Джеймс Херберт - Проклятие замка Комрек

– Полагаю, он не вынес пребывания взаперти, какой бы роскошной тюрьма ни была.

Показалась следующая строка, и оба они ахнули от того, что было на экране.

– …после передозировки ягод тиса.

– Ягод тиса? Как…

Дельфина перебила его.

– Семена тиса ядовиты. Летальная доза составляет от пятидесяти до ста граммов. Я думаю, он однажды прогуливался по лесу, возможно, это входило в его двигательный режим. Оказался среди пластин кремированных и предположил, что в один прекрасный день и он закончит вот так, вдали от глаз общественности и, конечно, своих драгоценных сыновей и дочерей. Думал ли он о своей жене, кто знает? Он оставил ее в 1991 году.

– Значит, он выбрал свой собственный выход, – с налетом грусти сказал Эш. – Должно быть, приходил туда неделя за неделей, каждый раз собирая ягоды и унося их в замок, спрятав их где-нибудь в одежде, это же совсем нетрудно… Он, родившийся в стране, которая тогда была Чехословакией, всего в жизни достиг сам и заявлял – или хвастался, – что до семи лет никогда не носил обуви. Воевал в чешской армии, дослужившись до капитана. Что-то вроде героя, если верить тому, что он говорил. В некотором смысле, его заклятым врагом был Руперт Мердок, которому удалось перехитрить его, захватив две газеты-бестселлера – «Сан» и ныне несуществующую «Ньюс оф зе Уорлд».

Дельфина вдруг встревожилась.

– Дэвид, мы уже так долго сидим в кабинете сэра Виктора…

– Ты права. Не будем испытывать судьбу. Давай уходить.

Он торопливо взял по пригоршне карт памяти из обоих ящиков, которые взломал, и сунул их в карман куртки.

– Не знаю, кого мы заполучили, но думаю, некоторые имена заинтересуют полицию. Может, даже озадаченных историков.

– Но ты же не собираешься показывать их властям. Боже мой, если это откроется, то Внутренний двор рухнет! Ты – мы – подвергнемся ужасной опасности, если сэр Виктор узнает.

Он вернулся к ней и поцеловал ее в щеку.

– Именно так. В любом случае, что-то подсказывает мне, что находиться сегодня в замке Комрек будет рискованно. Вот почему я так настаиваю, чтобы мы ушли.

Она встала, сняла очки и убрала их в карман куртки.

– Но как? – взмолилась она. – Как мы отсюда выберемся?

– Как я уже сказал, я пойду к Шоукрофт-Дракеру и объясню ему ситуацию. Не стану говорить, что мы стащили у Хельстрема особые файлы, но, во-первых, предупрежу его, что надо эвакуировать замок, а во-вторых, если он откажется, попрошу у него разрешения уйти только нам.

– Он никогда этого не позволит.

– Посмотрим. Не забудь флешку Максвелла, – сказал он.

Она передала ее Эшу, и та отправилась к остальным в его куртке.

– Теперь пойдем!

Пока они шли обратно через главный кабинет, Эш заметил, что бумаги на столах двигаются, словно их касается ветер, хотя все окна были закрыты. Эш нахмурился и остановился. Он почувствовал слабое громыхание у себя под ногами.

Начинается, подумал он.

Дельфина осторожно закрыла дверь главного кабинета, затем осмотрела вестибюль. В нем было тихо и спокойно, словно в какой-то огромной подземной пещере.

– Дэвид, – сказала она, касаясь его руки, – Тихоня Пэт пропал.

– Старик-охранник? Да, я заметил. – Возможно, Тихоня Пэт тоже почувствовал подземное громыхание и пошел на разведку.

– Он редко покидает это место, – сказала Дельфина, указывая на пустой стул. – Иногда может патрулировать здание, но не в это время.

– Давай уйдем отсюда, и подальше, – предложил Эш. – Не хочу, чтобы кто-то заинтересовался, что мы делаем. Пока что удача нам улыбалась, и я не хочу ее спугнуть.

Они пошли по коридору, и звук их шагов отдавался эхом от стен и высокого потолка. Эш не мог отделаться от чувства, что находится внутри собора, пусть даже в замке Комрек не было ничего святого.

Парапсихолог остановил Дельфину, потянув ее за руку, и огляделся, чтобы убедиться, что его не сможет услышать никто другой.

– Дельфина, не возражаешь, если мы заскочим к тебе в кабинет? – прошептал он.

– Нет, но зачем?

– Скажу тебе там.

До ее комнаты было уже рукой подать. Едва оказавшись в прихожей, он тихо закрыл за ними дверь.

– Что… – начала она, но он дал ей знак молчать, прижав указательный палец к губам.

– Давай пройдем к тебе в кабинет.

Она бросила на него полный сомнения взгляд. Ее мысли было легко прочитать, и он ответил ей невинной улыбкой.

– Не думай, что этого у меня на уме нет, но мы здесь по менее приятному поводу.

Озадаченная, она открыла дверь в свой кабинет, где Эш едва не рухнул на ее удобный диван.

– Дельфина, не знаю, как ты, но после вчерашнего почти фатального полета на самолете, эпизода с мухами, ночного бдения, морских пещер этим утром, а потом этих проклятых диких кошек я просто почти выбился из сил. Теперь что-то подсказывает мне, что сегодня дела здесь пойдут еще хуже. Останемся мы или уйдем, я смогу все это выдержать, но…

– Но тебе надо что-то такое, что поддержало бы твои силы.

Он повернул руки ладонями кверху и, поднимая их с колен, выдавил из себя усталую улыбку.

– Я успел заметить, что у тебя здесь стоит шкаф с лекарствами, и подумал, что если там есть какой-нибудь бензедрин [59]или что-то наподобие… – У него был робкий вид.

– Я против амфетаминов любого рода, – сказала она. – Но у меня есть кое-что, что может тебе помочь, хотя это, конечно, не бензедрин. Время не стоит на месте, Дэвид.

Достав из сумки связку ключей, она открыла металлический шкаф.

– В одной американской компании разработали препарат в форме таблеток, который действует в некотором смысле аналогично риталину [60]. Первоначально он входил в группу фармацевтических препаратов, используемых для лечения нарколепсии, даже болезни Альцгеймера.

Она вытянулась всем телом, стоя на цыпочках, чтобы достать с верхней полки маленькую коробочку.

Все еще сидя, Эш с сомнением спросил:

– Разве риталин не прописывают гиперактивным детям?

Дельфина, снова повернувшись к нему, положила картонную коробку на стол.

– Не для того, что ты думаешь. На самом деле риталин улучшает внимание, память и когнитивную гибкость, поэтому он помогает контролировать тех, кто страдает СДВГ [61]. – Она подняла коробку. – Это модафинил [62]. Как и кофеин, он стимулирует центральную нервную систему. Позволяет бодрствовать всю ночь, может, и больше, и концентрирует умственные способности, но, должна предупредить, слишком сильно, а еще он нарушает суточный цикл; ты будешь вести себя так, будто ночь – это день, и наоборот. Ты действительно хочешь этого, Дэвид?

Ее беспокойство было трогательным, но предстоявшая ночь, несомненно, потребует большой выносливости.

– Да, – сказал он. – Боюсь, что так. И, думаю, тебе это тоже может понадобиться.