Кассандра Клэр - Орудия смерти. Город потерянных душ

– Они не задали ни одного правильного вопроса.

– Но зачем вы лгали ? – требовательно спросила Изабель. – Хотелось бы узнать, на чьей вы стороне?

– Ни на чьей. Джонатан Моргенштерн может стать могущественным союзником или врагом. Зачем рисковать, вызывая его гнев без всякой для нас выгоды? Феи – древний народ; мы не принимаем поспешных решений, а ждем, пока не выяснится, куда ветер дует.

– Если мы достанем эти кольца, вы рискуете вызвать его гнев. Они действительно вам так необходимы? – спросил Алек.

Но Королева лишь улыбнулась в ответ.

– Думаю, на сегодня достаточно разговоров, – сказала она. – Возвращайтесь с кольцами – тогда и побеседуем.

Клэри помедлила, обернувшись сперва к Алеку, а затем к Изабель.

– Вы на это пойдете? На похищение в Институте?

– Да, если это похищение вернет Джейса, – ответила Изабель.

– Без сомнений, – кивнул Алек.

Клэри повернулась к Королеве.

– В таком случае, я полагаю, мы заключили сделку.

Королева потянулась с довольной улыбкой.

– Прощайте, маленькие Сумеречные охотники. И примите мое предостережение, хоть вы его ничем не заслужили. Вам как следует подумать: хорошая ли это идея – поиски вашего друга? Ведь, как нередко случается с утраченной драгоценностью, вы можете найти ее совсем не в том виде, в каком потеряли.

Было уже почти одиннадцать вечера, когда Алек добрался до дома Магнуса в Гринпойнте. Изабель убедила его поужинать с Клэри и Саймоном у Таки. Сначала он отказался, но теперь был рад, что пошел. За время, проведенное в компании друзей, он пришел в себя после всего случившегося. Алек не хотел, чтобы Магнус заметил, как сильно взволновали его чары Королевы.

Ему не надо было звонить в дверь, чтобы Магнус впустил его наверх. Теперь у него был свой ключ – и Алек втайне очень гордился этим фактом. Он открыл дверь и направился на второй этаж, кто жил на первом – Алек понятия не имел, но, судя по всему, отношения соседей Магнуса были очень страстными. Однажды вся лестничная площадка была завалена вещами, и на лацкане одного из пиджаков прикреплена записка: «Лживому лгуну, который лжет». В этот раз к дверной ручке привязали букет с открыткой: «Прости меня». Таков уж Нью-Йорк: ты знаешь о жизни соседей больше, чем хотелось бы.

Дверь в квартиру Магнуса была приоткрыта, и слышалась тихая музыка. Сегодня звучал Чайковский. Алек вошел внутрь, и почувствовал, как расслабляются плечи. Обстановка в квартире чародея постоянно менялась, и Алек никогда не знал, что его ждет по приходе – в этот раз интерьер был минималистичный: белые кушетки, красные журнальные столики и черно-белые фотографии Парижа на стенах – но чем дальше, тем больше он ощущал себя привычно, как дома. Запах был привычным: чернила, одеколон, чай «Лапсанг Сушонг» и жженый сахар – запах магии. Алек поднял Председателя Мяо с подоконника, где тот дремал, и прошел в кабинет.

Магнус повернулся к Алеку. Он был одет в джинсы и черную футболку с заклепками на вороте и рукавах – даже для чародея наряд был мрачноват. Распущенные черные волосы спутались и растрепались, словно волшебник в раздражении теребил их, а его кошачьи глаза выглядели уставшими. Он выронил ручку и ухмыльнулся.

– Председателю ты нравишься.

– Ему нравятся все, кто чешет его за ушком, – сказал Алек, прижав кота к груди, и почувствовал его довольное урчание.

Магнус откинулся на спинку кресла и зевнул. Стол был усеян бумажными листами, исписанными мелким, убористым почерком и рисунками – орнаменты и символы повторяли те, что были на крыше, с которой исчез Джейс.

– Как там Королева фей?

– Как обычно.

– В смысле, все такая же бешеная сука?

– Довольно точное описание, – подтвердил Алек и коротко рассказал все, что случилось при дворе Королевы. Ему это хорошо удавалось – излагать кратко, но емко, без лишних слов. Он никогда не понимал любителей поболтать, и не разделял любви Джейса к виртуозной игре слов.

– Я волнуюсь за Клэри, – признался Магнус. – Боюсь, что она сунула свой носик куда не следует.

Алек поставил Председателя Мяо на стол, и тот сразу же свернулся в клубок и заснул.

– Она хочет найти Джейса. Разве можно ее за это винить?

Взгляд Магнуса смягчился. Он подцепил Алека пальцем за пояс джинсов и подтянул к себе.

– А если бы пропал я, ты бы сделал то же самое?

Алек посмотрел на лист бумаги, который Магнус только что отложил.

– Снова их изучаешь?

Магнус разочарованно отпустил юношу.

– Должен быть ключ, – сказал он, – чтобы их расшифровать. Какой-то язык, который я еще не знаю. Что-то древнее. Это черная магия, очень древняя, я такую еще не встречал, – он наклонил голову и вновь посмотрел на рисунки. – Не передашь мне вон ту табакерку? Серебряную, на краю стола.

Алек потянулся к краю большого деревянного стола за табакеркой. Она была сделана в виде миниатюрного металлического сундучка на крохотных ножках, на покатой крышечке были выложены инициалы «В.С.».

«Имя на «В», – подумал Алек. – Вильгельм, Вильям… Вилл?»

«Вилл, – именно это имя Камилла повторяла, подшучивая над Магнусом. – Боже милостивый, как давно это было».

Алек закусил губу.

– Что это?

– Табакерка, – сказал Магнус, не отрывая взгляда от бумаг. – Я же сказал.

– Из тех, которые с чертиком? – Алек подозрительно покосился на табакерку. – Р-раз – и выскочит?

Магнус поднял глаза и рассмеялся.

– Из тех, которые с табаком. В семнадцатом-восемнадцатом веках это было очень популярно. А теперь я держу там всякую всячину.

Он протянул руку, и забрал коробочку.

– А ты никогда не думал… – начал было он, осекся и начал заново. – Тебя не беспокоит, что Камилла где-то поблизости? Что ей удалось ускользнуть?

«И виноват в этом я», – также подумал он, но вслух не произнес. Магнусу лучше об этом не знать.

– Она всегда была где-то рядом, – сказал Магнус. – Я знаю, что Конклав от этого не в восторге, но я привык думать, что она живет где-то своей жизнью и не пытается со мной связаться. Если меня это и тревожило, то очень давно.

– Но ведь ты ее любил когда-то.

Магнус потрогал инкрустированную бриллиантами крышечку.

– Думал, что любил.

– А она тебя еще любит?

– Не думаю, – сухо ответил Магнус. – Когда мы виделись в последний раз, она была не очень любезна. Хотя, возможно, ей просто неприятно, что я успел обзавестись восемнадцатилетним бойфрендом с руной Стойкости, а она по-прежнему одна.

– Со всей своей стойкостью возражаю против разговоров о моей персоне как о неодушевленном предмете, – возмутился Алек.

– Она всегда была такой ревнивицей, – усмехнулся Магнус. Сменить тему он умеет, как никто другой, подумал Алек. Магнус не любил разговоров о прошлых отношениях, их общении сразу теряло свою близость и доверительность, и Алек почувствовал себя неуютно. Как бы молодо Магнус ни выглядел – особенно сейчас: с босыми ногами и встрепанными волосами ему можно было дать не больше восемнадцати – их разделяли океаны времени.