Гай Гэвриел Кей - Звездная река

Поэтому Чао уехал домой, осенью, вместе с племянником, на ферму у Восточного склона, к брату и семье. Он вернулся домой к девятому числу девятого месяца, к Празднику Хризантем.

Мысли, которыми он поделился, стоя перед Троном Дракона, были недвусмысленными, и он высказал их очень настойчиво.

Мелкие события могут быть важными в общей картине мира, разворачивающейся, как складки паруса. Например, тот факт, выжил ли посол, или утонул вместе с кораблем во время внезапного летнего шторма.

Но иногда такие моменты не играют никакой роли в размахе и течении событий, хотя они явно имеют огромное значение для тех, кто, возможно, думал, что их жизнь вот-вот закончится под дождем и ветром, и для тех, кто их горячо любил и оплакивал бы их потерю.

Другая буря, но тоже с громом и молнией, и с потоками дождя, застала Жэнь Дайяня возле Синаня. Он укрылся на опушке леса. На открытом месте нельзя прятаться под деревьями (он видел, как человека убила молния), но в лесу прятаться можно, ты останешься относительно сухим, а эта гроза, казалось, будет недолгой.

Он не спешил. Он уже съехал с главной дороги, хоть и не мог бы внятно объяснить, почему направился в Ма-вай. Возможно, просто потому, что никогда не видел этих легендарных горячих источников и построек вокруг них – тех, что уцелели.

Он был один. В Шуцюяне он отобрал шестерых из своих солдат и скакал вместе с ними до этого утра, потом отправил их вперед, в казармы у стен Синаня. Солдаты служили ему охраной в путешествии на юг, и они же были его маскировкой. Один человек верхом на очень хорошем коне с другим конем в поводу в те дни, когда сяолюй почти наверняка подали протест в управу Шуцюяня по поводу убийства и похищения коней, вызвал бы подозрения.

Он не знает, что еще сделали сяолюй. Возможно, применили насилие. Вероятно, так и было. Он двигался быстро, опережая вести. Он услышит их позже, в казармах. Лучше оказаться и обосноваться там раньше, чем дойдут новости – и возникнут вопросы.

Он не жалел о том, что убил первых четырех варваров в своей жизни, но не стал бы утверждать, что это самый предусмотрительный поступок в его жизни. Во-первых, ему будет сложнее сообщить о том, что он слышал о падении Восточной столицы.

Это имело большое значение, если было правдой, и могло все изменить. Это нужно оценить. Цель не в том, в конце концов, чтобы уничтожить сяолюй или алтаев, или другое племя. Кто-то же должен править степью. Нет, цель – вернуть Четырнадцать префектур, и необходимо продумать, как этого добиться.

Он не знал ответа на этот вопрос. Он слишком мало знал. Его тревожило то, как быстро город сяолюй сдался маленькому племени с северо-востока, если слухи правдивы.

Стоя под деревьями, он слушал стук дождевых капель. Он держал руку у меча, ведь он находился в лесу, которого не знал. Его конь стоял спокойно, и это внушало уверенность. Второго коня он отправил вперед, на нем скакал один из солдат. Этот конь будет принадлежать Цзыцзи, когда его помощник вернется с юга. Дайянь не стал бы отрицать, что ездить на таких хороших конях доставляет удовольствие. Они заставляют понять, чего ты был лишен. «И могут вызвать желание стать кавалерийским офицером», – подумал он.

Дождь не утихал, хотя гром ушел дальше. Ветер шумел в листве, а с листьев вокруг него капала вода. Пахло лесом, землей и гнилью. У опушки, куда падал свет, росли цветы.

Вчера они миновали дорогу, ведущую к имперским гробницам, и видели их на востоке – высокие курганы у главной дороги, к ним вели заросшие дороги. Пять династий хоронили своих императоров в мавзолеях, соперничая друг с другом в величии. Катайские императоры и одна императрица.

Дайянь вспомнил, что рассказывал о ней его учитель. Императрицу Хао поносили в официальных документах, полагалось сплюнуть, упоминая ее имя. Учитель Туань рассмеялся, когда один из учеников это сделал в классе.

– Скажи мне, – спросил тогда Туань Лун мягко, – почему императрица несет ответственность за восстание, случившееся через сто двадцать лет после ее смерти?

– Она разрушила небесную гармонию, – ответил плюнувший ученик. Такова была доктрина, они об этом читали.

– А семь императоров между ней и восстанием не могли ее восстановить?

Дайянь никогда об этом не думал, пока был мальчиком. То, что читаешь, не подвергаешь сомнению, а запоминаешь.

– Нет, – продолжал учитель Туань. – Императрица Хао не разрушала свою династию. Пусть никто не заставляет вас так думать. Если это будет вопрос на экзамене, пишите то, что они хотят услышать, просто не верьте этому.

Туань Лун был желчным человеком, но он заставлял их задуматься. «Интересно, – подумал Дайянь, – каким бы стал учитель, если бы сдал экзамен на степень цзиньши и повысил свой ранг?»

Ну, он не стал бы каждый год ездить взад и вперед по среднему течению Великой реки на ослике в сопровождении разных мальчиков-помощников. Сейчас лето. Туань Лун должен находиться у реки, занимаясь своим делом.

Люди могут войти в твою жизнь, сыграть в ней роль, а потом исчезнуть. Хотя, если ты сидишь на лошади в лесу под капающими листьями много лет спустя и вспоминаешь о них, о том, что они говорили, действительно ли они исчезли?

Последователи Мастера Чо, наверное, смогли бы дать на это просвещенный ответ. По мнению Дайяня, если мужчина или женщина присутствовали в твоей жизни, но ты никогда больше не видел их, они исчезли. Воспоминание о мужчине – это не сам мужчина. Или женщина.

Дождь и одиночество могут повлиять на твои мысли. Он послал коня на шаг вперед, пригнулся к его шее и взглянул из-под ветвей на небо. Облака светлели. Скоро дождь закончится. Он решил подождать еще немного. Странно, он почему-то колебался, не спешил ехать дальше.

Он ничего не имел против одиночества. В армии спокойные минуты – редкость, особенно для командующего пятью тысячами солдат. Может быть, именно поэтому он сейчас медлил. Жэнь Дайянь съехал с дороги и направился к павильонам Ма-вая. В казармах много народу. И в Синане тоже много. Совсем не так много как раньше, но…

Дайянь резко повернул голову налево. Меч он выхватил инстинктивно. Но угрозы не было, конь оставался спокойным, хоть и поднял голову при его быстром движении. Он заметил вспышку света, мелькнуло яркое пятно, – но у самой земли, слишком низко, чтобы это мог быть тигр, и оно тут же исчезло. «Тигры не любят дождя», – напомнил он себе – по крайней мере, так гласила деревенская мудрость в Сэчэне.

Эта мысль потянула за собой другую, более приятную. Если курьер ехал с обычной скоростью, его родители, наверное, уже знают, что произошло с их младшим сыном, о его ранге, о приеме во дворце. О том, как он кланялся императору. И они уже должны были получить деньги, которые он им послал.