Менна Ван Прааг - Сестры Гримм

Во снах моя магическая сила использовалась мной по-разному: в одних случаях – во благо, в других – во зло. Все это было неважно, ведь в сновидениях нельзя причинить вред кому-то, что иногда радовало меня, а иногда злило. По ночам я изобретательно увечила своего отчима, но каждое утро он, к моей досаде, представал передо мной без единого синяка. В том числе и поэтому моим самым любимым моментом было погружение в сон, а самым ненавистным – пробуждение.

Скарлет не сразу заметила, что ее мать наблюдает за ней, искоса смотрит на нее странным, непонятным взглядом. Девочка опустила глаза и увидела, что кончики пальцев у нее обожжены, словно от слишком долгого пребывания на ярком солнце, хотя сегодня стоял обычный пасмурный английский день – достаточно теплый, чтобы сидеть на траве и плести гирлянды из маргариток, но слишком холодный, чтобы снять что-то из одежды. Однако вопреки всем погодным условиям лепестки маргаритки, которую Скарлет держала в руках, были опалены.

– Что ты сделала?

Девчушка не смотрела в глаза своей матери.

– Ничего.

– Тогда почему…

– Просто так вышло, – сказала Скарлет, чувствуя, что гнев ее матери, всегда вспыхивавший быстро, начинает разгораться. – Я… я не делала ничего.

Глаза Руби Торн сузились.

– Точно так же, как ты не затапливала ванную комнату, не сжигала утюгом мою любимую, единственную шелковую блузку, не подменяла сахар солью, когда я вчера пекла булочки с корицей.

Скарлет открыла было рот, чтобы возразить матери, но тут же закрыла его. Что тут можно сказать? Ведь она сделала все это на самом деле, хотя и не откручивала кран с водой, не брала в руки утюг и не притрагивалась к жестяной банке для сахара. Девочка не могла объяснить, как это происходило и почему, но вокруг нее вот уже семь лет творились довольно странные вещи, происходившие явно не без ее личного участия.

– Прости… – пролепетала она, теребя лепестки маргаритки. Ее мать огорчалась еще больше, когда Скарлет начинала утверждать, что не знает, как происходят все эти странности. Лучше просто признаться и ответить за последствия. – Я э-э… – она дернула себя за волосы и закрутила их в узел на затылке. – Я играла с увеличительным стеклом… Мисс Диксон рассказывала нам о том, как можно жечь предметы с помощью…

Руби неодобрительно покачала головой:

– И чем только вам забивают головы в школе? Восьмилетних детей нельзя учить таким вещам. Я не…

– Семилетних, мама, – пробормотала Скарлет. – Мне еще только семь.

– Разумеется, семь. И это еще хуже, тебе так не кажется?

Скарлет тоже покачала головой, в который раз удивившись тому, что ее мать поверила несуразной лжи вместо того, чтобы принять пусть невероятную, но правду. Они сидели в саду вдвоем, и нигде не было видно никакого увеличительного стекла, однако Руби Торн поверила этому объяснению, как прежде верила и в намного большие небылицы.

Несмотря на всю рационалистичность своей матери, Скарлет молилась о том, чтобы налетел торнадо и унес ее в страну Оз [10] Сказочная страна из книги американского писателя Фрэнка Баума «Волшебник страны Оз», пересказанной в СССР под названием «Волшебник Изумрудного города». , перевернула не один шкаф в поисках Нарнии [11] Фантастическая страна, описанная в серии книг «Хроники Нарнии» англо-ирландского писателя Клайва Стейплтона Льюиса. В первой из книг четверо детей попадают в Нарнию через портал, находящийся в шкафу. и испортила несколько лужаек, копая в них ямы, чтобы по примеру Алисы добраться до Страны Чудес. Мама не верила ни во что из этого и не хотела, чтобы в подобные сказки верила ее дочь. Поэтому девчушка научилась держать свои приключения в тайне, как и все остальное.

Руби встала, стряхнув с юбки насекомых и травинки, дерзнувшие пристать к хлопковой ткани.

– Пойдем. Возможно, твоей бабушке нужно помочь обслуживать посетителей, которых бывает так много в пору послеобеденных чаепитий, – сказала она. – Всех этих старых дам, которые жаждут кексов с изюмом.

– Что такое «жаждут»? – спросила Скарлет, встав с земли. Но ее мать, размашисто шагающая по лужайке, уже успела пройти половину расстояния до дома и не услышала вопроса. Тогда Скарлет, оглянувшись на опаленную маргаритку, нехотя побежала за ней.

– Иди сюда, я хочу показать тебе кое-что особенное.

Лиана подняла глаза на свою маму, сидевшую на диване. На коленях у нее стоял резной деревянный ларец, выкрашенный белым. По тому, как Изиса держала его, Лиана поняла, что внутри находится что-то ценное.

– Что? – Девочка оставила на журнальном столике свой альбом для зарисовок, в котором начала набрасывать белые деревья с осыпающимися белыми листьями, и подошла к своей маме. Изиса посадила ее себе на колени.

– Сейчас я покажу тебе их, – сказала она, – но ты никому не должна о них говорить.

Лиана задумалась.

– Даже?

– Тете, – поправила ее мама. – Нет. Тете Нья и подавно нельзя рассказывать о них.

Дочь медленно кивнула и не стала спрашивать Изису, почему. Она никогда не задавала этот вопрос. Ни разу не спросила, почему как-то ночью они покинули Гану, приехали в Лондон и так тут и остались. Не спрашивала она и о своем отце – ни как его зовут, ни где он сейчас, ни жив ли он вообще.

Сидя неподвижно и прямо на коленях своей матери, Лиана ждала. Она чувствовала, что мама хочет поведать ей какой-то секрет, а поскольку Изиса Чивеше хранила множество секретов и почти никогда не открывала их, нынешнее ее намерение что-то рассказать своей дочке можно было считать большой удачей. В связи с этим руки Лианы подрагивали от радостного возбуждения.

– Я уже давно хочу показать тебе их, vinye , – сказала женщина. – Но мне пришлось подождать, когда ты достаточно подрастешь.

Малышка удивленно подняла глаза.

– Но мне же еще только семь лет.

– Возможно.

Лиана недоуменно сдвинула брови.

– Ну, думаю, так оно и есть, – согласилась Изиса, – но это, если измерять возраст в годах. Несмотря на возраст, ты уже сейчас куда более развита, чем большинство твоих ровесников, не забывай об этом.

Девочка не знала, что ответить, и потому не сказала ничего.

– Давай сядем на пол, – подняв Лиану с колен, Изиса встала с мягкого дивана, сняла с ног туфли из змеиной кожи и уселась на полу около журнального столика. Дочку она посадила рядом.

– Мы что, играем в какую-то игру, Dada ? – спросила Лиана, когда мать открыла шкатулку и осторожно, словно беря из кроватки новорожденного младенца, извлекла оттуда колоду карт.

– Не совсем, – ответила Изиса и, немного подержав карты в ладонях, начала тасовать их. Чуть слышно пробормотав какие-то слова, она медленно достала из колоды три карты и положила их рубашками вверх рядом с альбомом Лианы. – И перестань называть меня Dada, в Англии ты должна называть меня «мамой». Не забывай.