Диана Джонс - Вниз по великой реке

Перед тем как мы отправились наверх, я случайно услышала, как Танамил шепотом обратился к Хэрну:

– Зачем ты пообещал им талисманы? Это не поможет привязать душу к телу!

– Нет, поможет, – возразил Хэрн. – Если человек в это верит – то поможет. Именно так я сохранил свою душу, когда Канкредин пытался ее отнять. Прости, Танамил. Я должен был это сказать. Дай им хоть комки грязи, хоть почки с деревьев – мне все равно, что это будет, – но сделай это для них, пожалуйста!

Утенок, стоявший рядом с ними, заливисто расхохотался.

– Пойдем, – потянул он Бессмертного, отсмеявшись, – налепим куличиков из грязи.

– Минуточку, – отозвался Танамил. Он был очень обеспокоен. – Хэрн, вчера вечером я спускался вниз по Реке и видел Канкредина. Я не выстою против него. Не надо недооценивать его силу. Мне пришлось отступить.

Я знаю, что он может заполучить меня – а через меня и Единого. То же самое касается и тебя, и Утенка, и Танакви – но в первую очередь это касается Робин. Будь осторожен!

– Поздно осторожничать! – Хэрн умчался поговорить с людьми насчет оружия.

– Ну что ж, – сказал Танамил, подняв голову и взглянув на водопад, – надо принять хотя бы те меры к обороне, которые нам под силу.

– Я делал лучшие сети в Шеллинге! – заявил Утенок.

Да, Утенок от скромности не умрет. Но сети он и вправду делает хорошие.

– Это должны быть сети-заклинания, – проговорил Танамил, – и их нужно сделать как можно крепче.

– Давайте я помогу, – вызвалась я. – Я тоже умею плести сети.

– Не сомневаюсь, – отозвался Танамил. – Но никто, кроме тебя, Танакви, не может ткать. Так что, пожалуйста, садись за станок и работай – как можно быстрее. И ради Единого, постарайся ничего не упустить. Мы не знаем, какая именно мелочь может оказаться решающей для завершения полотна.

И я снова поднялась к этому дымящему источнику. Робин пошла со мной. Они с Джеем устроили так, чтобы мой станок подняли сюда, как и всю шерсть. Надеюсь, мне ее хватит. Да, тут получилась странная вещь. Робин несла с собой Гулла и Младшего. Когда мой станок установили, сестра собралась было передать Гулла мне. И тут он рассыпался прямо у нее в руках и превратился в кучку красной земли.

– Робин! – в ужасе вскричала я. – Неужели Канкредин его заполучил?

Сестра и вправду откуда-то многое знает. Она взглянула на свои ладони, полные земли, и улыбнулась:

– Конечно же нет. Это значит, что он вернулся, как и обещал Танамил. Я думаю, когда Танамил освободится, с Младшим случится то же самое.

– А почему же тогда Гулл не здесь?

– Тсс! – шикнула на меня Робин. Она осторожно высыпала эту землю в ширящуюся лужицу теплой воды и прошептала – так, чтобы Джей не услышал: – Не говори глупостей, Танакви! Ты что, не понимаешь, что станется с планами Хэрна, если Гулл вернется? Гулл же старше!

Робин права. Дедушка куда-то отослал Гулла.

Он сделал это, чтобы показать мне, что держит слово. Но мне очень хочется повидаться с Гуллом. Мы с Утенком решили, что если одолеем Канкредина, то обязательно отправимся на поиски старшего брата.

Но слова Танамила так меня напугали, что я постоянно думала: сколько же у меня осталось времени? Надо ли говорить, что я натерла кровавую мозоль на большом пальце, а на трех других – водянки? Что у меня разболелись глаза и шея? Надо ли говорить, как я промерзла на горном ветру за последние два дня? Я тку так быстро, что наверняка наделала ошибок. Пришлось даже распустить тот кусок, где я рассказывала про Канкредина и его стеклянных магов, и соткать его заново, потому что Утенок с Танамилом высунулись из-за края водопада и отвлекли меня.

Робин добилась, чтобы здесь установили шатер, а мне принесли еду. Думаю, она же попросила притащить сюда кошек, в надежде, что они меня развеселят. Но те то и дело норовили поиграть с остатками пряжи, катушками и челноком. Пришлось просить Джея, чтобы он отнес кошек в лагерь.

И Джей их отнес. А все остальное время охранял меня. Он больше не пытался ухаживать за Робин. Джей видел их с Танамилом вместе и теперь лишь печально поглядывал на нее. Но разговаривал довольно бодро.

– От человека с одной рукой большого толку в бою не будет. – (Тут, думаю, он ошибался.) – Я уж лучше останусь здесь. Буду твоим последним защитником, ведьмочка моя.

– Никакая я не ведьма! – возмутилась я.

– Почему нет? Ведьмы тоже творят заклинания.

Он на миг остановился на краю обрыва, внимательно всматриваясь в битву, идущую внизу. Так что новости о ней я знаю в основном со слов Джея. Все остальные слишком заняты. Но мне необходимы новости. Это все должно быть запечатлено на моей накидке.

Прежде чем ткать дальше, я позвала маму – спросить у нее, как мне использовать эту блестящую пряжу. У Утенка была Леди. А мне приходилось звать самой. Я позвала, и мать пришла – перебралась через край водопада и упала в теплое озерцо, образовавшееся рядом с могилой Карса Адона. Она выглядела такой больной, что я сразу поняла: Гулл был прав, когда сказал, что мама и есть Река. Канкредин убивал ее. Она выглядела так же скверно, как Робин перед самым приходом Танамила. И ее к тому же невозможно было толком разглядеть. Она опустилась в озерцо, и я увидела сквозь нее траву.

– Мама! – Я напрочь позабыла про бобину с нитками.

– Не переживай, Танакви. – Ее голос был еле слышен. – Я давно уже хочу уйти в море и воссоединиться с твоим отцом. Открой для меня путь, чтобы я могла это сделать.

Она истаивала прямо на глазах и, договорив, окончательно исчезла. Я не знаю, умерла мама или нет. Если бы мне не было позарез нужно ткать, сидела бы сейчас и ревела. Точно так же я себя чувствовала, когда еще совсем маленькой упала во время весеннего половодья в Реку. Прежде чем папе удалось меня вытащить, я раз десять ударилась о шеллингскую пристань.

Джей посмотрел на меня с любопытством, когда я позвала маму, но промолчал.

У меня не хватило духу признаться Утенку, что Леди, которую он носит за пазухой, теперь всего лишь резная деревяшка. И Хэрну я ничего не сказала. И вообще никому. Если Канкредин захватил маму, всякая надежда для нас потеряна. Но я думаю, что ему это все-таки не удалось, – иначе мы не смогли бы сражаться.

За это время Утенок с Танамилом собрали людей и отправили их к озеру рвать тростник. А сами пока набрали груду мелкой гальки и на каждом камешке изобразили примерно вот такой значок: #. Утенок заявил, что это сеть, которая будет удерживать душу. Теперь все носят такие камешки в карманах. Камни различаются по цветам кланов. Поскольку у нашего народа кланов нет, наши выбирали клан по своему усмотрению. Джей взял красно-синий камешек – цвета Сыновей Крепости, клана Карса Адона. Я хотела взять такой же, но Утенок сказал, что нам с ним, как и Хэрну с Робин, полагается золотой, потому что мы теперь особы королевской крови. Меня это раздражает, но все остальные говорят, что Утенок прав. Вы просто не поверите, насколько народ повеселел, когда получил от Танамила эти камешки!