Кристина Эрман - Колода предзнаменования

– Он обещал вернуться, – сказала Мэй Джастину.

Тот пожал своими широкими плечами, подсвечиваемыми сзади луной. Даже в темноте Мэй смогла разобрать его хмурую физиономию.

– Ага, вот только он нарушил все остальные свои обещания. С чего бы нам полагать, что он говорил правду в тот раз?

Слова вылетели прежде, чем она успела их проглотить:

– Тебе ли рассуждать о вранье.

Джастин насупился.

– Кто бы говорил, Мэй. Не думай, что я забыл, как ты выдала нас маме.

– Никого я не выдавала. Я беспокоилась о тебе и уже извинилась за то, что перегнула палку.

Она наговорила Джастину ужасных вещей и стыдилась этого. Но Мэй устала плестись за ним, пока он впутывал людей в опасные ситуации, и боялась, что его тяга к геройству закончится только трагедией. Айзек был слишком небезразличен к Джастину, чтобы сказать ему правду в лицо, а Августа слишком потакала сыну, чтобы увидеть эту правду. Мэй единственная, кто призвал Джастина к ответственности за его решения… но в конечном итоге это не имело значения.

Джастин стал героем, который помог спасти город, а боярышник Мэй стал камнем. Это несправедливо.

– Да, ты говорила, что тебе жаль, – продолжил Джастин. – Но мама годами лишала людей воспоминаний, и тебе всегда было наплевать.

– Неправда, – прошептала Мэй. – Меня заботит это больше, чем ты можешь себе представить.

Достаточно, чтобы вернуть память Вайолет. Но Мэй не могла вести себя как Джастин, не могла бесцеремонно пренебрегать правилами матери и ждать, что та примет ее с распростертыми объятиями. Джастину никогда не понять, как тяжело ей приходилось работать, чтобы к ней относились хотя бы вполовину так же хорошо, как к нему в неудачный день. Именно поэтому она не рассказала ему о Вайолет.

Его это попросту не впечатлит. Он не поймет, каким серьезным решением было для нее пойти против воли Августы.

Джастин закашлялся, скривился и, повернув к ней голову, отпрянул от ее нарастающей ярости.

– Черт возьми! Ты чувствуешь этот запах?

Мэй глубоко вдохнула. Она прекрасно знала, чем пах лес Четверки Дорог, – землей и дубами. В это время года в воздухе также нередко чувствовался слабый запах умирающих листьев.

Но Мэй учуяла волну гнили и, нахмурившись, прикрыла рот. Листья так не пахли. Возможно, где-то разлагался труп животного… но нет. Это нечто другое. Запах казался чуть ли не осязаемым, словно он заражал сам воздух вокруг нее.

– Да, – ответила Мэй, доставая фонарик из кармана, чтобы посветить в гущу кустов впереди.

И снова заметила, какая вокруг царит тишина, но в этот раз у нее возникло дурное предчувствие. Ей стоило бы давно обратить внимание на эту странность, но она была слишком увлечена спором с Джастином.

– Что-то не так.

– Думаешь, Серость снова кого-то поймала? – мрачно спросил Джастин, тоже доставая фонарик.

Мэй посветила на поляну вокруг них, пытаясь найти источник вони, но в лесу не было ничего необычного.

Она покачала головой.

– Трупы… пахнут совсем не так.

Тела, которые извергала из себя Серость, вызывали у Мэй глубочайшую тревогу, но, по крайней мере, она знала, как они выглядели. А что это было – нет.

Мэй подняла руку, чтобы понять, откуда дует ветер, и показала на деревья.

– Он исходит оттуда.

– Чудесно. – Джастин поперся через подлесок со всей деликатностью асфальтового катка.

– Эй! – крикнула Мэй ему вслед и неохотно пошла за ним. – Ты сейчас ведешь себя как типичный чувак из первых пяти минут ужастика. Надеюсь, ты в курсе.

– Мы на патруле, – жизнерадостно сообщил он. – Ввязываться в неприятности – наша работа.

Мэй была в корне не согласна. При столкновении с аномалией им следовало нанести ее на карту. Она разблокировала телефон и отметила их местонахождение, после чего отправила его Августе. Но Джастин вел себя по классике – нарушал правила, зная, что его всегда кто-нибудь подхватит в случае падения. Если Зверь его не убьет, то, возможно, она сама это сделает.

Земля резко поднималась вверх на небольшой холм. Мэй сделала перерыв на отдых, а Джастин, будучи в лучшей форме, как обычно, ушел вперед. Она как раз искала бутылку воды в рюкзаке, когда вдруг услышала свое имя.

– Мэй… – донесся голос Джастина из-за деревьев. – Я нашел.

Его тон прозвучал слишком мрачно для надменного: «Я же говорила, что ничего хорошего ждать не стоит!»

– Ладно, иду.

Мэй вскарабкалась на холм и нырнула под низкую ветку, сжимая нос в тщетной попытке перекрыть смрад гнили.

Джастин оцепенело стоял посреди небольшой поляны, направив дрожащий луч фонарика на дерево перед собой.

С ним было что-то жутко неправильное. Часть коричневой коры поблекла до темно-серого цвета, по стволу стекали ручейки странной жидкости, оставляя за собой скользкие, маслянистые следы. Исходящий от него запах был почти невыносимым. У Мэй заслезились глаза; она часто заморгала и закашлялась.

Затем подняла фонарик и, вздрогнув, проследила за распространявшейся серостью к веткам.

– Что, по-твоему, здесь происходит? – спросил Джастин приглушенным голосом, так как прикрывал рукой рот и нос.

– Не знаю, – ответила Мэй.

Она бывала в Серости лишь раз, когда спасала Джастина от Зверя после провального ритуала. Что-то в этом дереве напомнило ей лес из того измерения, пульсирующий и чужеродный, его ветки тянулись к ней, как загребущие руки. Однако оно выглядело иначе – несмотря на повреждения, уцелевшая кора казалась нормальной, по-прежнему частью Четверки Дорог.

Мэй сделала фотографию на мобильный и опустила фонарик к земле.

Внизу собиралась переливающаяся жидкость, впитываясь в почву. Мэй встревоженно наблюдала, как та ползла в их сторону. Она никогда о таком не слышала, но жидкость выглядела до боли знакомо.

– Нам лучше уйти, – сказала она, дергая Джастина за руку. – Вряд ли прикасаться к этой мерзости – хорошая идея.

В кои веки он не возражал, на его лице было написано беспокойство.

– Ага. Стой… что это?

Джастин показал на дерево, и Мэй посветила на него фонариком с жутким ощущением дежавю.

Кто его знает, почему ей потребовалось столько времени, чтобы узнать его. Но сейчас, увидев наполовину расплавленный ствол в ярком свете и поднимающуюся от него серую струйку, Мэй вспомнила, как сидела под боярышником всего несколько дней назад и вздрагивала от точно такой же картины. Прежде чем она успела полностью осознать, что это значит, струйка растворилась в воздухе, как облачко дыма. Мэй перевела луч на переливающиеся дорожки странной жидкости, которая по-прежнему подкрадывалась к ним, но следы серой струйки исчезли.

– Черт, – прошептала она, крепче обхватывая руку Джастина. У нее было видение об этом дереве, но она все равно не знала, что это… или как это остановить.