Корнелия Функе - Золотая пряжа

Броня, делающая своего обладателя неуязвимым. Печь, на которой достаточно вздремнуть, чтобы обрести медвежью силу. Целых два зала было отведено под грибы-невидимки, волшебные орехи, магический шиповник и лыко Бабы-яги. В трех следующих оказались резные идолы со всех концов земного шара. С их помощью можно было призвать на помощь любое древнее божество, будь то Громовик из Фрона, божественная змея из Бенгалии или Огненная Фея из Савайи… Экспонаты всё не кончались. Опасаясь заснуть под бурчание Молотова, Орландо вспомнил о Лиске. Где она, чем сейчас занимается со своим Орландо?

Просто смешно, с какой настойчивостью его мысли снова и снова возвращались к ней. Словно кто-то указывал им их естественное русло, как ни старался Джекоб сосредоточиться на лекции.

Седьмой зал был от пола до потолка набит колдовскими книгами. Нечто подобное Джекобу доводилось видеть разве в Большой библиотеке Пендрагона да в одном лигурийском монастыре. Молотов взял в руки книгу, чей серебряный переплет напомнил Джекобу об ольховых эльфах. Имеющий неосторожность ее открыть, объяснил профессор, обретает дар воплощать все написанное на бумаге в реальность. Джекоб никогда не слышал о таком колдовстве. Он уже собирался спросить Молотова о мастере, сделавшем для книги такой красивый переплет, когда вдруг увидел, что ждет его в следующем зале.

Ковры-самолеты. Они ниспадали со стен, подобно застывшим водопадам, заклинали, шептали, очаровывали ткаными узорами на тысячах языков самых отдаленных стран.

Бормотание Молотова больше не имело значения, сердце Джекоба забилось сильнее. С помощью этой магии он мог найти Уилла.

А ведь именно этой коллекцией и знаменита в первую очередь царская кунсткамера. Как он мог о ней забыть! Ревность лишила тебя разума, Джекоб. Большинство ковров-самолетов могли доставить человека в любое место, куда он прикажет. Однако некоторым из них достаточно было назвать цель путешествия или имя того, которого нужно найти. Узор на таких редких коврах отличался особой замысловатостью. Даже самые опытные ткачи редко воспроизводили его без ошибок.

Первые ковры в зале Молотов оставил без внимания. Они были ткаными, а не плетеными, как более ценные, и предназначались, вероятно, для полетов на небольшие расстояния. Незамысловатые узоры тех, что шли за ними, также не свидетельствовали ни о дальности, ни о высоте полета, не говоря уже о дополнительных магических свойствах. Тем не менее Молотов подробно рассказал о каждом из них. Джекоб терял терпение. Он едва сдерживался, чтобы напрямую не спросить профессора о том, что ему было нужно.

Постепенно узоры усложнялись: вытканные цветы и звери, геометрические фигуры и созвездия.

– Стоит покатать на этом ковре девушку в полнолуние, и она влюбится в вас без памяти, – мямлил профессор.

Отлично, дальше!

– А этот сбрасывает пассажира, если произнести зашифрованное в узоре слово. С его помощью удобно избавляться от неугодных людей.

Очень интересно, дальше!

Ковры, на которых высоко над землей можно попробовать самые изысканные яства.

Ковры, защищающие коронованные головы от солнца, и ковры-телохранители. Ковры-воры, ковры – похитители людей…

Что, если Джекоб слишком рано обрадовался? В конце концов, тех, которые ему нужны, не более десятка по всему миру. Неудивительно, если они никогда не покидали сокровищниц своих венценосных владельцев.

– А вот и самый ценный экземпляр нашей коллекции. – Ковер, на который указал Молотов, висел на поперечной перекладине, украшенной головой дракона. – И дело здесь не только в размерах. – Молотов равнодушно кивнул на экспонат, словно речь шла о коврике, о который посетители вытирали ноги. – Он куда угодно доставит шестерых человек и столько же лошадей, достаточно лишь назвать цель путешествия.

Ковер в зелено-голубоватых тонах не только загораживал всю стену, но и ниспадал на пол бесчисленными складками, так что Джекоб оценил его длину самое меньшее в пятьдесят метров. Однако интересен он был замысловатым узором, в котором лишь наметанный глаз мог различить слова заклинания, написанные на лахмидском – тайном языке ткачей.

Любой уважающий себя охотник за сокровищами знает хотя бы главные заклинания и умеет их более-менее правильно произносить, даже если не понимает смысла. В самой середине ковра, между причудливыми изгибами цветов, Джекоб разобрал одну-единственную фразу:

Я найду любого, на кого укажешь.

Блеяние Молотова стало невыносимым. Напрасно Джекоб уверял себя, что другой возможности осмотреть царскую коллекцию ему не представится и что он рискует попасть в неловкое положение, если предложит Николаю III раздобыть то, что у него уже есть.

Теперь он найдет Уилла.

Зачем? Неужели только ради того, чтобы насолить эльфу? Нужно ли это Уиллу?

Джекоб не знал.

– Ну… и… – преодолевая очередной лестничный пролет, профессор так запыхался, что Джекоб не на шутку испугался за его жизнь, – переходим к последнему залу нашего собрания.

Молотов вытер лоб цвета восковой свечки и остановился возле двери. Замок на ней блестел пуштунской медью. Приглядевшись, Джекоб заметил внутри огненную нить. Все это обещало настоящие сокровища.

«У него кожа из камня».

Интересно, чего хочет его братец? Да и когда Джекоб знал об этом наверняка? Давно.

Прежде чем открыть замок, Молотов велел ему отвернуться.

Собственно, для таких случаев у Джекоба имелось карманное зеркальце, но суетиться было неохота. Все эти сокровища напомнили Бесшабашному о подарках, которые он раньше привозил брату из Зазеркалья. Каким восторгом горели глаза Уилла! Этот мир притягивал его не меньше, чем Джекоба. Или даже больше? Он дал ему другую кожу. Что, если она ему нравится?

Быть может, даже Игрок понимал Уилла лучше. «Ты говоришь с эльфом, не забывай. Я знаю ваши тайные желания, ведь моя задача их исполнять».

Резкий запах, ударивший в нос из-за тяжелой створки, недвусмысленно давал понять, что ждало их за следующей дверью. В этом отношении магические животные мало чем отличались от обычных.

Терезия Аустрийская не любила зверинцы, и сказочные существа имелись в ее дворце разве в виде чучел. Живых отправляли поварам или использовали для получения косметических эликсиров. Большинство обитателей этой комнаты могли лишь мечтать о такой смерти.

В первой клетке была гусыня, несущая золотые яйца, во второй – с золотыми прутьями и намалеванным на задней стене пейзажем далекой родины – томился ослепленный василиск. Русалка делила мутную воду аквариума с парой водяных гномов, а рядом, за непроницаемым для заклинаний стеклом, сидел говорящий ворон.

Теперь Джекоб радовался, что Лиска не пошла с ним.