Гай Гэвриел Кей - Поднебесная

Впрочем, этого может и не произойти. Волки, возможно, прогнали его прочь. Или убили. Ли-Мэй чувствует себя странно пассивной после того ужасного приступа деятельности: убитый ею человек лежит неподалеку, его кровь густеет на камне. Словно она исчерпала свой запас сил, способность играть дальше свою роль, помочь себе. Она может лишь ждать и смотреть, что будет дальше. Это неожиданно очень спокойное состояние.

Просто сидишь, прислонившись к стене и вытянув ноги, среди камней и костей животных, и запаха волков, и редкого хлопанья крыльев летучих мышей или птичьего крика над головой, и ждешь, кто – или что – придет за тобой. Тебе ничего не нужно делать, да и делать больше нечего. Нет смысла выходить наружу – тебя могут увидеть. Да и куда ты пойдешь отсюда или даже поедешь верхом, – одна? У тебя нет нужной одежды, нет еды, и где-то там волки…

Поэтому Шэнь Ли-Мэй до странности спокойна, когда слышит, как кто-то входит в пещеру по туннелю. Она поднимает глаза, но не встает и не пытается спрятаться. Зато держит в руке свой погнутый нож.

Мешаг входит, выпрямляется и оглядывается вокруг. Ли-Мэй видит, как он осознает, что произошло. Она пристально всматривается в него, хотя совершенно уверена, что это не новый обман.

Он опускается на колени рядом с лежащим человеком. Ли-Мэй видит, что Мешаг старается не задеть кровь на полу пещеры. Потом встает и идет к ней. Она смотрит ему в глаза.

– Это был шаман? – спрашивает Ли-Мэй, хотя уже знает ответ.

Мешаг коротко кивает.

– Он сделал себя почти точно похожим на тебя. Но не сказал ни слова. Он вел меня наружу, когда я… – Она не договаривает.

– Что было не мной?

Она встает, перед тем как ответить. Отряхивает штаны и тунику от каменной пыли. Видит, что еще они испачканы кровью. Ее так легко не стряхнуть.

– Его глаза, – отвечает Шэнь Ли-Мэй. – Его… твои не могли бы так блестеть. – Она гадает, не ранит ли его такой ответ. То, что он подразумевает.

Но Мешаг, похоже, улыбается. Она почти уверена, что видит улыбку, но потом это выражение исчезает. Он говорит:

– Я знаю. Я видел свои глаза в воде. В… лужах? Правильное слово?

– Да, в лужах. Они у тебя такие с тех пор, как с тобой случилось… это?

Глупый вопрос, но он лишь снова кивает:

– Да, с тех пор. Мои глаза мертвые.

– Нет, не мертвые! – с неожиданной силой возражает она. Он кажется удивленным. Ли-Мэй сама удивляется. – Твои глаза черные, но они не… ты не мертвый!

На этот раз улыбки нет.

– Нет. Но слишком близко к чему-то другому, – отвечает он. – До того, как Шан… как Шэндай пришел. В тот день.

В тот день…

– И именно твой брат?..

– Да.

– Ты это точно знаешь?

– Я это знаю.

– А этот? – она показывает на тело. – Его послал он?

Неожиданно Мешаг качает головой. А она уже думала, что начала понимать.

– Нет. Слишком быстро. Я думаю, он увидел меня, когда я пошел искать коня. Или раньше, когда мы сюда пришли.

– Он увидел возможность меня захватить?

– Для себя или ради награды, может быть. Он меня узнал. Знал, кто я. Ему могло подсказать наблюдение за волками. Потом он потратил время на то, чтобы сотворить заклинание превращения.

Ли-Мэй усиленно соображает.

– Он мог просто войти и схватить меня, когда ты ушел? Нет?

Мешаг обдумывает это.

– Да. Наверное, он хотел отвести тебя к ним. Может, боялся, что ты убьешь себя, поэтому он изменился.

Она прочищает горло. У нее болит рука.

– Теперь нужно уходить, – говорит он.

– А с ним что?

Мешаг кажется удивленным. Показывает на разбросанные вокруг кости:

– Оставим волкам. Так мы всегда делаем… – Он молчит и кажется несколько смущенным. Потом говорит: – Было хорошо убить этого человека. Было очень… отвага? Такое слово?

Ли-Мэй вздыхает:

– Отважно. Наверное, это нужное слово.

Он снова колеблется. Делает скованный жест рукой:

– Ты видела, что в следующей пещере?

– Коней? Видела. Дальше не ходила. Я не чувствовала себя… отважной.

– Нет, – он качает головой. – Это правильно. Не надо ходить. Только для священников. Для тех, кто ходит к духам. Очень старые. Но ты видела последнего коня? Наверху?

– Видела.

Он смотрит на нее и, кажется, принимает решение:

– Пойдем. Мы сделаем одну вещь, потом уйдем.

Ли-Мэй исчерпала свой запас сил, поэтому не сопротивляется и позволяет ему отвести себя обратно в полутьму пещеры с конями. С этими животными на стене, давным-давно нарисованными одно поверх другого. И она смотрит, как он входит в последнюю пещеру, в ту, куда она не захотела войти. Очень старую.

Он выходит оттуда с плоской глиняной чашей, наливает в нее воды из второй фляги, которая у него с собой, и помешивает деревянной палочкой. Его движения скованны, как обычно. В них нет грации, в этих движениях. Удивительно, но она уверена, что эта грация когда-то была…

Он знаком подзывает ее к себе. Ли-Мэй подходит. Мешаг берет ее правую руку – он прикасается к ней в первый раз, – и опускает ее ладонь в чашу. Там какая-то краска, белая или почти белая.

В этот момент она понимает, что происходит.

Он ведет ее, держа за запястье, и кладет ее ладонь на бок царя-коня над туннелем, ведущим в третью пещеру. И там появляется свежий отпечаток среди всех остальных, а это означает, что ее существование, ее присутствие, ее жизнь, то, что она была здесь, теперь отмечено, зарегистрировано. И возможно (она этого никогда не узнает), это действительно сыграет роль в том, что произойдет дальше.

Так трудно увидеть схему жизни или даже быть уверенным, что она есть…

Они уходят из этой пещеры, потом из другой, снова выходят на солнечный свет. Ли-Мэй моргает от яркого дневного света.

Мешаг нашел только одного коня, но конь мертвого шамана еще привязан рядом. Волки ему не угрожают, но он весь в пене от страха. Поэтому у них все-таки есть два коня, а также еда и одежда, которую Мешаг достал неизвестно где.

Он помогает ей сесть на более низкорослую лошадь, а потом сам садится на коня шамана и успокаивает его, и они едут по тропе из долины, потом на восток. Солнце над головой, волки бегут рядом.

Ли-Мэй не имеет ни малейшего представления, куда он ее везет. Но она жива и не едет покорно навстречу судьбе, предначертанной ей вопреки ее воле и желанию. И пока, на этот момент под небесами, этого достаточно…

У цзянь Нин, кавалерист Второго округа, первым увидел господина Шэнь Тая и его коня, когда они возникли, как призраки, из серого рассвета к западу от крепости у Железных Ворот.

Теперь, много дней спустя, он смутно сознавал, что эти двое могут изменить его жизнь – или уже изменили.

Для крестьянских работников и для рядовых солдат ненормально переживать такие перемены в течении жизни. Ты работал на поле, выносил голод или наводнения, женился, рожал детей, дети умирали (и жены тоже). События вдалеке от тебя шли своим чередом, смутно осознаваемые. Возможно, ты слышал о них за чашкой рисового вина в таверне, если бывал в тавернах.