Кэтрин Ласки - Волки из страны Далеко-Далеко. Одиночка. Тень. Страж

Фаолану стало немного стыдно. Подумать только, когда-то он всерьез полагал, будто ни один волк в мире не прыгает лучше него!

Они уже почти совершили полный круг и дошли до Данмора, когда Крюк вдруг остановился. Перед ними возвышался друмлин, но без стража на вершине. Он был не таким высоким, как другие, но при взгляде на него Фаолана охватила дрожь.

– Это курган фенго, – тихо объяснил Крюк. – Здесь покоятся их останки и те кости, что они выглодали. Когда приближается пора фенго покинуть этот мир, он начинает выгладывать свою последнюю кость, Кость Перехода. На ней он запечатлевает последние свои мысли перед тем, как покинуть землю и сделать первый шаг по звездной лестнице, ведущей в Пещеру Душ. Эти письмена фенго вырезает по системе, известной только ему. А после смерти его хоронят в этом кургане вместе с Костью Перехода.

Фаолан склонил голову и пристально всмотрелся в курган. Голос Крюка куда-то исчез, лаянье и вой других волков тоже притихли, и ему показалось, что он перенесся вперед во времени. Он будто стоял рядом со своим телом и смотрел на шкуру. «Я знаю, что означают письмена на Кости Перехода».

– Фаолан! С тобой все в порядке?

Волк усилием мысли вернулся в настоящее.

– Да, все хорошо!

Он и в самом деле превосходно себя чувствовал, как после здорового и крепкого сна.

– Гляди, Данмор просыпается!

Оба волка обернулись к вулкану, который в предрассветных сумерках вдруг принялся извергать целые струи горящих углей. Огненные точки заполнили почти все небо. Впервые за все время после смерти Гром-Сердца Фаолан испытал удивительное спокойствие духа. «Я счастлив, – думал он. – Я по-настоящему счастлив».

После гибели Киран берлога Катрии казалась ей совсем пустой. Да, дочь была глупой и недалекой молодой волчицей, но Катрия не верила, что Киран могла по-настоящему причинить кому-нибудь большое зло. Свалить вину за недостатки дочери и за случившееся можно было бы на Инглисс, ее закадычную подругу, но Катрия считала, что это тоже нечестно. Мать Инглисс, Пегин, была убита в прошлом году во время драки самцов. В клане МакХитов порой случались такие побоища, особенно когда какой-нибудь самец рангом повыше решал отбить приглянувшуюся ему самку у ее супруга. В тот раз мать Инглисс сама вмешалась в драку и обозвала лорда глупой шавкой, подписав себе тем самым смертный приговор. Малан тут же забыл о ее красоте и вцепился дерзкой волчице прямо в горло. Умирая, Пегин умудрилась еще и укусить его до крови.

От Пегин Инглисс унаследовала свой крутой нрав. Катрия подумала, что в каком-то смысле Пегин даже повезло – она умерла до того, как убили ее единственную дочь. Что же это за жизнь такая?

В логово зашел супруг Катрии, Донайдх.

– Нашла время и место показывать свое недовольство. Прямо в гаддерхиле во время собрания! – огрызнулся он.

Катрия ничего не ответила.

– Так ты еще и дуешься на меня? – пролаял он и укусил ее за загривок.

Он не хотел отставать от вождя, который до крови укусил ее в гаддерхиле. Но на этот раз Катрия даже не попыталась упасть на колени и принять позу покорности. Наоборот, она выпрямилась, навострила уши, обнажила зубы и зарычала. Донайдха поведение волчицы застало врасплох.

– Что с тобой? – пробормотал он.

Катрия не ответила, только шагнула вперед, не переставая рычать.

– Ну давай, скажи что-нибудь! Я пойду с вождем, Маланом, Блиденом и Фреттой за медвежонком. Меня повысят, глупая ты волчица. Скоро я буду вровень с Маланом, если не больше.

Судя по всему, Донайдх не обратил внимания на то, каким сердитым взглядом окинул его Дунбар МакХит в гаддерхиле. Катрия знала, что Донайдх метил на место Дунбара, но вождю он явно был не по нраву. Скорее всего, Дунбар задумал очередную хитрость, иначе не стал бы брать Донайдха на вылазку за медвежонком. Раньше он никогда не приглашал его в слинкмелфс и не поручал никаких заданий.

Но ослепленный близостью к власти Донайдх продолжал хвастаться удачей и тем, что его выбрали для такой важной работы.

– Посмотрим теперь, кто главнее. Помни, у Дунбара сыновей нет, наследовать некому, супруга его стара. А я не стар, и ты тоже. Если у нас всё получится, ты станешь матерью следующего вождя.

«Ни за что! – подумала Катрия. – Никогда я больше не рожу щенков в этом клане!» Но вслух она этого не сказала, только опустила глаза, изображая покорность.

– Возможно, – произнесла она тихим голосом.

– Вот посмотрим. Ты еще вспомнишь мои слова.

Донайдх повернулся и выбежал из логова. Ему не терпелось отправиться на задание вместе с Дунбаром, Маланом, Блиденом и разведчицей Фреттой, которая видела, как Эдме играет с медвежонком на берегу реки.

Оставшись одна, Катрия поняла, что в ее жизни настал важный момент. Сейчас или никогда она должна покинуть клан МакХитов и попросить убежища у МакНамар. В прошлом волчицы уже пытались сбежать из клана, но получалось это у них далеко не всегда – по крайней мере, не при жизни Катрии. Сейчас же лучше времени для побега не придумаешь: в клане некоторое время будут отсутствовать вождь, самый близкий его лейтенант, ее собственный супруг и двое лучших разведчиков.

В полдень она сделает вид, что отправляется на охоту за какой-нибудь мелкой добычей – полевками или сурками. При этом надо постараться зайти подальше на северо-восток, ближе к полуострову, вдающемуся в Хуулмере.

За несколько столетий самки из клана МакХита, которых постоянно унижали, придумали тайный язык. На древнем волчьем наречии он назывался «бануйл кант», или «речь волчиц». О нем ходило много слухов, но никто не знал, как же самки его учат. Говорят, что придумала этот язык Хордверд, основательница клана МакНамар, жившая тысячу лет назад, во времена первого короля Хуула. Когда она сбежала из клана МакХитов, в погоню за ней отправился ее бывший супруг и вождь клана Данливи, но на мысе Сломанного когтя она вступила с ним в поединок и убила его.

Потом Хордверд основала собственный клан и приняла имя «Намара», что на древнем волчьем означает «укрепляющая дух». С тех пор МакНамары повсюду разбрасывают кости с вырезанными на тайном языке письменами, чтобы волчицы из клана МакХитов набрались смелости для побега.

Катрия нашла кость с бануйл кантом вскоре после рождения первого выводка. Она не совсем понимала, что это, но у нее было такое чувство, что кость предназначается именно ей. Потребовалось несколько лет, чтобы расшифровать записи, и с тех пор в глубине души волчицы зажегся слабый огонек. Слова были просты: «Ты хорошая. Ты мудрая». Она поняла это после того, как Донайдх набросился на нее, обозвал паршивой шавкой и вырвал на передней лапе пятый коготь, у волков всегда растущий отдельно. С тех пор Катрия нашла еще несколько костей-посланий. Все они адресовались не лично ей – под выглоданные на них описания подходила любая волчица из клана МакХитов, терпящая побои и унижение, – но в трудный момент, когда Катрией овладевало крайнее отчаяние, они давали ей надежду. Последнюю кость она нашла сразу же после смерти Киран и спрятала в тайнике вместе с другими.