Лекси Райан - Эти лживые клятвы

Я просто не могу в это поверить.

– О, не драматизируй. О лучшей судьбе она не могла и мечтать, учитывая яму, которую вы себе вырыли. Что бы она делала? Как ты, драила бы всю жизнь полы? Продала бы свое тело мужчинам, ищущим дешевые удовольствия?

– Вы должны были меня предупредить. Я бы…

– Что? Обокрала бы кого-нибудь, чтобы выплатить остаток вашего долга? – она поднимает бровь, и я понимаю, что ей известны все мои секреты. – Даже тебе бы это не удалось. Честно говоря, Абриелла, тебе повезло, что все эти годы я предпочитала смотреть на твои преступления сквозь пальцы. А я ведь могла тебя выдать.

– Но вы этого не сделали. Вы брали деньги, и вам было плевать, где я их достала. По условиям этого несправедливого контракта вы каждый месяц получали тысячи раконов. Но вы все равно ее продали, – я чувствую, как во мне поднимаются волны злости, а кровь закипает от рвущейся наружу ярости.

– Перестань. Это просто смешно. Ее напоят вином фейри, и все будет казаться ей сном.

Меня трясет от злости. Я хочу сорвать с нее ее драгоценности и стереть их в порошок голыми руками. Я хочу кричать, пока не проснусь и не окажется, что все это просто ужасный кошмар.

– Сегодня жертва Джасалин избавила тебя от твоего долга. Радуйся.

– Куда? – спрашиваю я. – Куда ее увезли? Я найду ее. Я обыщу все их богом забытое королевство, но верну сестру.

– Может быть, она влюбится в лорда фейри, – говорит мадам Ви, не обращая никакого внимания на мой вопрос. – Может быть, она будет жить долго и счастливо, как в тех историях, которые любила рассказывать твоя мать.

В каждом ее слове слышится отвращение. Я не хочу хоть в чем-то походить на мадам Вивиас, но это чувство мы разделяем – отвращение. Осуждение. Моя мать бросила нас, оставив на попечение своего брата, а сама сбежала к возлюбленному-фейри. И я ненавижу ее за это. И за то, что она обрекла нас на жизнь, которая в итоге привела к такому исходу.

– Надеюсь, что, если Джас погибнет, вы не будете знать ни минуты покоя, – шепчу я. – А если с ней что-то случится, я буду молиться, чтобы вас постигло горе вдвое хуже.

– Сейчас ты говоришь, как те, кто проклинает хороших людей.

– Хорошие люди не продают девушек фейри.

Она усмехнулась.

– Ты видела, в каком мире мы живем, Абриелла? Знаешь, от чего я спасла вас, когда позволила вам жить под этой крышей? Возможно, твоей сестре еще повезло. Возможно, ты должна жалеть, что не оказалась на ее месте, – она машет рукой в сторону двери. – А теперь – вон. Иди наслаждайся своей свободой. Но, если у тебя нет желания подписывать новый контракт на аренду, тебе стоит найти себе другое жилье. И лучше сделать это немедленно.

Я бы не осталась в этом доме, даже если бы она мне заплатила. Но я даже не пытаюсь отвечать. Я выхожу из ее кабинета, хлопаю дверью и бегу по лестнице в подвал.

Наша спальня выглядит как обычно. У стены стоит раскрытый швейный набор Джас. Должно быть, Баккен забрал ее, когда она работала. Муслиновые наброски моего платья сложены в ногах кровати, и я прижимаю ткань к груди, не обращая внимания на торчащие острые булавки.

Я заползаю на кровать, ложусь на бок и сворачиваюсь в калачик. Я слишком устала, чтобы плакать, слишком ошеломлена, но мои глаза горят.

Ее действительно забрали.

Я слышу, как щелкает замок, как скрипят петли двери, когда она открывается и закрывается. И мне даже не нужно поднимать голову, я и так знаю, кто пришел. Матрас проминается, когда Себастьян опускается на кровать и ложится на бок рядом со мной. Он берет меня за подбородок и приподнимает лицо, чтобы я посмотрела ему в глаза.

– Эй… – он вытирает мне слезы большим пальцем. – Значит, это правда?

Я не могу ответить – могу только смотреть в эти глаза, похожие на беспокойное море, на морщинку между его бровями, которая говорит о его беспокойстве и страхе красноречивее любых слов.

– Бри?

– Да, – я сглатываю, стараясь говорить ровно. – Мадам Ви продала ее.

Он закрывает глаза, жмурится и бормочет какое-то ругательство.

– Еще год, – шепчет он, сжимая челюсть. – Еще год, и я мог бы освободить вас сам.

– Ты тут ни при чем, Баш. Не вини себя в том, что сделала мадам Ви.

Он делает глубокий вдох и открывает глаза, заставляет меня убрать руку от муслина и зажимает ее между своими ладонями.

– Обещай, что не будешь ее искать. Даже представить не могу, что с тобой случится, если ты отправишься к фейри.

– А представь себе, что может случиться с Джас?

– Просто дай мне шанс. Позволь разобраться в этом.

Завтра Себастьян уедет, чтобы начать следующую часть своего ученичества. Я не знаю, что он может для нее сделать, но киваю. Я не откажусь от его помощи, даже несмотря на то, что не верю, что ему удастся ее спасти.

Он отпускает мою руку и оглядывает комнату, которую я делила со своей младшей сестрой последние девять лет.

– Куда ты пойдешь? – спрашивает он.

Вещей у меня не так уж и много. Я смогу собрать свои пожитки и уйти отсюда к закату.

– Моя подруга Ник у меня в долгу. Буду жить у нее.

Пока не придумаю, как вернуть Джас.

Ник будет очень не по себе из-за того, что сделала мадам Ви. Может быть, она даже будет винить в этом себя. Но я знаю, что если бы мы не пропустили сегодняшний платеж, то пропустили бы какой-нибудь другой. Деньги, которые я отдала Ник, не могли спасти Джас от бездушной ведьмы, в руках которой была ее жизнь.

– Мне жаль, – говорит он, глядя на мое лицо.

– Мне тоже.

– Я обещал магу Трифену помочь с его следующим клиентом. Ты не против, если я пойду? Я найду тебя позже.

Я киваю, и по моей щеке катится еще одна слеза. Себастьян смотрит, как она скользит по моей коже, а потом проводит по ней большим пальцем. Прикосновение такое нежное, что мне хочется обнять его, прижаться к нему, уткнуться лицом в его грудь и притвориться, что это просто сон.

Вместо этого я прощаюсь с ним. Я рада, что он уходит. Только так я смогу что-то придумать.

Домовой гоблин мадам Вивиас живет под лестницей рядом с кухней. Я тихонько стучу в дверь одной рукой, а другой – снимаю с волос резинку.

Гоблины любят коллекционировать человеческие волосы, зубы и ногти – по слухам, они собирают их так же, как королева Благого двора копит драгоценности. Надеюсь только, что то, что я все эти годы отказывалась отдавать их ему, только подстегивало его желание обладать ими.

Он распахивает дверь, когда мой кулак касается его двери во второй раз, – и из его комнаты доносится слабый запах гниющих фруктов. Баккен – типичный домовой гоблин. Он невысокий и пузатый, с тощими руками и ногами и тонкими губами, которые не скрывают его острых зубов. Когда он замечает мои волосы, его выпученные глаза жадно расширяются. Я редко распускаю их и никогда не делаю этого в присутствии гоблинов.