Оливи Блейк - Шестерка Атласа

– Что же до предмета… «коллекции», как вы ее назвали, мисс Роудс, – произнес Атлас, кивнув в сторону Либби, – подразумевая содержимое наших архивов, то это вопрос куда более сложный. Постепенно вы все получите доступ к записям Общества, и по мере того, как будете заслуживать доверие, вам будет открываться все больше. Каждая отпертая дверь приведет к следующей, которая, открывшись, приведет к другой. Метафорически, естественно.

На этот раз встрял Нико:

– А эти двери…

– Мы начнем с физических понятий. С пространства, – сказал Атлас. – С фундаментальных законов физики и того, как их обойти.

Либби переглянулась с Нико, и это стало первым разом, когда она при Каллуме не отреагировала на что-то в своей нелепой манере.

– Когда докажете, что вам можно доверить самые доступные из наших открытий, перейдете к следующему предмету. Пятеро посвященных, конечно же, продвинутся еще дальше в течение второго года, посвященного самостоятельной работе. Там предметы становятся более узкоспециализированными; Далтон, к примеру, – Атлас оглянулся на помощника, который мало не сливался с обоями, – работает в такой узкой области знаний, что доступ к этим материалам открыт только ему.

Париса, рассмотрел Каллум, нашла этот кусочек информации воистину любопытным.

– Он закрыт даже для вас? – спросила Рэйна, снова поражая Каллума тембром.

– Даже для меня, – подтвердил Атлас. – Мы, как общество, не считаем, что одному человеку необходимо знать все. Это и не реально, и не безопасно.

– Почему? (Снова Либби.)

– Потому, мисс Роудс, что жажда знаний бесконечна. Чем больше вы их получаете, тем меньше, как вам кажется, вы знаете. И так в нескончаемых поисках мужи часто теряют разум.

– А как насчет женщин? – спросила Париса.

Атлас кротко улыбнулся ей уголком рта.

– Им чаще хватает ума не искать знаний. – Его ответ прозвучал как предупреждение.

– Вот вы говорите «система»… – снова начала Либби, и Каллум вздрогнул, в который раз испытав раздражение. Ее тревога напоминала облако комаров: оно не то чтобы жалило, просто не давало покоя, и Каллум не мог спокойно сидеть на месте.

– Вас шестеро, – сказал Атлас, указывая на группу. – На каждом лежит одна шестая ответственности за безопасность Общества. Как разделить ее, решать вам. И, пока я не оставил вас решать этот вопрос, – добавил он, напугав Либби перспективой работать без руководства, – скажу, что, хоть в настоящий момент у вас и нет доступа к сокровищам, вы несете полноценную ответственность за их защиту. Разрабатывая план, помните об этом.

– Как-то это не очень логично, – бунтарски заметил Тристан, оправдывая ожидания Каллума. – Мы отвечаем за то, чего не видим?

– Да, – ответил Атлас и быстро кивнул. – Вопросы есть?

Либби открыла было рот, но, к несказанному облегчению Каллума, Нико остановил ее жестом.

– Отлично, – сказал Атлас и обернулся к Далтону. – Что ж, мы еще увидимся за ужином. Добро пожаловать в Александрийское общество, – добавил он, выпуская Далтона из раскрашенной комнаты первым, а после вышел и, склонив напоследок голову, закрыл за собой двери.

Некоторое время все шестеро, настороженно и молча, с любопытством приглядывались друг к другу.

– А ты тихоня, – заметил Тристан, оборачиваясь к Каллуму, блондину-африканеру, сидевшему слева от него. – Никаких мыслей по этому поводу?

– Срочных нет, – сказал Каллум. Внешность у него была типажная, напоминающая о стандартах старого Голливуда и неослабевающей чуме вест ернизации, которую Рэйна просто ненавидела, однако его голос звучал успокивающе, а жеманность чуть ли не убаюкивала. – Зато ты какой-то мнительный.

– Такая уж у меня, боюсь, природа, – беззастенчиво ответил Тристан.

Париса, как заметила Рэйна, пристально за ней наблюдала. Рэйна чуть вздрогнула, ощутив небольшое вторжение в свои мысли, а это уже огорчило стоявший рядом папоротник.

– Как странно, – сказала Либби, заметив реакцию растения. Она нахмурилась, присматриваясь к нему, а потом подняла взгляд на Рэйну – Так ты… натуралист, я угадала?

Рэйне вопрос не понравился.

– Да.

– Почти все натуралисты медитского уровня свои навыки контролируют, – заметила Париса, чем сразу выдала свою бестактность. Не то чтобы Рэйну ее поведение ошеломило: она видела, что Париса из тех, кто присутствие бесполезных людей просто не замечает.

С одной стороны, такое отношение раздражало, а с другой, оценка Парисы Рэйну не трогала. Личный опыт показывал: бесполезное и в дурных руках не сработает – поэтому Париса могла сколько угодно делать неверные выводы.

Настоящим вызовом для Рэйны была работа в группе. Им придется зависать в одном месте.

Рэйна уже жалела, что не осталась дома.

– Ой, я же не то хотела сказать… – Либби зарделась. – Я только… думала… э-э…

– Я не изучала натурализм, – подсказала Рэйна. – Я специализировалась на древней магии. Классической.

– О-о-о, – немного смущенно протянула Либби, а Париса прищурилась. – Как историк?

– Как историк, – эхом повторила Рэйна. Историк-одиночка.

Парису ее тон не смутил.

– Так ты свое собственное ремесло не развивала?

– А какая тут у кого специализация? – вмешался Нико. Надо сказать, очень вовремя, потому что Рэйна начала закипать, и Париса за свои намеки могла вот-вот получить удавку на шею в виде папоротника, который Рэйна якобы контролировать не в силах.

Впрочем, Нико не столько вступался за Рэйну, сколько хотел оживить беседу.

– Вот у тебя, например, – обратился он к Парисе, и та напряглась.

– А у тебя?

– Мы с Роудс работаем с материей. Физика силы, молекулярная структура, вот это все… Я, разумеется, лучше…

– Заткнись, – пробормотала Либби.

– …у нас у каждого есть любимая тема, но оба мы умеем манипулировать физическими свойствами материи. Движение, волны, стихии, – суммировал Нико, выжидательно глядя на Парису. – А ты?

– А что я? – небрежно ответила та.

Нико замялся.

– Ну, я просто подумал…

– Не понимаю, зачем делиться подробностями наших специализаций, – уныло вмешался Тристан. – Мы ведь соревнуемся друг с другом, разве нет?

– Так мы же работаем вместе, – ошеломленно возразила Либби. – Ты что, правда намерена весь год хранить свою магию в тайне?

– Почему бы и нет? – пожала плечами Париса. – Всякий, кому хватит ума ее раскусить, возможно, довольно сообразителен, но что касается тонкостей…

– Мы не сможем работать в группе, ничего друг о друге не зная, – вкрадчиво попытался возразить Нико.

Он явно считал себя обаятельным и способным сплотить.

– Даже если кого-то в конце исключат, – сказал Нико, – я все равно не понимаю, в чем смысл расшатывать группу.