Виктория Авеярд - Оллвард. Разрушитель миров

– Он не хотел обидеть ни вас, ни остальных, – закончил Эндри.

– Не беспокойтесь, оруженосец Трелланд. Не в моих правилах обращать внимание на назойливых мух, – ответил южный рыцарь, махнув гибкой рукой. – Сегодня мне уж точно не до того.

Эндри с трудом удержался, чтобы не нарушить правила вежливости и не ухмыльнуться.

– Вы только что назвали сэра Гранделя мухой?

– А если так, вы ему расскажете?

Оруженосец ничего не сказал, но его молчание было ответом само по себе.

– Вы хороший парень, – усмехнулся кейсанец, надевая шлем и поправляя на носу аметистовую защитную планку. И вот перед Эндри уже стоял Орлиный рыцарь, словно герой легенды, воплотившийся из сна в реальность.

– Вам страшно? – выпалил Эндри, прежде чем успел остановиться. Лицо Окрана смягчилось, придавая оруженосцу храбрости. – Вас пугают волшебник и вор?

Несколько долгих секунд кейсанец молчал. Он неторопливо и задумчиво обвел взглядом храм, поляну и Кортаэля, стоявшего на ее краю, подобно часовому. По листьям стучали капли дождя, и лесные тени казались уже не черными, а серыми. Все было спокойно и буднично.

– Опасность представляет Веретено, а не те, что его ищут, – мягким голосом проговорил он.

Как бы Эндри ни пытался, он не мог их представить. Похититель меча и злонамеренный маг. Два человека против Соратников – двенадцати воинов, половину из которых составляли Древние. «Отряд сотрет их в порошок и одержит легкую победу», – подумал он и заставил себя кивнуть.

Кейсанец приподнял подбородок.

– Древние воззвали к правителям королевств, населенных смертными, и меня отправили им на помощь – так же, как и ваших рыцарей. Мне мало что известно о крови Древнего Кора или о Веретенной магии, и я едва ли в них верю. Похищенный меч и проход в другой мир, что вот-вот разверзнется? Мне кажется, все это не более чем распря между двумя братьями, до которой великим королевствам Варда не должно быть никакого дела.

Он усмехнулся и покачал головой.

– Но неважно, что я думаю о словах правительницы Древних или о предостережении Кортаэля. Моя задача – противостоять тому, что может произойти. В худшем случае ничего не случится. Никто не придет.

В его теплых темных глазах мелькнула тень неуверенности.

– В лучшем – мы спасем мир, прежде чем он поймет, что находился в опасности.

– Kore-garay-sida.

Эндри освоил родной язык матери в далеком детстве, и сейчас эти слова легко сорвались с его губ, оставив на них медовый привкус.

Такова воля богов.

Окран моргнул, застигнутый врасплох. В следующую секунду губы рыцаря растянулись в улыбке, озарившей все его лицо.

– Ambara-garay, – проговорил он, заканчивая молитву, и склонил голову. Доверься богам . – Вы не говорили, что знаете кейсанский, оруженосец.

– Меня научила мать, – ответил Эндри, выпрямляя спину.

Хотя его рост составлял почти шесть футов, рядом с подтянутой фигурой Окрана он казался себе карликом. Проведя детство в Аскале, Эндри привык, что выделяется темным оттенком кожи, и гордился этим наследием своих предков.

– Она родилась в Нконабо в роду Кина Кианэ. – Клан его матери был известен даже северянам.

– Благородное семейство, – сказал Окран, все еще широко улыбаясь. – Навестите меня в Бенае, когда мы положим конец этой истории и вернемся к привычной жизни.

«В Бенае, – подумал Эндри. – В городе из золота и аметиста, уютно устроившимся на зеленых берегах Нкона».

Рассказанные матерью истории зазвучали в его памяти, словно песня, и родина, которую он никогда не видел, вдруг приобрела яркие очертания. Но видению не было суждено продлиться: холодные капли дождя отрезвляли и возвращали к реальности. Его посвятят в рыцари не раньше чем через три или даже четыре года. «Это целая жизнь, – размышлял Эндри. – К тому же есть столько важных вещей, о которых нельзя забывать. Мое положение в Аскале, мое будущее, моя честь. – У него упало сердце. – У рыцаря нет права бродить там, где вздумается. Он должен оберегать слабых, помогать беззащитным и, самое главное, служить своей стране и королеве. А не любоваться красотами чужих королевств.

А еще нужно думать о матери, ведь ее здоровье стало таким хрупким».

Эндри сделал над собой усилие и улыбнулся.

– Когда мы положим конец этой истории, – эхом отозвался он и помахал Окрану рукой, когда тот стал спускаться с холма, легко ступая по намокшей траве.

Доверься богам.

Сейчас, когда Эндри находился у подножия великих оллвардских гор в окружении героев и бессмертных, ему и правда казалось, что он ощущает присутствие богов. Кто еще мог помочь ему ступить на этот путь – ему, простому оруженосцу, сыну благородной иностранки и бедного рыцаря? Ему, в чьих жилах не текло ни капли королевской крови и в чьем владении никогда не окажется родового замка?

Завтра мне уже не быть таким юнцом. Завтра, когда мы положим этой истории конец.

К Кортаэлю, стоявшему на краю поляны, подошел бессмертный принц Айоны, который все это время использовал свой острый слух, чтобы следить за происходящим в лесу. Даже не спускаясь с холма, Эндри видел, каким мрачным и непреклонным сделалось выражение лица Древнего.

– Я слышу их шаги. – Его слова прозвучали как удар плетью. – Они в полумиле от нас. Их двое, как и ожидалось.

– Нам необходимо обезопасить себя от мага, – выкрикнул Бресс. Лезвие топора, закинутого за его плечо, улыбкой блеснуло на фоне серого неба.

Бессмертные сирандельцы посмотрели на него как на неразумного ребенка.

– Мы – залог вашей безопасности, Укротитель быков, – мягко произнес Арберин с акцентом, в котором звучали нотки его непостижимого языка.

Наемник поджал губы.

– Красный маг – лишь докучливый мошенник, только и всего, – проговорил Кортаэль, не поворачивая головы. – Встаньте по периметру храма и не покидайте своих позиций.

Наследник Древнего Кора был прирожденным лидером, привыкшим отдавать приказы.

– Таристан попытается прорваться сквозь наши ряды и разверзнуть проход в другой мир, прежде чем мы успеем его остановить, – закончил он.

– Его ждет неудача, – громогласно произнес Дом, доставая из ножен свой великолепный меч.

Окран ударил о землю древком копья в знак согласия, а кузены Норт загремели своими щитами. Сэр Грандель выпрямил спину, расправил плечи и решительно сжал зубы. Древние заняли свои места, держа в руках луки и клинки. Соратники были готовы к бою.

Небеса наконец разверзлись, и холодная морось перешла в ливень. Эндри поежился, чувствуя, как капли проникают под неплотно прилегающую к коже одежду и стекают по спине.

Кортаэль, стоявший лицом к тропе, выставил клинок перед собой. Струившийся по мечу дождь скрывал высеченные на стали древние символы. По лицу Кортаэля также стекали капли, но он переносил непогоду со стойкостью каменной статуи. Хотя Кортаэль был смертным, в это мгновение казалось, что время не имеет над ним власти. На долю секунды – словно сквозь щель закрывающейся двери – в его образе проявился силуэт утраченного мира.