Франческа Флорес - Алмазный город

– Кто тебя послал? Не двигайся!

Аина рванулась вперед, вывернула ему запястье (ствол выпал из руки) и пнула под коленку. Рю свалился на пол.

– Если выкрикивать угрозы вместо того, чтоб действовать, тебя никто никогда не испугается, – назидательно выдохнула она, подняла кинжал и сунула его в ножны за поясом.

Смелости и решимости поубавилось во взгляде юноши, и на их место явился страх. Он испустил вздох, в котором слышалось и смирение, и разочарование. Рю поднял глаза на Аину, явно ожидая, что сейчас она его прикончит.

В голове Аины снова зазвучал голос Коля – ярко, словно ослепительный свет падающей звезды:

« Убивай всех, кто тебя разглядит ».

Но она отринула прочь эту мысль. Все. Со своей задачей она справилась, и справилась самостоятельно. Благодаря собственным навыкам и способностям. Сегодня в уроках Коля девушка больше не нуждалась.

Вновь распахнулась дверь, в комнату влетели еще три охранника и с громкими криками потребовали, чтобы она отошла от Рю. Аина согнула ноги в коленях, приготовившись отпрыгнуть за ближайший книжный стеллаж, где пули ее не достанут. Но в этот самый миг из коридора донеслись звуки двух выстрелов, и один из охранников с воем повалился на пол. Оба его колена были раздроблены.

Тео появился за спиной второго телохранителя и захватом скрутил ему шею раньше, чем тот успел понять, что случилось с его коллегой.

Третий телохранитель выстрелил в Аину, но та успела кубарем откатиться в сторону, после чего метнула ему в бок кинжал.

Они с Тео опрометью кинулись обратно в коридор, перепрыгивая по дороге через распластанные тела (Аина по пути успела забрать свой клинок), и с грохотом захлопнули за собой дверь.

– В конце коридора есть незапертая лестница, она ведет наружу… – тяжело выдохнул на бегу Тео. Лоб его был покрыт порезами, под одним глазом расплывался фингал. – Э, да ты истекаешь кровью!

Девушка пожала плечами, с трудом подавляя дрожь от боли, которую ей причиняла разверстая рана в боку. Значение имел только один факт – дело сделано. Теперь остается доложить Колю, получить гонорар, открыть свою криминальную контору, а уж там доказать Королю, что она уже далеко не беспомощная девчонка, когда-то спасенная им. Ну и надеяться, что все сегодняшние косяки не выйдут им с Тео боком в ближайшем будущем.

– Не так сильно истекаю, как Каута Хираи, – нашла в себе силы сострить она. – Все, давай выбираться отсюда.

Промыв рану и тщательно стерев кровь с рук мокрой тряпкой, Аина потуже затянула бинты вокруг талии. Ей не хотелось, чтобы Инес, мать Тео, видела все эти багровые пятна, но, с другой стороны, обработать рану следовало безотлагательно. К счастью, Рю Хираи вовсе не пытался ее убить – пуля навылет прошла через мягкие ткани, не задев жизненно важных органов. Пара недель – и все будет в полном порядке.

Обстановка в квартире Тео казалась вопиюще обыденной по сравнению с бедламом в доме Хираи всего лишь несколько часов назад: на столе аккуратно расставлены фарфоровые безделушки, Инес мирно отдыхает, откинувшись на груду овчинных одеял, сам Тео переминается с ноги на ногу, ожидая, когда на плите закипит чайник. Пар из носика струится высоко под потолок, жар распространяется так далеко, что согревает даже Аину, стоящую у открытого окна. В то же время легкий ветерок из этого окна веет ей в лицо прохладой позднего весеннего вечера. В воздухе уже пахнет приятной влагой, несущей долгожданное облегчение после холодных шквалов последних нескольких дней…

До слуха девушки донеслись голоса с улицы – между домом Тео и зданием напротив, во всех окнах которого сверкали оранжевые огоньки свечей, пролегала тихая аллея. По ней шел поток фабричных рабочих. Одни группами, другие, поотстав, в одиночку, они торопились снять напряжение трудного дня в каком-нибудь из ближних баров. Тео обитал в квартале под названием Крылья, образованном магистралями, которые разлетались в разные стороны от проспекта Лир на манер распростертых крыльев птиц. Здесь располагались в основном доходные дома с дешевыми квартирами, населенными иммигрантами и все теми же рабочими.

Несколько минут спустя Тео уже раздавал чашки – одну, с мятным чаем, Инес (та пробормотала «спасибо» по-линазийски), другую – Аине.

– Утром пойду к Королю на Крови за нашими деньгами, – сообщила девушка.

– Спасибо. А то ей нужно лечение. – Он через плечо взглянул на Инес, которая, укутавшись в одеяла, сидела на полу с чашкой в руках.

Аина наклонилась вперед, стараясь говорить достаточно тихо, чтобы мать Тео не услышала:

– Тебе гонорара за сегодняшнее хоть хватит?

Он коротко кивнул, потирая руки.

– Теперь ей уже никогда не придется работать. Ну или найдет себе где-нибудь непыльное занятие на полставки, не больше, – где-нибудь, где не придется медленно умирать, вдыхая ядовитые испарения. Я, знаешь, не собираюсь отдавать Стальным баронам обоих родителей…

Он осекся, закашлялся и отошел обратно к плите. Взгляд Аины блуждал между ним, Инес и линазийскими картинами на стенах: одни изображали сельские пейзажи, другие – Террока, бога-сокола, которому жители Линаша до сих пор поклонялись вполне свободно и открыто.

Как и многие иммигранты, родители Тео приехали сюда в поисках работы на одном из бесчисленных заводов. В Линаше они занимались дрессировкой соколов, но постоянные пограничные стычки с каийанцами превратили жизнь этой страны в сущий ад, и вот они эмигрировали – Инес как раз была беременна. Когда в Шумеранде началась война, отец Тео решил, что безопаснее всего ему будет устроиться на строительство железнодорожных дорог близ окраин Косина. Однако поскольку такое строительство относилось к числу ключевых и важнейших проектов для Стальных баронов, король Веррайн позаботился о том, чтобы отправить туда войска в первую очередь. Железнодорожники пытались сопротивляться, но большинство из них погибло. После кончины отца Тео бросил школу и пошел работать, чтобы помогать матери.

…Юноша продолжал готовить еду. Аина села на кровать прямо напротив Инес, которая беспрерывно кашляла и сжимала свой янтарный кулон с выгравированным соколом. Морщины от долгих тревог бороздили уголки ее глаз и губ. Застать дома мать Тео удавалось нечасто – она всегда или пропадала в цеху своей текстильной фабрики, или лежала в клинике с обострением болезни легких.

На какое-то мгновение Аина почувствовала себя в этом доме лишней и подумала, насколько изменилась бы ее жизнь, если бы в восемь лет, после гибели родителей, она каким-нибудь образом перебралась на юг, в Миль-Симас. Других родственников у нее не было, по крайней мере так она всегда считала, но, возможно, в Миль-Симасе все же оставался кто-то, кто приютил бы ее и вырастил как родную. Впрочем, поездка дальностью в полторы тысячи километров до южного края Шумеранда, а оттуда еще и на корабле до Миль-Симаса – удовольствие, мягко говоря, недешевое. И даже если бы она смогла туда добраться, как Аина нашла бы там родичей, о которых ничего не знала?