Филис Кристина Каст - Солнечная воительница

– Я этого не хотела. Я думала, все будет иначе. Я вылечила племянника Сола от парши. Он сказал, я могу попросить в награду что угодно. Я сказала ему, что хочу омыть пленниц от ночной лихорадки. Я собиралась надавить на Сола и других Псобратьев, заставить их освободить вас всех в обмен на исцеление Племени от парши. Клянусь, я хотела это сделать.

Изабель взяла руку Мари в свои.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Но все произошло так быстро! Никто, кроме Сола и Ника, не должен был знать, что я там. Я не понимаю, как Племя нас нашло. Они не стали нас слушать – даже своего Жреца Солнца! Мне надо было подождать. Не надо было никого исцелять, пока они не освободят всех Землеступов. Прости меня. Мне так жаль!

– Послушай меня, Мари. Ты поступила правильно. Ты омыла нас от лихорадки. Ты помогла даже тем, кто утонул, пытаясь сбежать. Сегодня мы – некоторые впервые за много зим – вспомнили, что такое счастье и надежда. Любая из нас согласилась бы, что смерть – невысокая цена за такой дар.

Мари кивнула и постаралась отрешиться от вины и сожаления, которые грозили захлестнуть ее с головой. У нее еще будет время разобраться со своими чувствами. Сейчас нужно действовать.

– Давай соберем всех, кто остался от Клана, и отведем их наконец домой, – сказала Мари решительно.

Вместе девушки и овчарка добрались до небольшой поляны за пересохшим руслом, где обнаружили сбившихся в кучу мокрых и напуганных женщин Клана всех возрастов. При виде Мари они радостно закричали, но присутствие Ригеля быстро охладило их энтузиазм, и приветствия сменились тревожным шушуканьем и смущенными переглядываниями.

Мари расправила плечи, вскинула подбородок и, положив руку овчарке на голову, окинула поляну взглядом. Дождавшись, когда шум стихнет, она заговорила сильным, звонким голосом, не терпящим возражений:

– Его зовут Ригель. Да, это овчарка, и она моя. Как вы знаете, я дочь Леды. Но еще я дочь Псобрата. Ригель не причинит вам вреда. Я понимаю, что это тяжело, но если вы согласны принять меня, вам придется принять и его. Если вы можете это сделать, пойдемте со мной. Он отведет нас домой. – Она глубоко вздохнула и добавила: – Если не можете… Если вы не в состоянии меня принять, мы с Ригелем все равно отведем вас домой. После этого вы сможете сами решить, в какой Клан податься, когда отдохнете и подготовитесь к путешествию. Я вам помогу. Я сделаю все, что смогу, но не стану скрывать то, кто я есть. Этого я больше никогда делать не стану.

Повисшее над поляной молчание длилось так долго, что в животе у Мари образовалась сосущая пустота. Наконец пожилая женщина, чье лицо показалось Мари смутно знакомым, встала.

– Где сейчас этот Псобрат, твой отец? – спросила она Мари.

– Он умер, когда я была еще ребенком.

– А дом, в который твоя собака нас поведет, – это нора Землеступов или Город Псобратьев, где нас ждет рабство?

– Дом – это земли Землеступов и наши норы, – сказала Мари, пытаясь сдержать негодование. – Я бы никогда не привела вас назад в рабство.

Старуха продолжала сверлить Мари взглядом, но она не позволила себе отвести глаза.

– Правду говорят, что Леда мертва?

– Да.

– И ты стала Жрицей Луны вместо нее?

– Да. И Зора тоже, – добавила Мари и услышала, как по поляне прокатился потрясенный вздох.

– Две Жрицы Луны в одном Клане? Это неслыханно, – сказала пожилая женщина.

– Прости меня, матушка. – Мари использовала традиционное обращение к взрослой женщине Клана. – Я помню твое лицо, но не имя.

– Я Серена. Я считала твою мать своей Жрицей Луны и подругой.

Мари кивнула и вспомнила, почему лицо Серены показалось ей знакомым.

– До того, как попасть в плен, ты была повитухой в родильной норе.

Серена кивнула.

– Верно.

Голос Мари потеплел.

– Тогда ты понимаешь, почему нам важно работать сообща. В родильной норе ты делала это каждый день. Вот и мы с Зорой решили работать вместе. Со смертью мамы многое изменилось. Изменился Клан. Настало время Жрицам Луны черпать силу не только в луне, но и друг в друге, – сказала Мари откровенно.

– Сложно поверить в твои слова, когда рядом это существо, – донеслось из толпы.

– Ригель всегда будет рядом. Придется вам к этому привыкнуть, – отрезала Мари.

– Псы – спутники наших врагов! – выкрикнула другая женщина.

– Она омыла нас! – голос Изабель прорезал поднявшийся ропот. – Этот пес уже тогда принадлежал ей. Он был с ней на причале. Что на вас нашло? Только благодаря Мари мы не сидим, страдая от ночной лихорадки, в своих плавучих клетках в ожидании смерти. Она призвала луну, а значит, она наша Жрица. Мы больше не рабыни. Мы идем домой! И за это тоже нужно благодарить Мари. А все остальное меня не интересует – и вас не должно.

Мари с благодарностью улыбнулась Изабель, сделала глубокий вдох и почувствовала, как к ней возвращается терпение.

– Я знаю, это тяжело. Некоторые из вас помнят меня как болезненную дочку Леды. Правда в том, что я никогда не была болезненной. Я просто была другой, и мама решила, что будет лучше, если об этом никто не узнает. Теперь мамы нет, и я больше не стану скрываться. Вы можете принять меня или отвергнуть – мне все равно. В любом случае, мы теряем время. Вы правда хотите остаться здесь и бродить по горящему лесу после захода солнца?

– Я не хочу, – твердо сказала Изабель. – Я хочу домой. Я пойду за Мари и Ригелем. – Она повернулась к Мари и почтительно поклонилась девушке. Затем она выпрямилась и оглядела толпу своими пронзительными серыми глазами. – Кто с нами?

Медленно, с недоверием и надеждой женщины начали подходить к Мари и кланяться ей. Последней стала Серена, которая, даже поклонившись, продолжала сверлить Мари и Ригеля настороженным взглядом.

Ник и Лару углубились в часть леса, где располагался Город-на-Деревьях. Они двигались быстро; Ник, не останавливаясь, направлял встречные группы раненых на юг, где они должны были догнать О’Брайена и Шену, найти ручей, служивший западной границей территории землерылов, и идти вдоль него до заброшенной Поляны собраний. Он не знал, что еще им сказать. Теперь, когда путь к Каналу был отрезан, он разрывался на части. Ему хотелось собрать раненых и лично проследить, чтобы они добрались до безопасного места, но разум победил. Что толку будет в спасении нескольких человек, если пламя охватит весь лес?

А если пожар не остановить, так оно и случится – возможно даже, что огонь перекинется на территорию Землеступов.

И Ник с Лару бежали вперед.

Поначалу Ник опасался, что кто-нибудь остановит его, начнет задавать вопросы. Но чудовищный пожар заслонил собой все. Те немногие, кто с ним заговаривал, скорее испытывали облегчение при виде Лару, сопровождающего его к сердцу пожара.