Элисон Гудман - Леди Хелен 1. Клуб «Темные времена»

Осмелится ли она написать лорду Карлстону и попросить о встрече? Они познакомились недавно, но все же граф – дальний родственник, и можно быть уверенным, что законы приличия позволяют им встретиться. Конечно, границы таких законов очень размыты, особенно если учесть репутацию лорда Карлстона. Хелен опустила вилку с кусочком лосося на тарелку, задумавшись над этой смелой идей. Дядюшку с тетушкой не впечатлит довод о родстве, и они не позволят письму покинуть их дом. Если уж и писать графу, то отправлять послание надо тайно, через Дерби или почтовую систему, которая требует оплаты всего в один пенни. Хелен снова поднесла вилку ко рту и прожевала изы сканно приправленную зеленью рыбу. Она сильно рискует, и вряд ли ей удастся утаить свой план от прислуги. Хелен доверяла Дерби, но и дядюшка наверняка располагал своими шпионами, которые пронюхают о письме, не успеет она дописать адрес. За такой проступок ее немедленно отправят в родовое поместье Лэнсдейл со всеми пожитками, где Хелен придется скучать в одиночестве, дожидаясь, пока дядюшка отыщет ей жениха. Девушка скривилась от этой мысли, и даже ароматный лосось стал на вкус, как пепел. Стоило искать иной выход.

Наконец слуги принесли десерт – разнообразную выпечку и сладости из кондитерской «Гюнтерс» [22] Любимой кондитерской знати была «Гюнтерс», находившаяся на восточной стороне Беркли-сквер в Лондоне. Ее открыли в середине XVIII века итальянец Доменико Негри и его английский партнер Джеймс Гюнтер. Кондитеры «Гюнтерс» обслуживали балы, а в летнюю жару дамы приезжали на Беркли-сквер за мороженым. . С другого конца стола, где сидели дядюшка с тетушкой, до Хелен доносились обрывки бурного обсуждения разрушительных набегов луддитов: как выяснилось, в Ланкашире уничтожили очередную партию ткацких станков и убили владельца фабрики. На ее же стороне стола делились только впечатлениями от угощений и грязными слухами. Хелен скучала, не обращая внимания на все эти разговоры, пока леди Феллоуз не заговорила про убийства на Рэтклиффской дороге.

– До вас доходили слухи о том, что в этом гнусном происшествии участвовал еще один преступник и он все еще не пойман? – обратилась она к своему соседу мистеру Бердсли и леди Дэйл, сидевшей напротив.

Правила поведения за столом обязывали Хелен уделять внимание лишь тем, кто находился по правую и левую руку от нее, но она не могла сдержать любопытства и прислушалась к разговору, сделав вид, что чистит персик.

– Нет, – забавно, как-то по-женски ахнул мистер Бердсли. – Какой кошмар! – Он демонстративно поежился и прижал ладони к худым напудренным щекам. – Меня до сих пор преследуют кошмары после того, как я прочел эти жуткие подробности в газете!

Хелен не очаровали театральные жесты мистера Бердсли, однако она ему посочувствовала. У нее тоже не выходили из головы заметки об убийствах на Рэтклиффской дороге.

В декабре две невинные семьи – семеро несчастных – были жестоко избиты до смерти. Одна из жертв – трехмесячный младенец Тимоти Марр. Резкий удар ножом по глотке чуть не отделил его крошечную головку от шеи. Когда Хелен об этом прочла, в ее сердце поселился ледяной ужас от осознания того, что в этом мире живут чудовища, ведь лишь чудовище могло хладнокровно зарезать ребенка, да еще и с такой нечеловеческой жестокостью. Марр был торговцем; вскоре после того, как он закрыл свой магазинчик на ночь, внутрь пробрался преступник и убил мистера и миссис Марр, их молодого подручного и малыша Тимоти. В газетах сообщалось о море крови – по узким коридорам невозможно было пройти, не поскользнувшись. Двенадцать дней спустя та же судьба настигла соседей семейства Марр: мистера и миссис Уильямсон вместе со служанкой избили в их же таверне, перерезали им глотки, а мистеру Уильямсону еще и отсекли кисть руки. Газеты не раз описывали кровавые убийства, но впервые в прессе появилось нечто настолько шокирующее: беспричинная, варварская расправа над уважаемыми людьми, никак не связанными с преступным миром. Казалось, злодей замахнулся на сам дух приличий. Стало ясно, что орудует сумасшедший. Министерство внутренних дел, ответственное за безопасность общества, поручило расследование сыщикам с Боу-стрит. К счастью, подозреваемого нашли быстро. Им оказался мистер Джон Уильямс, матрос. Когда виновника изобличили, весь Лондон вздохнул с облегчением. Однако городу не удалось привлечь убийцу к суду – он повесился в своей камере.

Леди Дэйл покачала головой:

– Не верьте вы в эти истории, мой дорогой мистер Бердсли. Это дешевые газеты нас запугивают. В этой резне обвинен Джон Уильямс, и он сам доказал свою вину, совершив самоубийство. – Она подняла бровь и окинула взглядом собеседников. – Но вы не слышали о другом убийце, который вернулся в наши края? О лорде Карлстоне.

Упоминание имени графа еще сильнее привлекло внимание Хелен к беседе.

– Да-да, – оживился мистер Бердсли. – Он так красив! Séduisant! [23] Séduisant! ( фр .) – Соблазнителен! – На этот раз он поежился от удовольствия. – Миссис Онория Делакомб вчера подталкивала к нему свою дочь. Она была готова выложить ее на блюдечко и подать лорду! Неужели эта милая леди не знает, что он сотворил со своей бывшей женой?

– Онория Делакомб и дьяволу бы спихнула эту усыпанную веснушками девчонку в надежде, что граф сделает ей предложение, – отмахнулась леди Дэйл. – С ее точки зрения, лорд Карлстон – завидный жених, и пятнышко позора на репутации ее не беспокоит.

– Я бы и любимую собаку ему не отдала, – усмехнулась леди Феллоуз. – Хотя, – добавила она, занеся пухлую ручку над блюдом со сладостями, – многие бы согласились, что мисс Делакомб похожа на бульдога. – Она наконец остановила свой выбор на булочке с кремом.

Мистер Бердсли хихикнул:

– Все равно это гиблое дело. Леди Карлстон так и не нашли, а по закону пропавший человек объявляется мертвым лишь по прошествии семи лет. Миссис Делакомб опечалится, узнав, что его светлость еще по меньшей мере три года будет считаться женатым.

Леди Феллоуз хмыкнула:

– Ох, прошу вас, позвольте мне рассказать Онории эту радостную новость!

Леди Дэйл позволила себе сдержанно улыбнуться:

– Сомневаюсь, что мисс Делакомб хватит очарования, чтобы пленить красавчика Карлстона, неважно, допускает это закон или нет. – Она задумчиво отпила красное вино из бокала. – Так или иначе, многие девушки, включая меня, не придут в восторг от того, что граф будет появляться в светском обществе. Перед лицом закона он чист, пока тело жены не обнаружили, но мы-то знаем, что сердце у него почернело от греха. До этого происшествия я общалась с лордом Карлстоном и душкой Элизой и могу сказать, что временное пребывание на континенте совершенно его не изменило. Разве что он стал еще холоднее и порочнее. – Леди Дэйл покачала головой, и накладные локоны, обрамляющие ее узкое лицо, осуждающе всколыхнулись. – Никогда не могла понять, за что Элиза его выбрала. Такая милая девочка, и герцог Сельбурнский был в ней заинтересован. Помните? Это было еще до кончины его отца, старого герцога. Тогда он именовался виконтом Ченоветом.