Глен Кук - Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме

– Это дальше на юг, – пожаловался Хаакен. – А сейчас еще лето.

– Что касается меня, – заявил Рескирд, – думаю, нам стоило бы поцеловать Сангвинета в зад, чтобы он рекомендовал нас в Октилию.

Сардиго, принц Октилии, держал личную охрану из Гильдии, состоявшую исключительно из тролледингцев.

В казарму ввалилось демонического вида существо, казавшееся на вид девяти футов ростом и семи в плечах.

– Можешь целовать что хочешь, парень. Все-таки я избавлюсь от тебя до того, как ты получишь щит.

– Смир-рно! – крикнул застигнутый врасплох Рагнарсон.

– А если у меня не выйдет, Драконобой, – отправлю тебя в наряд выносить горшки для всего замка.

Рескирд даже не дрогнул. Для сержанта подобные слова были лишь легкой шуткой.

Сангвинет прошелся по тесному помещению, которое занимало отделение Браги, суя пальцы в щели и ударяя кулаком по койкам, но не нашел ничего, к чему можно было бы придраться.

– Рагнарсон!

– Сэр?

– Издеваешься надо мной, парень?

– Сэр? Не понимаю, сэр.

– Ты, несомненно, ведешь какую-то игру. Слишком уж тут все в порядке. У твоего отделения всегда все в порядке. – Он зловеще ухмыльнулся. – Так что, пожалуй, поменяю правила.

В дверь заглянул капрал Трубачик:

– Сержант, старик хочет тебя видеть. Говорит, срочно.

– Что там еще?

– Прибыл очередной гонец. Похоже, спешит. Ждет известий из Цитадели.

– Будь оно все проклято! Слухи, похоже, оправдались. А у нас тут одни салаги!

Демон вышел следом за подмастерьем.

– Что это все значит? – удивленно проговорил Браги.

Хаакен и Рескирд пожали плечами.

– Нужно дать ему что-нибудь, во что он мог бы вцепиться, Браги, – сказал Драконобой. – Он исходит пеной изо рта, поскольку ничего от тебя не получил.

– И не получит. Мне не нравятся его игры. Но пока я здесь, я намерен его переиграть. В любом случае весь этот его рык – лишь показуха. Мой отец вел себя так же. Могу поспорить, как только мы получим щиты, от его крутости и половины не останется.

Хаакен лишь фыркнул в ответ.

За завтраком, подобно вспугнутым голубям, разлетелись слухи, будто старики в Цитадели приняли крупный заказ. Сержанты не отрицали, что в нем будет участвовать и отряд новобранцев. Младшие офицеры этого не отрицали и не подтверждали. Ждать можно было чего угодно. Сангвинет и Трубачик, похоже, знали правду, но ничего не говорили. Сержант был бледен и рычал сильнее обычного, добавив в программу тренировок больше практики с оружием и изучение боевых сигналов.

– Похоже, нас отправляют в бой, – предположил Браги, ощущая тяжесть в желудке. – И от нас ждут реальных действий. Враг не из тех, кто сразу же сдастся, лишь о нас услышав.

Хаакен что-то пробурчал в знак согласия.

– Сержанту страшно, – заметил Рескирд.

– Дьявол, вряд ли стоит его винить, – проворчал Браги. – От нас зависит его жизнь. А мы никогда не были в бою.

– Ему стоило бы больше в нас верить – он же сам нас тренировал.

– А ты стал бы верить на его месте?

– Нет, – пожал плечами Рескирд. – Никогда не знаешь, как кто-то поступит в настоящем бою. Мы – единственные, кто когда-либо сражался по-настоящему.

Официальных объявлений не последовало вплоть до вечернего построения, когда полковник из Цитадели обратился к собравшимся войскам – как ветеранам, так и новобранцам. Он подтвердил, что заказ принят и в его выполнении будет участвовать тысяча человек под командованием генерала Хоквинда. О подробностях он распространяться не стал, вероятно из соображений безопасности, и попросил всех, кто не участвует в операции, помолиться о войске Хоквинда.

– Хоквинд! – радостно заявил Рескирд. – Вот это новость! Первый раз идем в бой, и под командованием такого гроссмейстера! Слышали, что он совершил в прошлом году под Балевайном? Разбил все войско Кистена с пятью сотнями солдат!

– С пятью сотнями ветеранов и Белым отрядом, – буркнул Браги.

– Да ты ничем не лучше Хаакена. А что насчет Вади-эль-Куфа? Пятнадцать тысяч убитых со стороны противника! Он ни одной битвы не проиграл.

– Всегда бывает первый раз, – проворчал Хаакен.

– Ни за что не поверю. Как думаешь, скоро отправимся?

Тем же вечером в казармах сообщили, что отряд новобранцев завершит тренировки. Оставалось еще пять дней ада.

– Вот тебе и поход на войну, Рескирд, – прошептал Браги, когда погас свет. – Еще успеешь. А пока наслаждайся полосой препятствий.

Два дня спустя выступил в путь регулярный отряд, намеревавшийся встретиться с Хоквиндом где-то на юге. Вскоре стало известно, что отряд новобранцев должен будет нагнать его в пути. Многие помрачнели – идти предстояло быстро. Конец муштры не предвещал передышки.

– Вы же все молодые парни, – весело заметил капрал Трубачик. – Как я слышал – в превосходной форме. Да вы даже задом наперед сумеете.

В последующие несколько дней Браги почти все время молчал, тупо исполняя упражнения и приказы сержанта.

– С тобой все в порядке? – в конце концов спросил Хаакен. – Ты точно не хочешь все бросить?

– Я начал, и я закончу. Мне просто тяжело смириться с мыслью, что я могу погибнуть неизвестно где.

Им не сказали, куда они идут.

Браги не мог постичь всю суть братства Гильдии. Естественно, он ощущал солидарность со своим отделением и отрядом – к этому, в том числе, и сводилось их обучение. Их группа прошла через ад и научилась полагаться друг на друга. Но он так и не сумел заразиться чувством принадлежности к чему-то большему, составлявшему Гильдию как таковую. Понятия чести и благородства так и не стали для него осязаемыми, и это его тревожило, поскольку они были важны как для начальства, так и для товарищей. Именно на них держалась Гильдия. Он изо всех сил пытался завоевать авторитет, но все его попытки проваливались.

Казалось, День Щита не наступит никогда, но наконец он настал. Из Цитадели пришли все великие старцы, знаменитые генералы, чтобы провести смотр новобранцев и выступить с речами. К счастью, их замечания были весьма кратки. Кастелян, старший член нынешнего ордена, принес извинения за то, что новобранцы не получат традиционный отпуск по окончании обучения.

Затем последовала завершающая церемония, во время которой каждому новому члену Гильдии вручили щит пехотинца. Каждый должен был выйти перед строем и принять щит. Те, кто добился выдающихся успехов в обучении, получили вдобавок к щитам почетные ленты – в том числе Браги как командир лучшего отделения.

Награда повергла его в страшное замешательство, и он поспешил вернуться в строй. Его товарищи по-волчьи скалили зубы. Зная, что вряд ли сможет скоро об этом забыть, он посмотрел на щит и ленту, чувствуя, как к горлу подкатывает комок, а душа переполняется гордостью.