Катя Брандис - Тайна Холли

– Да, ясно.

Я больше не сомневался, что могу ему доверять. Во время освобождения Мелоди и нашей схватки на горе́ Тео мог бы нас предать, но не предал. Он действительно отрёкся от Миллинга и его сообщников.

– Просто будь осторожен, ладно? – попросил Тео.

Я кивнул. Хорошо, что теперь мне разрешалось покидать территорию школы без телохранителей и участвовать в учебных экспедициях. За похищение Мелоди Североамериканский совет лесных оборотней дал моему бывшему наставнику по шапке. К сожалению, Миллинг был настолько влиятелен, что сумел избежать заключения в одной из двух тюрем, находящихся на попечении Совета и на первый взгляд ничем не отличающихся от обычных частных зоопарков. На самом деле они предназначались для оборотней всех видов, которые совершили какое-нибудь тяжкое преступление, но без особого труда смогли бы бежать из человеческой тюрьмы.

Лиссе Кристалл удалось добиться, чтобы школа и прилегающая к ней территория были объявлены неприкосновенной зоной. Ни этому проклятому оборотню-пуме, ни его пособникам не позволено было даже приближаться к школе – а значит, и ко мне.

Тем сильнее меня тревожило, что его планы, по всей видимости, были связаны со школой!

– Караг, идём скорее, а то опоздаем на звериные языки! – Холли тянула меня за рукав. – Это ведь твой любимый предмет, если не ошибаюсь?

– Э… да, – пробормотал я, полностью выбитый из колеи новостью, которую только что узнал, и поспешно попрощался с Тео.

Звериные языки были новым предметом в нашей школе, и я считал его очень полезным. Если бы я, например, лучше разбирался в медвежьем языке, моя последняя вылазка на природу с Рэлстонами прошла бы менее напряжённо! Увы, у меня не было способностей к иностранным языкам, но Джулиан Гудфеллоу, наш новый учитель из Калифорнии, казалось, не придавал этому значения. Ему каким-то образом удавалось быть одновременно и строгим и добрым. Почти все в классе его любили.

– Дамы и господа, прошу внимания, – мистер Гудфеллоу весело улыбнулся. – Теперь, когда мы прошли язык лося, я дам вам краткое введение в язык рыжих лис. Настоящих лис, прошу заметить, а не лис-оборотней, с которыми мы можем легко изъясняться мысленно.

Уголки рта Холли приподнялись в улыбке. Я знал почему: лисам практически никогда не удавалось схватить белку, и одним из любимых развлечений Холли было дразнить их сверху. Зато нос Нимбла беспокойно задёргался – ведь он был оборотнем-кроликом.

– Лисий язык? Это обязательно? – пробурчал он.

– Знай своих врагов! – шепнула его соседка по парте – оборотень-мышь Нелл. – Даже в Нью-Йорке мне доводилось встречать лис – они такие мерзкие, особенно когда…

– Прошу тишины! – Мистер Гудфеллоу убрал со лба прядь светлых волос, зачёсанных на прямой пробор, и так глубоко вдохнул, что его слегка округлый живот втянулся. Выставив вперёд подбородок и открыв рот, он издал громкое хриплое «хвааау, хвааау, хваууу!».

Я удивлённо посмотрел на него. Оборотень-гризли говорил по-лисьи без акцента!

– Итак, дамы и господа, что я сейчас сказал? – Мистер Гудфеллоу с лукавой улыбкой обвёл взглядом класс. Ответом ему была гробовая тишина. Дориан, оборотень-кот, внимательно изучал свои ухоженные ногти. Нелл теребила свои многочисленные косички, украшенные бусинками, а Тикаани, умеющая превращаться в арктическую волчицу, мрачно смотрела на нашего нового учителя. Впрочем, это ничего не означало: у неё часто бывал такой взгляд.

Я неуверенно поднял руку. Там, где раньше находились наши владения, по соседству жила лиса, и я нахватался от неё лисьих слов.

– Вы велели своей спутнице поднять зад и двигать домой, потому что скоро обед?

– Очень хорошо. – Джулиан Гудфеллоу одарил меня сияющей улыбкой и повернулся к другим: – Если остальные не знают ответа, надеюсь, что они хотя бы внимательно слушали на прошлом уроке! Как будет «Слушай, ты меня достал!» по-лосиному? Джефри?

Джефри развалился на стуле:

– Понятия не имею, да меня это и не очень-то интересует.

Волчьей стае ответ Джефри, по-видимому, показался невероятно остроумным: Клифф и Бо поглядывали на вожака с восхищением.

– Вот как, а твоя оценка за устный ответ тебя тоже не интересует? – Мистер Гудфеллоу сделал пометку в своём чёрном блокнотике. – Виола, может быть, ты попробуешь?

Виола, оборотень-коза, застенчиво улыбнулась и кивнула. Мы ждали, затаив дыхание. Виола на мгновение прикрыла глаза, глубоко вдохнула и издала жалобно-протяжное «ухухуууу» и глухое «е, е».

Мистер Гудфеллоу приподнял одну бровь:

– Спасибо за попытку, Виола, но ты сейчас велела лосю съесть собственные копыта. Это не одно и то же и, скорее всего, вызвало бы нападение.

– Я попробую ещё раз. – Виола не сдавалась. На этот раз она что-то громко протрубила.

Наш новый учитель почесал подбородок:

– Хм, к сожалению, это прозвучало как «Хочешь помыться моим помётом?». Попробуй произнести это с восходящей интонацией.

Виола несколько подавленно последовала его совету и протрубила более высоким голосом.

– Прекрасно! – просиял учитель. – У тебя получилось! Потренируйтесь к следующему уроку. Так, а теперь вернёмся к лисьей лексике…

Каким бы интересным ни казался мне урок, я не мог как следует сосредоточиться. Наряду с тревожными были и хорошие новости, поэтому радость и волнение бурлили во мне маленькими гейзерами. Джеймс Бриджер обещал свозить меня в следующие выходные на север – туда, куда перебралась моя настоящая семья. Это было в трёх днях пути отсюда, если бежать со скоростью пумы. Скоро я увижусь с мамой и папой! Прошло два с половиной года, и я ужасно скучал по родителям и сестре Мии.

В то же время я немного беспокоился. Мама наверняка обрадуется, а вот отец, по рассказам Мии, так и не смог примириться с тем, что я теперь почти всё время жил в человеческом обличье. Как-то он меня встретит?..

Наш последний спор всё ещё звучал у меня в голове:

– Почему мы, оборотни, не можем попеременно быть то людьми, то пумами?

– Ты должен выбрать что-то одно, Караг. Нельзя быть и тем и другим.

За этим последовала страшная ссора, потому что я всё-таки решил отправиться к людям и остаться с ними. Когда мы с отцом увидимся снова, мне столько всего нужно ему сказать… Как много он значит для меня. Что я понимаю, что мне никогда не стать человеком. Что я…