Говард Лавкрафт - Иные боги и другие истории (сборник)

Так вот что хранилось в этих лекифах: чудовищный результат богопротивных ритуалов и преступных деяний, прах людей, которые должны были помимо своей воли покориться могущественным заклинаниям и, получив новую, противоестественную жизнь, защищать своего мучителя и приводить к повиновению непокорных! Виллет содрогнулся, подумав о том, какой порошок он только что держал на ладони. На минуту им овладела слабость, и он готов был бежать сломя голову из этого подземного хранилища, от ужасных полок, на которых стояли молчаливые, но, возможно, следившие за каждым его шагом часовые. Потом доктор подумал о «материале», содержащемся в низких широких сосудах. Тоже прах, «соли», но чей прах? О господи! Возможно ли, чтобы в этой пещере были собраны останки великих мыслителей, ученых и философов Земли от глубокой древности вплоть до наших дней, похищенные этими чудовищами из могил и склепов, где они должны покоиться в мире? Неужто должны они повиноваться воле безумца, задумавшего извлечь все их знания и мудрость для исполнения своего ужасного замысла, от которого будет зависеть, как писал несчастный Чарльз, «судьба всей человеческой цивилизации, всех законов природы, может быть, даже Солнечной системы и всего мироздания»? А он, Маринус Бикнелл Виллет, бездумно перебирал пальцами их прах!

Немного успокоившись, доктор продолжил обследование комнаты. Заметив небольшую дверь в противоположной стене, он стал изучать знак, небрежно начертанный над ней. Этот простой символ наполнил его душу смутным страхом, ибо один его друг, чудак и мечтатель по имени Рэндольф Картер, однажды нарисовал такой же знак на бумаге и объяснил, чего следует ожидать, встретив его в темных безднах сновидений. Этот знак люди видят иногда во сне начертанным над входом в мрачную черную башню, едва различимую в призрачных сумерках. Виллет помнил, как неприятно поразило его то, что Картер говорил о силе, которой обладает знак. Но уже через мгновение доктор забыл о нем, почувствовав резкий запах каких-то ядовитых химикалий, который проникал из комнаты, находящейся за дверью, и был явственно различим даже в насыщенном зловонием воздухе. Виллет сразу узнал этот запах – им была пропитана одежда Чарльза Варда в тот день, когда его увезли в лечебницу. Значит, он находился именно здесь, когда незваные посетители прервали его опыты. Он оказался благоразумнее старого Джозефа Карвена и не стал сопротивляться. Полный решимости разгадать все тайны зловещего подземелья, доктор взял лампу и переступил порог.

Комната была невелика. В ней находились стол, единственный стул и несколько странных приспособлений с зажимами и винтами, напомнивших Виллету средневековые орудия пытки. На стене рядом с дверью висели на крюках плети и бичи устрашающего вида, над ними были прибиты полки с рядами неглубоких свинцовых чаш на подставках, напоминавших греческие килики. Все чаши были пусты. На столе, рядом с большой лампой, лежали блокнот и карандаш; здесь же находились закупоренные высокие сосуды «стражей», снятые с лабораторных полок. Судя по беспорядку, это помещение было покинуто в большой спешке. Виллет зажег лампу и стал перелистывать страницы блокнота, но нашел лишь отрывочные заметки, сделанные угловатым почерком Карвена и ни о чем ему не говорившие:

В. не умер. Прошел сквозь стены и скрылся Внизу.

Видел старого В. Он произнес имя Саваоф и узнал истинный Путь.

Трижды вызывал того, чье имя Йог-Сотот, и на следующий день отсылал Его.

Ф. пытался все уничтожить, призвав Тех, что обитают в Иных Сферах.

В ярком свете лампы доктор увидел, что в стену, по соседству с орудиями пыток, вбито множество деревянных колышков, на которых висят некогда белые, а сейчас сильно пожелтевшие бесформенные одеяния. Все стены в комнате были покрыты изображениями мистических символов и формулами, грубо высеченными на гладком камне. Серые плиты пола тоже были исчерчены, и Виллет проследил линии, образующие большую пентаграмму в центре комнаты. Между пентаграммой и углами комнаты были нарисованы мелом круги диаметром примерно в три фута. В одном из кругов находились пожелтевшее одеяние, свинцовая чаша на подставке и низкий пузатый кувшин из соседней комнаты, на котором висела бирка с номером 118. Он был откупорен и, как убедился доктор, осмотрев его, совершенно пуст. Его содержимое, вероятно, было пересыпано в чашу, содержавшую сухой, сероватый, слегка светящийся порошок, такой легкий, что он оставался в чаше только потому, что воздух здесь был совершенно неподвижен. Доктор вздрогнул, подумав о том, что происходило в этой комнате. Разрозненные факты стали связываться в единое целое. Бичи, плети и орудия пыток, прах из кувшинов с «материалом», два сосуда с прахом «стражей», формулы на стенах, пометки в блокноте, странные одеяния… Доктор с ужасом вспомнил загадочные письма и легенды, а также мучительные подозрения, терзавшие друзей и родных Варда.

Сделав над собой усилие, Виллет отогнал эти мысли и стал рассматривать высеченные на стенах формулы. Их покрывали зеленоватые пятна плесени; некоторые знаки почти стерлись – вероятно, надписи были сделаны еще во времена Карвена. Одна из формул была знакома доктору – именно ее слышала миссис Вард в ночь на Страстную пятницу. Чарльз повторял ее многократно, так что она поневоле запомнила эти слова и потом пересказала их доктору. Тогда же Виллет обратился за разъяснением к известному знатоку магии, и тот сказал, что это одно из самых сильных заклинаний, с помощью которых вызывают неведомые существа из внешних сфер. Здесь это заклинание слегка отличалось как от пересказа миссис Вард, так и от варианта, продемонстрированного Виллету упомянутым специалистом в запретном сочинении Элифаса Леви, но это без сомнения была та же самая формула, где фигурировали имена Саваофа, Метратона, Альмонсина и Зариатнатмика. Все это не могло не повергнуть в трепет человека, совсем недавно ощутившего присутствие неземного, запредельного ужаса.

Заклинание было высечено на стене слева от двери. На правой стене надписей было меньше; среди них Виллет увидел парную формулу, уже встречавшуюся ему при разборе записей в подземной библиотеке. Ее предваряли символы «Головы дракона» и «Хвоста дракона», однако написание слов сильно отличалось от современной версии – вероятно, Карвен использовал иной способ обозначения звуков или же новейшие исследования выявили более совершенный вариант заклинания. Доктор попытался сопоставить надпись на стене с той, что запомнил при чтении записей Варда, однако это оказалось непростым делом. У Варда заклинание начиналось словами «Й’аи ’нг’нгах, Йог-Сотот», а здесь оно выглядело как «Айе, энгенгах, Йог-Сотот», что предполагало несколько иную разбивку на слоги во втором слове.