Макс Барри - Лексикон

Он резко выпрямился и полез в карман пиджака за той штукой, которая снова должна была отобрать у нее разум. Это показало Эмили, что на самом деле Йитс не уразумел суть элементарного слова. Он решил, что оно исчерпало себя, что она больше не подчиняется ему.

Эмили потянулась к нему, но ее перехватила Плат – надо же, не кто-нибудь, а сама Плат. Она была тощей как проволока, совсем не из тех, кто мог бы долго удерживать Эмили, однако та вообще не ожидала, что кто-то помешает ей, поэтому у Йитса хватило времени, чтобы сунуть руку в карман и взять слово.

– Сядь и замри, – сказал он.

– Нет.

По его лицу промелькнуло недоверие. Плат ослабила хватку, ожидая, что Эмили покорится. Йитс уже вынимал руку из кармана, а у нее не было желания видеть то, что он собирался достать оттуда, поэтому она резко откинула голову. Сдавленный возглас доставил ей несказанное удовольствие. Она встала, схватила стакан со стола и вылила воду на туфли Йитса.

Тот издал визгливый, испуганный крик. Для Эмили он прозвучал божественной музыкой, однако главное заключалось в том, что других звуков Йитс не издал, не дал команду людям убить ее, поэтому, пока он с ужасом взирал на темнеющую кожу, она разбила стакан о край стола и полоснула острым краем по его горлу.

Йитс попытался что-то сказать. На его губах появлялись и лопались крохотные красные пузырьки. Эмили как можно осторожнее разогнула его пальцы и забрала ожерелье. Он рухнул на колени, а она, вместо того чтобы повернуться к Плат или к Мастерсу – в общем, к тому, кто мог оказаться у нее за спиной, – стояла и смотрела, как он умирает.

Гарри бежал к закусочной. Он думал, что здесь будут толпы солдат, но не видел ни одного. Вертолеты куда-то улетели – Гарри не представлял, почему вдруг. Он обошел квартал и не встретил никого, поэтому подошел к закусочной не таясь и остановился на противоположной стороне улицы. Эмили была там. На земле лежало несколько тел. Один солдат в черном комбинезоне, но без шлема и без оружия стоял в расслабленной позе, выставив одну ногу, и оглядывался по сторонам с видом курортника.

Держа ружье на изготовку, Гарри стал переходить улицу. Эмили повернулась к нему. Она что-то держала в руках, какое-то ожерелье. Выражение на ее лице было странным.

– Эй, – сказал Гарри. – Эм, это я.

Он подошел к ней, и Эмили не сразу поняла, кто он. Она только что убила целую кучу людей и скомпрометировала Мастерса, поэтому в ее голове был полный хаос.

Однако она узнала выражение на его лице. Такое же, как в последний раз, когда ее окружала смерть и он пришел за ней. Эмили догадалась: он снова собирается спасти ее. Сомнений нет, собирается. И он снова намерен простить ей все.

– Ах, Гарри, – сказала она. – Как же я рада видеть тебя.

Он улыбнулся. До этого момента Эмили думала, что больше никогда не увидит его улыбку, и сейчас эта улыбка добила ее, потому что она знала: этой улыбке суждено угаснуть. Ничто из того, что есть вокруг, не может длиться долго.

– Я люблю тебя, – сказала она. – Прости меня, но мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.

– С радостью. – Гарри повесил ружье на плечо и вытянул к ней руки. Эмили любовалась его улыбкой. – Только скажи.

– Киккаф фкаткх фкиксу зткку , – сказала она. – Застрели меня.

«Сидней морнинг геральд», том. 183, выпуск 217, стр. 14

Правительственная комиссия, уполномоченная рассмотреть вопрос о токсичности территории Брокен-Хилл – города, где в 2011 году в результате экологического бедствия погибло более трех тысяч человек, – рекомендовала сохранить зону отчуждения в прежних границах на неопределенное время.

Толчок к пересмотру статуса был дан прошлым летом, когда появились фотографии двух вертолетов, висящих над городом. Снимки возродили к жизни умершие было гипотезы местных жителей о том, что город не является необитаемым, а также теории заговора, утверждавшие, что город якобы стал пристанищем для всех, от мафиозных группировок, превративших его в хранилище своих богатств, до военных структур, проводящих там секретные испытания.

Отчет, опубликованный на трехстах страницах и содержащий выводы видных ученых, которые со всей ответственностью заявляют о критически высоком уровне метилизокарбоната в почве, должен положить конец подобным домыслам.

«Я очень люблю истории с хорошим концом, но все равно не рискнул бы утверждать, что любой желающий может отправиться на экскурсию в Брокен-Хилл, – сказал нам один из докладчиков, Генри Лоусон. – К сожалению, город все еще остается мрачным напоминанием нам о том, что бывает, когда люди и бизнес пренебрегают элементарными мерами безопасности».

Брокен-Хилл остается зоной одной из страшнейших в мире экологических катастроф.

Тема: Re: пересмотр моделей на основе БХ

Корректировка по запросу – отчет не завершен, поэтому не цитируйте меня, и т. д.

Наше главное открытие – то, что мы видели в БХ, было мультилингвальным эффектом. Что, как я понимаю, не имеет смысла, так как ни одна из имевших отношение к делу сторон не является/не была многоязычной в какой-либо известной степени. Но раньше, когда бы мы ни сталкивались с неприятием такой магнитуды, это всегда объяснялось тем, что реципиент свободно владел более чем одним языком. (Может быть четко воспроизведено в тестировании – например, при счете на датском билингвальный субъект обнаруживает усиленное сопротивление компрометации на английском.) Мы построили теорию, что когда мозг настроен на один язык, слова из другого, вероятнее всего, фильтруются на первом этапе и воспринимаются как бессмысленные слоги – то есть не как слова, наделенные значением.

Поэтому, естественно, возникает вопрос: какой второй язык? И – опять же, не цитируйте меня, данные еще предстоит обработать – наш ответ: язык элементарного слова. Каким бы он ни был. Мы прежде не имели дела с элементарным словом, поэтому наши знания очень поверхностны. Но мы считаем, что элементарное слово относится к фундаментальному языку человеческого сознания – языку, на котором животное под названием человек общается с самим собой на самом низком базовом уровне. К языку программирования, по сути.

Нам еще не совсем ясно, какие взаимоотношения существуют между В. Вульф и неподдающимся Гарри Уилсоном – любовная связь? Но мы признаем, что в тот конкретный момент Вульф переместилась в очень примитивное, анималистическое состояние. Ментально она оперировала тем самым базовым языком, ее желания выражались как элементарное слово.

Как нам известно, когда у субъекта возникает конфликт между инструкциями примерно одинаковой непреодолимой силы, результаты становятся ситуативно обусловленными, т. е. непредсказуемыми. В такой ситуации мы, в сущности, говорим о свободе воли.