Даррен Шэн - Горизонты ада

– Привет, друг мой, – приветствовал он меня.

– Привет, Али, – улыбнулся я в ответ.

– Ужинаешь сегодня дома? – поинтересовался булочник.

– Дешево, да и компания славная.

Али засмеялся:

– Значит, не рискуешь растолстеть, друг мой. Тебе нужна новая жена. Женщина тебя раскормит.

– А потом будет упрекать за жировые складки на боках. Мне придется тренироваться, чтобы согнать жир и снова стать худым.

– В твоих словах есть мудрость, – заметил Али, затем повернулся к лотку с рогаликами: – Семга и сливочный сыр?

– В четырех экземплярах, – сказал я, облизывая губы.

– В четырех экземплярах? – моргнув, переспросил Али.

– Ты же сказал, что мне необходимо поправиться.

Булочник сунул завернутые рогалики в микроволновку и установил температуру.

– Как поживает наш друг Кардинал? – спросил он, протягивая мне разогретые рогалики.

Если верить Али, много лет назад Кардинал заглядывал в его лавку в верхней части города. Я обычно говорил ему, что никогда не видел Кардинала, но Али мне не верил, поэтому я стал делать вид, будто мы с ним лучшие друзья.

– Нормально. Недавно справлялся о тебе.

– В самом деле?

– Сказал, что ты обязательно должен навестить его как-нибудь, поболтать о старых временах.

– Я вполне могу так и поступить. – Булочник широко улыбнулся.

Я потряс пакетом с рогаликами:

– Пойду, пока все это не остыло. Увидимся, Али.

– Скоро, друг мой.

Поднимаясь по лестнице, я достал из пакета один рогалик и откусил от него. Дожевал я первый рогалик, еще даже не войдя в квартиру; остальные три тоже шустро умял. И понял, что по-прежнему хочу есть, поэтому поспешил вниз по лестнице и дальше, до ближайшего магазина «7-11», где накупил шоколада. Придя домой, я несколько часов провел, поедая шоколад и пытаясь сосредоточиться на биографии Яна Флеминга, автора романов о Джеймсе Бонде. Но это мне плохо удавалось. Убежать от мыслей о Паукаре Вами было невозможно. Даже если получалось на мгновение забыть о нем, глаза останавливались на мраморном шарике с золотистыми змейками на каминной полке, и беспокойные мысли снова возвращались. Шарик и Вами не могли иметь ничего общего, но теперь мне казалось, что он послужил своего рода дурным знаком, так что вид его заставлял меня ощущать беспокойство.

Около полуночи позвонила Присцилла и немного отвлекла меня от тревожных мыслей. Она извинилась за то, что потащила меня в «Кул кэтс клаб», и предложила встретиться еще раз, причем в любом месте на мой выбор. Я сказал: «Может быть». Присцилла велела мне об этом подумать – она в самом деле хочет видеть меня снова. Потом прибавила, что если я всерьез решил расследовать убийство Ник, то она хочет помочь, вот только имен бывших дружков подруги все равно не назовет. Мы немного поговорили о Ник, и Присцилла повесила трубку.

Я вернулся к биографии Флеминга, но не мог сосредоточиться на чтении. Мысли все время возвращались к Паукару Вами и Ник. Я никогда не встречался со знаменитым убийцей, но легко мог себе его представить: высокий, темнокожий, пугающий, обнимает Ник в номере 812 в «Скайлайте», руки изрезывают ее спину, пока он высасывает жизнь из ее искаженных болью губ.

Я отложил книгу в сторону, намереваясь лечь спать. Но со сном мне повезло еще меньше, чем с биографией, и я безуспешно гонялся за ним большую часть ночи. Даже если удавалось ненадолго задремать, я спал беспокойно и видел во сне длинных извивающихся змей, высовывающих раздвоенный язык.

Я встал в шесть, позавтракал, затем покатил во Дворец, намереваясь позаботиться об аудиенции у Кардинала. Мне сообщили, что он не сможет принять меня до позднего вечера, если дело не срочное. Я сказал, что подожду, затем спустился в кафетерий, чтобы снова поразмыслить о Ник и Паукаре Вами.

За время, прошедшее со вчерашнего вечера, я немного успокоился. Хотя продолжал испытывать страх перед Вами, я уже не мог просто войти в кабинет Кардинала и заявить, что умываю руки. Кардинал быстро теряет самообладание. Мне следует вести себя более дипломатично. Я расскажу ему о Вами и объясню свое нежелание продолжать расследование. Надо надеяться, что он проявит снисхождение и снимет меня с крючка.

А пока я решил переговорить с Руди Зиглером. Так я смогу представить Кардиналу доказательство, что не бездельничал.

Я запросил в архиве досье на Зиглера, ожидая получить тонкую папку, как досье на Присциллу, но прибыл целый том. Я отправился в отдельную читальную комнату и принялся просматривать бумаги. Досье содержало в основном списки клиентов Зиглера и замечания относительно того, какие он им оказывал услуги и сколько ему с них удавалось поиметь. Я пропустил большую часть и занялся его биографией.

Руди Зиглер – настоящее имя. Пятьдесят девять лет, выходец из Восточной Европы. Холостяк. Близких родственников нет. Никаких неладов с законом. Заявленный годовой доход – без малого девяносто тысяч, хотя на самом деле зарабатывает от ста пятидесяти до двухсот тысяч в год. Пользуется хорошей репутацией, но не гнушается потрясти пожилых обеспеченных женщин. Каждый год ездит на месяц в отпуск за рубеж. Что касается недвижимого имущества, владеет только скромной виллой на Карибах. Никаких деловых интересов, кроме того, чем занимается.

Его фишка – гиды-инки. Насколько я понял, каждый медиум имеет респондента, который помогает ему устанавливать связь с миром умерших. Обычно это индеец или маленькая девочка, но Зиглер предпочитал инков. А инки – это привлекло мое особое внимание – поклоняются Солнцу.

Я быстро записал в блокнот: инки, поклонники Солнца – брошь Ник – кольцо Присциллы – рисунок ножом на спине Ник – связь ???

Я надеялся найти в досье на предсказателя грязь – таинственно исчезнувшие клиенты, трагически погибшие знакомые, – но не обнаружил ничего подобного. Если Кардинал не освободит меня от расследования, я снова займусь этими материалами. А пока, желая прийти вовремя на свою решающую встречу, я вернул досье в архив и позвонил Зиглеру. И услышал автоответчик: мобильник медиума был настроен прямиком на голосовую связь. Что делать дальше? Я мог подождать и перезвонить или попытаться застать его дома.

Ждать мне не хотелось, поэтому я сунул в карман бумажку с адресом Зиглера, оседлал велосипед и отправился на поиски.

Руди Зиглер жил над мясной лавкой в захудалом районе города. Я остановился у дома и цепью приковал свой велосипед к пожарному крану. Дверь в холл внизу была открыта, и я вошел беспрепятственно. На лестнице меня с головой накрыл запах крови, вцепился, как собака. Найдя квартиру Зиглера, я постучал.

Дверь открыл сонный хозяин. Вид Зиглер имел неприглядный: грузная, оплывшая жиром фигура. Дрожащие серые губы, настоящая паучья паутина вокруг глаз, синие прожилки на красных щеках. Одет в старый халат и побитые молью шлепанцы. В руке ополовиненная бутылка водки. Трудно было поверить, что эта человеческая развалина зарабатывает около двухсот тысяч в год.