Дж. Ли - Приливы Темного кристалла. Книга третья

Мимо пропорхнуло что-то маленькое и розовое. Амри поймал лепесток рукой, и в его памяти пробились ростки воспоминаний. Полный теней и шепотков лес и ужасный монстр. Огромное дерево в Темном лесу – Олейка-стаба, или Древо-Колыбель, – в мучительной боли взывающее о помощи, потому что его корни прикоснулись к яду в земле. Разъяренные красные глаза скексиса Охотника, который гнался за Кайланом и Найей, его страшное признание на фоне визгов скексисов в замке: о том, что они нашли способ приготовления живительного эликсира путем выкачивания жизненной эссенции из гельфлингов. Тех самых гельфлингов, которые сотни трайнов с безоговорочной верностью служили скексисам.

Амри раскрыл ладонь и выпустил лепесток, покуда видение не укоренилось и не расцвело в полную силу. Он не хотел заново просматривать жуткие воспоминания.

– Они все-таки добрались до побережья, – сказала Найя, провожая взглядом лепесток. – Интересно, добрались ли до Ха’рара.

Амри попытался отпустить воспоминания в полет вслед за лепестком. Попробовал заменить их тем, что находилось прямо перед ним, а перед ним стояла бесстрашно улыбающаяся Найя, исцелившая дерево Олейка-стаба и унявшая его боль в Темном лесу. Найя, которая храбро противостояла скексису и которая видела потемневшее Сердце Тра и выжила.

– Надеюсь, что да, – произнес Амри. – Эй, Кайлан! Подожди нас!

Кайлан замедлил шаг, всматриваясь в стелющийся по морю туман. Поравнявшись с Кайланом, Амри и Найя заметили дрожащую в тумане тень. Пришвартованный к большому, склонившемуся над водой дереву стоял корабль с длинным и узким корпусом и тремя парусами, расправленными по реям и латам, похожими на плавники рыбы-крылатки и окрашенными в алый, насыщенный синий и темно-лиловый цвета.

– Твои знакомые? – тихо прошептала Найя. – Поэтому ты сюда нас привела?

В ответ Тавра выдохнула с не свойственным ей облегчением:

– Да. Прошу, пойдемте.

Амри замер, вглядываясь в воду и размышляя о водном духе, который, по словам Тавры, зажигал фонари.

Наверняка эту песню придумали лишь для того, чтобы отпугивать младлингов от опасных вод. Но в воде, как и в любой другой части мира, шныряли настоящие обитатели. Амри постарался не думать об этом и последовал за своими друзьями.

По ветке, к которой был пришвартован корабль, они прошли словно по причалу и по очереди спрыгнули на покачивающуюся палубу. Амри чуть снова не потерял равновесие. Он терпеть не мог носить обувь и быстро понял, что носить ее на корабле ему не нравилось еще больше.

– Думаешь, они тебя узнают? – спросила Найя, которая явно не испытывала проблем с удержанием равновесия на воде, вероятно, потому, что выросла на болотах. – У меня есть твой жемчужный амулет, а у Амри – твой меч, если придется доказывать твою личность…

Дверь каюты распахнулась ровно в тот момент, когда Найя подняла руку и приготовилась постучать. В дверном проеме стояла сифанка с густыми, истрепанными ветром красными волосами. Молодая, примерно возраста Тавры, она была одета в плотную мореходную одежду, расшитую повязанными узлами веревками и лентами, а с пояса свисали нити с блестящими драгоценностями, похожие нити были вплетены в алые косички.

Она сразу перевела взгляд на плечо Кайлану.

– Оника, – сказала Тавра и запнулась. – Я…

Без колебаний Оника протянула руки и бережно взяла крохотного паучка в ладони. Она поближе посмотрела на Тавру, и ее глаза цвета океана наполнились слезами.

– Тавра, – произнесла она, – слава Солнцам, ты жива.

Внутри каюта Оники была небольшой: впятером они едва помещались в одной комнате, которая находилась на палубе, но Амри заметил ведущий вниз люк. На полу были разбросаны красные и темно-синие подушки с вышивкой сияющими нитями и бусинами, а с потолка свисали букеты ароматных цветов и мягко покачивались вместе с кораблем. Полумрак помещения освещали оплывшие свечи, а прохладный воздух согревался теплом круглой глиняной печи у дальней стены. Через корабельные иллюминаторы из розового стекла бесконечный туман казался далекой легкой дымкой.

Оника сновала между свисающими травами и цветами, словно рыба между водорослями. В одной руке она по-прежнему держала Тавру, а другой поставила на подовую плиту емкость с водой.

– Прошу, садитесь, – сказала она, – в любом месте, где вам захочется.

Амри выбрал такую подушку, на которой смог бы уместиться, и тяжело опустился на нее в надежде, что неприятное ощущение воды под ногами уймется. Ему совершенно не нравилось не чувствовать твердую землю под собой, но сюда их привела Тавра, и раз она считает, что здесь безопасно, значит, Амри не станет жаловаться на свое состояние. В конце концов, остальные не жаловались.

Расчистив посреди каюты пол от подушек и одеял, Оника взялась за торчавшую из пола кожаную ручку, повернула ее и потянула вверх, в результате чего появился квадрат из толстой доски. Амри, присев на корточки, заглянул под поднимаемый деревянной механикой деревянный квадрат, который в конце концов зафиксировался с щелчком, и стало понятно, что пол превратился в стол. Мир дневносветников был полон сюрпризов.

Оника направилась к сосуду с водой, а Тавра спрыгнула с ее руки на стол. Она походила на стекляшку: тело серебряного с голубым цвета и черные ножки. На животике был снооттиск символа, который нанес Кайлан, вшивая ее душу в тело паука, чтобы спасти ей жизнь.

– С Оникой мы давно дружны, – пояснила она.

– С тех времен, когда были юными и наивными, – добавила Оника, которая принесла две чашки та . – Дочь Аль-Модры сбегала из дома, чтобы у фонаря моряков встречаться с сифанкой… Скандальная история.

Оника принесла еще две чашки и села за стол. Амри жадно пил свой та , приготовленный со специями, пряность которых уравновешивала сладость цветов. В теплой каюте Оники он почти забыл о неустанно качающихся волнах.

– Очень вкусно, – сказал он. – Какие в нем специи?

– Огненная пыль, собранная с кораллов вдоль Сифанского побережья… Вот, возьми. Их очень много в Сера-На. – Оника достала из своих запасов маленькое саше и протянула его Амри, который спрятал подарок в поясную сумку, где уже лежали всяческие свертки и вязанки, которые он назапасал по пути. – Только используй по чуть, она сильнодействующая.

– Как ты узнала Тавру? – поинтересовалась Найя, но, поймав на себе взгляд Кайлана, спохватилась и представилась: – Я Найя. Тавра пришла к нам, когда мой брат…

– Да, Гурджин, – произнесла Оника. – Героический друг Райана из Камня-в-Лесу. А ты, должно быть, Кайлан Сказитель песен, который впечатал снооттиск вашего сообщения в розовые лепестки Священного дерева гроттанов… а ты – Амри.