Адам Пшехшта - Губернатор

Алхимик неохотно кивнул – в конце концов, он сам настаивал на осторожности.

– Ее кровное родство со мной такое же фальшивое, как и мое с семьей Самариных, – сказал он через минуту. – Я нашел ее, раненую, в анклаве, когда мы искали уцелевших из группы, которая ушла туда с советником Брагимовым. Оказалось, что она хороший маг, несколько раз спасала мне жизнь. Как и генералу Самарину. Поэтому она относится к нам как к семье. Поскольку она потеряла память, я позволил ей использовать мою фамилию, а имя она выбрала сама. Анастасия, – добавил он, видя вопросительный взгляд царя. – Мария Павловна придумала отчество: Александровна.

– Из того, что я слышал, все, кто был с советником в анклаве, не принадлежали к высшим кругам.

– Да, – холодно признал Рудницкий. – Но Анастасия не имела с ними ничего общего.

– Тем не менее мне сложно поверить в то, что кто-то такой получил одобрение Марии Павловны.

– Мне тоже, – рассмеялся алхимик. – Однако…

– Сын Вашего Величества чувствует себя лучше, – доложил Самарин, стоящий на пороге.

– Слава Богу!

– Как опухоль? – взволнованно спросил Рудницкий.

– Уменьшается на глазах. Гуэрини сделал цесаревичу укол, натер колено какой-то мазью. Алексей утверждает, что не чувствует боли.

– Все равно нужно что-то делать с этими сигилами, – заметил Рудницкий. – Кто знает, может, удастся идентифицировать особу, ответственную за все это?

– Генерал, прошу организовать приезд… кузины, – сказал царь.

– Ваше Величество имеет в виду…

– Анастасию Александровну, – перебил его царь. – И как можно быстрей.

– С позволения Вашего Величества, я не думаю, что это хорошая идея, – запротестовал Самарин. Офицер побледнел, его лоб в одно мгновение покрылся потом.

– Я правильно вас понял? Вы подвергаете сомнению добрые намерения барышни Рудницкой?

– Не столько добрые намерения, сколько преданность Вашему Величеству. Анастасия не чувствует лояльности к империи.

– Как и господин Рудницкий, но он помог моему сыну. Вы же не подозреваете его в злых намерениях?

– Нет, – процедил Самарин.

– В таком случае выполняйте приказ.

– Слушаюсь, Ваше Величество.

Варшавский вокзал окутал белый, как молоко, туман. Современной формы здание с огромными стеклянными окнами медленно появлялось из дымки, словно пловец, выходящий из моря. Единственное, что было хорошо видно, – это башню с часами, на верхушке которой развевался российский флаг. Постепенно гул моторов – к вокзалу подъезжали три автомобиля – заглушал крики носильщиков, свистки паровозов и гомон толпы.

– Очередной транспорт с ранеными, – сухо пояснил Самарин. – Обычно тут не так многолюдно.

Рудницкий кивнул и нервным жестом проверил кожаный пояс со специальными кармашками. В самом большом была спрятана бутылка с гомункулусом.

– Поезд Анастасии должен приехать через пять минут, – нейтральным тоном бросил офицер.

Алхимик кивнул, но не стал вступать в дискуссию: накануне они спорили до поздней ночи. Рудницкий не винил Самарина – приезд Анастасии был кошмаром для охраны дворца: в окружении царя появится один из Проклятых… Тот факт, что генерал не мог никому раскрыть личность «кузины», еще больше угнетал его.

Водитель остановился возле входа, и через минуту подошла группа солдат под командованием Матушкина. Все были одеты в полевые мундиры, без каких-либо признаков принадлежности к Конвою.

– Надеюсь, эта авантюра закончится хорошо, – вздохнул Самарин.

– У нас нет выхода, – напомнил Рудницкий. – Без Анастасии мы не найдем того, кто хочет навредить наследнику престола.

Офицер неоднозначным жестом попросил водителя выйти из машины и полез в карман.

– Даже если и так, это напоминает изгнание демона Сатаной, – сказал он тихо. – Хочешь? – спросил он, протягивая сигареты.

– Нет, спасибо. Тебе правда не о чем беспокоиться, Анастасия нас не предаст.

– И почему же? Любит? – с горечью спросил Самарин, закуривая сигарету. – Ты такой эксперт в области чувств theokatáratos ?

– Она присягнула мне на верность.

– Как это понимать?

– Дословно. Ты действительно думаешь, что я бы выпустил на свободу кого-то из Проклятых, не будучи уверенным, что она не перережет мне горло при первой же возможности? А theokatáratos не могут нарушить добровольно данной клятвы. Они не могут. Никогда и ни при каких обстоятельствах. Это часть их природы.

– Почему ты мне раньше об этом не говорил? В Варшаве?

– Я не хотел, чтобы ты задавался вопросом, что можешь получить от нее, надавив на меня. И еще одно: ни слова об этом. Никому. Даже царю!

Генерал задумчиво посмотрел на друга и наконец кивнул.

– Ладно. Условно.

– Не понимаю…

– Это просто. Если кузина что-то выкинет, я должен буду доложить обо всем своему начальству, а потом пустить себе пулю в лоб. И это не метафора, – опередил он вопрос алхимика. – Сокрытие такой важной информации не сочетается с честью офицера.

– Мы не разочаруем тебя, – заверил Рудницкий. – Я… – Он замолчал, видя приближающихся солдат. Один из них открыл двери перед Анастасией.

Девушка, как обычно в черном и серебряном, поприветствовала Самарина сестринским поцелуем, после чего обняла и алхимика. Рудницкий заметил, что все россияне воспринимают ее с особой любезностью. «Наверно, Матушкин успел нашептать им, а возможно, они просто считают ее родственницей генерала», – подумал он.

– Поехали! – приказал Самарин. – Как приедем во дворец, я провожу тебя в твои апартаменты, чтобы ты могла освежиться, а потом…

– Я обойдусь и без того, чтобы освежиться, – бесцеремонно прервала его Анастасия. – Нельзя терять ни минуты, иначе они узнают о моем приезде и решат уладить дело другим способом.

– Откуда они могут тебя знать? Ты никогда не участвовала в дворцовых интригах.

– А если это что-то большее? Например, заговор наших друзей из Amici Mortis ? Рискнешь жизнью цесаревича?

Минуту Самарин выглядел как оглушенный.

– Amici Mortis ? – пробормотал он. – В близком окружении царя? Невозможно!

– Как скажешь. – Девушка пожала плечами. – Ты, конечно же, лучше знаешь, что происходит при дворе императора всея Руси, – добавила она с легкой, почти незаметной иронией.

На щеках офицера заиграли желваки, правая ладонь опустилась на кобуру.

– Быстрей! – приказал он водителю. – Поддай газу!

Анастасия легко коснулась лба алхимика и произнесла три странно звучащих слога. И… о диво, Рудницкий запомнил их без труда. Он ощутил прилив жара к лицу, и с ударом сердца пришла волна боли. У него было такое впечатление, что он чувствует вонь сгоревшего мяса, а в глазницу вкручивается раскаленное докрасна стальное сверло. Все вокруг закружилось, зрение взорвалось цветами за пределами человеческого восприятия и понимания. Он вскрикнул от боли и зашатался, закрыв глаза. Чьи-то сильные руки схватили его и помогли удержать равновесие. Самарин…