Гай Гэвриел Кей - Звездная река

Передний зал был переполнен. Горел огонь в двух очагах, горели лампы, пахло едой и людьми, занимающимися тяжелой работой. Разговоры на исходе дня, смех. Ощущение жизни, тепла, совсем не то, что на болотах. Здесь были и женщины, они подавали еду.

Владелец послал одну из девушек принять у них заказ и принести его. Позже он небрежно прошел мимо того места, где они сидели. И бросил на их стол письмо. Оно было покрыто пятнами и измято. Адресовано Дайяню.

Он долго смотрел на него, Цзыцзи наблюдал за ним.

Он осушил свою чашку, снова наполнил ее и снова выпил. Он узнал эти мазки кисти. Конечно, узнал.

«Дорогой сын!

Я посылаю это письмо с отцовским благословением в надежде, что оно найдет тебя. Уважаемый Ван Фуинь, наш бывший супрефект, теперь стал главным судьей в Цзинсяне. Он любезно написал мне, что, по его мнению, ты жив, и что, возможно, тебя иногда можно найти в неком городе под названием Чуньюй. Я посылаю письмо туда, в гостиницу, как он подсказал. Он пишет, что по-прежнему благодарен тебе за то, что ты спас ему жизнь, что делает честь нашей семье.

Твоя мать пребывает в добром здравии, а твой брат сейчас работает вместе со мной в управе, его повысили до охранника. Это произошло благодаря вмешательству супрефекта Вана перед тем, как он нас покинул. Я, по милости богов и наших предков, также здоров сейчас, когда пишу это письмо.

Я пишу только для того, чтобы все это рассказать, а не чтобы судить тебя за твой выбор. Мне кажется, что тут вмешалась судьба и сильно изменила твою жизнь. Такое случается.

Надеюсь, это письмо найдет тебя, сын. Мне было бы приятно, если бы ты прислал весточку о себе, и я знаю, что это принесло бы облегчение твоей матери. По-прежнему уверен, что твое воспитание, образование и уважение к чести семьи помогут тебе принимать правильные решения в жизни.

Желаю тебе всего хорошего, сын, и я буду думать о тебе во время празднования нового года здесь, дома.

Твой отец,

Жэнь Юань».

Он уже много лет не думал об этом, избегал думать, но, наверное, надеялся на то, что отец – самый достойный уважения человек из всех, кого он знал, – просто решил, что он погиб, возможно, в лесу, в тот день, когда спас отряд супрефекта.

Так было бы проще во многих отношениях.

Это письмо создавало трудности.

«Не для того, чтобы судить». Его отец не из тех, кто судит, но отказ от этого нес в себе столько учтивости и сдержанности. Дайянь сидел в гостинице у реки весенней ночью и мысленным взором видел отца. Чаще всего он старался этого избегать.

Порядочный, благочестивый человек, сознающий свой долг перед предками, семьей, богами, империей, а его сын – один из разбойников на болотах. А значит, грабит людей, возможно, убивает. И он их действительно убивает.

«Я желаю тебе всего хорошего, сын, и буду думать о тебе».

Он много выпил в ту ночь в городке Чуньюй, когда взошла полная луна. Когда слишком много выпьешь, совершаешь ошибки, позволяешь себе впасть в меланхолию, погрузиться в воспоминания.

Цзыцзи говорил, что это плохая идея, но он настоял, чтобы они ушли из гостиницы, презрев тамошних девушек, и пошли в дом певичек. Там было опасно: могли встретиться купцы с охраной, офицеры из казарм, чиновники, едущие в какое-нибудь место Катая.

Дайянь увел в комнату одну из самых красивых девушек и обошелся с ней довольно небрежно, когда они занялись любовью. Она не жаловалась: девушек учат не жаловаться. А он был молодой, хорошо сложенный мужчина. То, что ему показалось грубым и злым, было, наверное, обычным для нее. Он был даже важным клиентом по-своему.

Потому что, как оказалось, она знала, кто он такой.

– Я виноват, – прошептал он. – Я сглупил.

– Сегодня ты сглупил, – спокойно ответил Цзыцзи. Он казался невозмутимым, почти забавлялся. Это было сильной чертой характера этого человека, принимая во внимание то, где они находятся. – Что написано в том письме?

Он не был готов ответить, но хмель уже прошел, по крайней мере. Бегство ради спасения собственной жизни может заставить любого протрезветь. Было холодно, середина ночи, луна светила слишком ярко. Они скорчились в каком-то переулке у стены, прячась от лунного света. Он оставил свой плащ в спальне. Успел только набросить тунику и натянуть штаны, сунуть босые ноги в сапоги. Волосы подколоть не успел, шляпы не было.

– Нам нужно убить эту девушку, – сказал он.

– Это будет сделано. Стоит только сказать нашему другу в гостинице. Но это потом.

Это действительно необходимо было сделать – послать нужное сообщение о том, что она донесла на бандитов, но сегодня ночью пришлось бы разыскивать ее, а в данный момент она не позволит найти себя так просто. После того, как она сообщила в казармы, что один из вожаков разбойников с болота находится в Чуньюй.

Более необходимым сейчас делом было не дать найти самих себя.

«Интересно, – подумал он, – что бы произошло, если бы я ей щедро заплатил вперед, был веселым и предупредительным? Попросил бы поиграть для меня на флейте, похвалил ее музыку, сказал бы, что она так красива, что могла бы находиться в Цзинсяне, Шаньтуне или в самом Ханьцзине? Неужели она все равно донесла бы на меня ради награды?».

То, что ты сделал или не сделал в жизни, почти всегда влечет за собой последствия. Он в это верил. Может сыграть роль судьба, случай, но твой выбор и решения имеют значение.

Имеют значение и для других тоже. Сегодня ночью могли убить не только его самого, из-за него могли убить Цзыцзи. Нелепая смерть в нелепом городке. До того, как они чего-то достигли.

Это его разозлило. С детства, когда он еще был «малышом Даем», гнев шел ему на пользу. Он вспомнил о письме отца, лежащем в кармане штанов.

– Сколько солдат? – тихо спросил он.

Они вылезли из окна комнаты, где девушка оставила его спящим. Спрыгнули вниз, в переулок, они часто так делали. Можно уделить время размышлениям о жизни, в которой такое происходит постоянно.

Цзыцзи проснулся раньше, внизу, где он слушал музыку и осторожно пил. Он увидел, как девушка, с которой ушел Дайянь, спустилась с лестницы и вышла. «Слишком уж поспешно…» – подумал он.

Он вскоре после этого вышел из дома. И стоял на улице, вне света фонарей, когда услышал тихий разговор и шаги приближающихся солдат.

– Примерно двадцать, по-моему, – ответил он.

Дайянь тихо выругался. Они не мистические бандиты из сказки, их всего двое, и у них только кинжалы. Их оружие осталось в лесу, восточнее города. Имея лук, он мог бы…

– Они думают, что я здесь один, – сказал он.

– Мы пришли туда вместе. Я не уйду, не трать зря слов.

Еще одна характерная особенность Цзыцзи… он догадывался, о чем думает Дайянь, иногда слишком быстро.