Даррен Шэн - Горизонты ада

– Приятель посоветовал встретиться с ним, – соврал я, поднимая голос на октаву выше. – Сказал, что он может показать мне город и поможет найти жилье.

Бармен снова занялся стаканами, сомнения его исчезали вместе с пятнами на стекле.

– Он играет в бильярд сам с собой. – Бармен кивнул на один из столов в зале слева. – Отрабатывает технику. – Он подмигнул и по моей просьбе налил лимонный сок в один из отполированных до блеска стаканов без единого пятнышка.

Я медленно двинулся в сторону бильярда, разглядывая брата Ник. Он выглядел моложе своих лет, высокий, правильные черты лица, дорогая шелковая рубашка, на шее золотой медальон с изображением святого Кристофера, светлые волосы приглажены назад с помощью геля. Ему требовалось позаботиться о волосах: они уже были редкими. К тридцати пяти годам ему придется приклеивать шиньон себе на макушку. Я разбирался в этом деле. Некоторое время встречался с парикмахершей.

Ник обошел стол, и я увидел, что на нем мини-юбка. Он подмигнул мне, усмехнулся и наклонился, намереваясь произвести удар. Я окинул взглядом его длинные стройные ноги в голубых колготках. В этой позе он заставил бы облизнуться любого мужика, который бы полагал, что перед ним дамочка. Ник даже использовал накладки на бедрах, чтобы они выглядели округлыми.

Он уложил в лузу черный шар, повернулся, прислонился к столу и с улыбкой сказал:

– Обожаю играть с шариками и проникать в темные плотные дыры. А вы?

В свое время я повидал немало черных геев, но в первый раз встретил белого, который позволил себе такие явные намеки.

– Предпочитаю шахматы, – сухо ответил я. И, когда он надул губы, прибавил: – Но мне нравится ваша юбка.

– Глупо, правда? – обрадовался Ник, зажигая сигарету. Предложил мне, но я отрицательно покачал головой. – Я это ношу, только когда пускаюсь в одиночное плавание. Но оделся бы иначе, если бы знал, что вы придете.

– Меня зовут Альберт Джири, – сказал я. – Возможно, вы обо мне слышали?

– А должен был?

– Я был другом вашей сестры.

Он мгновенно насторожился:

– У нее было много друзей. Они сюда приходили пачками со своими соболезнованиями. Вы удивитесь, как много среди них оказалось репортеров.

– Я не репортер, мистер Хорняк. Я встречался с Ник месяц до ее гибели. Мы были близки.

– Куча людей была близка с Ник. Откуда я знаю, что вы говорите правду? Вчера ко мне приставал один уважаемый представитель прессы, который прикидывался давно потерянным кузеном.

– Мы с ней познакомились в Обществе анонимных алкоголиков. Мы были…

– Анонимные алкоголики? Ради всего святого, что там делала Ник?

Я нахмурился:

– Вы не знали, что сестра посещала эти собрания?

– Мы с ней редко обсуждали дела, если они не касались секса.

– Но она говорила, что ходит туда из-за вас. Что вы пригрозили лишить ее денежного содержания, если она не завяжет с выпивкой.

– Я ничего не требовал от Николы. Она получала, сколько хотела, я никогда не отказывал.

Я совсем запутался. Заметив это, он улыбнулся:

– Никола была женщиной сложной. Я знал ее двадцать шесть лет, и все же она умудрялась ставить меня в тупик. Не удивляйтесь – она часто лгала и рассказывала сказки… Зачем вы пришли? – поинтересовался он.

– Хочу знать, почему ее убили и кто это сделал. Полиция не собирается заниматься расследованием всерьез. Я считаю, Ник заслуживает лучшего. Считаю, она заслуживает правды.

– Рыцарь, – ухмыльнулся Николас Хорняк. – Вы разве детектив, Ал?

– Нет. Но у меня есть время. И средства. Я хотел бы поговорить с вами о Ник и задать несколько вопросов. Не возражаете?

Он подумал, потом пожал плечами:

– Все равно днем делать нечего. Чем могу помочь?

Я открыл свой блокнот. Хотел произвести впечатление, будто знаю, что делаю.

– Давайте начнем с главного. Вы видели Ник в день ее смерти?

– Нет.

– Когда вы видели ее последний раз?

Он почесал подбородок:

– Недели две назад. Мы столкнулись в клубе. Обменялись мнениями насчет тамошней атмосферы, модных шмоток и музыки. Спустя пару минут расстались и разошлись в разные стороны.

– Больше вы не видели сестру?

– Нет.

– А по телефону с ней разговаривали?

– Нет. Я также не посылал ей эсэмэсок или писем по электронной почте. И дымовых сигналов не подавал. Как я уже сказал, близких отношений между нами не было. Мы иногда вместе проводили вечер в городе, но не больше трех или четырех раз в год. – Он затушил недокуренную сигарету и снова повернулся к бильярдному столу. – Я не трачу время на женщин, а у Ник не было времени на мужчин моего типа.

– С кем она была, когда вы ее видели последний раз? – спросил я.

– С каким-то черным лысым парнем. Он сидел за ее столиком и выглядел весьма высокомерно.

– Что-нибудь особенное в нем не заметили? Какие-нибудь особые черты?

– Думаю, он был высоким. Худым. Черным, как смертный грех. – Ник улыбнулся. – Весьма поэтичное сравнение, не находите?

– Вам стоит писать стихи… Что-нибудь еще?

– Да я его не рассматривал.

Сделав пометку о лысом худом чернокожем, я продолжил:

– Кто-нибудь имел зуб на Ник?

– Если бы такое было и я об этом знал, то сказал бы полицейским, и они уже допрашивали бы этого человека.

– Люди не всегда откровенничают с копами.

– Но я сказал все. Я хорошо отношусь к полиции. К нам сюда заходит много офицеров. Мне они всегда внушали симпатию.

– Вы в самом деле не знаете ничего о смерти сестры?

– Нет. Я вам не могу рассказать ничего, кроме того, что уже… – Он замолчал.

– Что? – нетерпеливо произнес я.

– В ночь убийства на ней была брошь.

– С символом солнца. Я знаю.

– Полицейские спрашивали, знаю ли я что-нибудь об этом. Тогда я не знал. Но некоторые ее друзья, позвонившие мне после того, как новости распространились, сказали, что это подарок какого-то таинственного мужчины, с которым она иногда встречалась.

В досье на Ник отмечался ее интерес к оккультизму. Я полистал свой блокнот и нашел список второстепенных имен, который составил в конце.

– Это, случайно, не Руди Зиглер?

– Он самый. Ник все стремилась войти в контакт с мертвыми, предсказать судьбу и занималась прочими глупостями подобного рода.

– И Зиглер подарил ей брошь?

– Если верить тем, кто это утверждает. Я собирался позвонить в полицию насчет этого. Как вы думаете, стоит?

– Сомневаюсь, чтобы это имело значение. Они все выяснят из тех же источников, что и вы. – Я обвел имя Зиглера и поднял глаза на Николаса: – Вы знакомы с Руди Зиглером?

– Помилуй бог! Я стараюсь держаться подальше от колдунов.

– И вы ничего о нем не знаете?

– Только то, что слышал от друзей Ник. Насколько могу судить, он мелкий Гудини: зеркала, спрятанные динамики, вспышки света…