, и все мысли словно выдуло у него из головы сильным ветром. Фаолан увидел впереди волчицу. Это же Лаэль!

У него пересохло горло. Так далеко от Каррег Гаэра обея клана МакДунканов могла оказаться только по одной причине – в Речной стае, в стае, где глодателем был Хип, родился малькад.

Ветер сейчас дул со стороны обеи, и Фаолана она учуять не могла. Серебристый волк аккуратно спрятался во впадину между камнями и выглянул из-за пожухлой травы. Единственный запах, который он чувствовал, был запахом новорожденного щенка, которого Лаэль несла, взяв зубами за шкирку. Наверное, это детеныш той беременной самки, которую он видел перед гаддерглуддером.