Роберт Говард - Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник)

Невысокие, широкоплечие, мускулистые и поджарые. Из одежды на них были лишь узкие набедренные повязки. В свете костров было отчетливо видно, как перекатываются под темной кожей бугры мускулов. Широкие лица оставались неподвижными, но в прищуренных глазах пылал огонь, который горит в зрачках вышедшего на охоту тигра. Их спутанные волосы перехватывали медные обручи. В руках они сжимали топоры и мечи. На некоторых виднелись окровавленные грубые повязки, и на темной коже остались следы засохшей крови. Совсем недавно они сражались насмерть.

Он отвел глаза, чтобы не смотреть на своих похитителей, и едва сумел подавить крик ужаса. В нескольких футах от него вздымалась невысокая, но жуткая пирамида: она была сооружена из человеческих голов. Мертвые глаза смотрели в черное небо. В каком-то оцепенении он узнал обращенные к нему лица. Это были те самые мужчины, что последовали за Конаном в лес. Бальт не знал, есть ли в этой страшной куче голова киммерийца. Ему были видны лишь несколько лиц. На первый взгляд, пирамида была сложена из десяти или одиннадцати голов. Желудок рванулся к горлу, и Бальта едва не стошнило. За пирамидой из отрубленных голов лежали тела нескольких пиктов, и при виде их его охватила свирепая радость. Лесные охотники все-таки дорого продали свою жизнь.

Отвернувшись от жуткого зрелища, юноша понял, что рядом вкопан еще один столб, точно так же выкрашенный в черное, как и тот, к которому был привязан он сам. На веревках обвис мужчина. Он был голым, если не считать кожаных штанов, и Бальт узнал в нем одного из лесных охотников Конана. Кровь текла у него изо рта и из страшной раны в боку. Приподняв голову, он облизнул распухшие губы и пробормотал, стараясь быть услышанным в дьявольской какофонии, устроенной пиктами:

– Значит, они схватили и тебя!

– Подкрались по воде и перерезали горло моему напарнику, – простонал Бальт. – Когда я их услышал, было уже слишком поздно. Митра, они двигались совершенно беззвучно!

– Сущие дьяволы, – пробормотал охотник. – Похоже, они следили за нами с того момента, как мы миновали стремнину. Мы угодили в западню. Не успели мы опомниться, как со всех сторон в нас полетели стрелы. Почти все охотники погибли сразу же. Троим или четверым удалось прорваться сквозь кусты и схватиться врукопашную. Но пиктов было слишком много. А вот Конан, наверное, уцелел. Его головы я не видел. Жаль, что нас с тобой не убили на месте. Конана я не виню. В обычных условиях мы бы подобрались к деревне незамеченными. Там, где мы высадились, не бывает никаких лазутчиков – так далеко от деревни их не отправляют. Скорее всего, мы столкнулись с большим отрядом, поднимавшимся по реке с юга. Здесь творится какая-то дьявольщина. Тут слишком много пиктов. И далеко не все они – гвавели [11]; сюда пожаловали воины западных племен, обитающие выше и ниже по течению реки.

Бальт обвел взглядом свирепых мужчин. Он слабо разбирался в обычаях и нравах пиктов, но понял, что столько воинов, сколько сейчас столпилось вокруг него, никак не могла вместить одна деревушка. На всех просто не хватило бы хижин. А потом он подметил и некоторые различия в дикарских узорах, которыми были размалеваны их лица и тела.

– Здесь творится какая-то дьявольщина, – повторил охотник. – Наверное, они собрались, чтобы посмотреть, как будет колдовать Зогар. На наших трупах он продемонстрирует все свое искусство. Что ж, житель пограничья не рассчитывает умереть в своей постели. Но мне жаль, что мы не погибли вместе с остальными.

Волчий вой пиктов стал громче, в нем послышались нотки свирепого торжества, в их рядах наметилось некое движение, и Бальт понял, что должно произойти нечто важное. Вытянув шею, он увидел, что перед длинной постройкой, размерами превышающей остальные хижины, украшенной человеческими черепами, подвешенными под срезом крыши, шалашиком составлены колья. И в дверях этого сооружения вдруг появилась приплясывающая фантастическая фигура.

– Зогар! – пробормотал охотник, и на его окровавленном лице появилась волчья ухмылка, когда он непроизвольно напрягся, пытаясь освободиться от пут.

Бальт увидел худощавого мужчину среднего роста, фигуру которого почти полностью скрывали страусовые перья, закрепленные на сбруе из кожаных и медных полосок. Из перьев выглядывало жуткое злобное лицо. Перья озадачили Бальта. Он знал, что страусы обитают на другом краю света. Шаман подпрыгивал и кривлялся, и перья отвечали ему зловещим шуршанием.

Не прекращая кривляться, он вошел в круг и принялся приплясывать перед связанными и молчаливыми пленниками. Будь на его месте другой мужчина, он выглядел бы смехотворно и нелепо – недалекий дикарь, исполняющий бессмысленный танец в ворохе перьев. Но свирепое лицо, выглядывающее из пышного одеяния, придавало сцене мрачную торжественность. Человек с таким лицом не мог выглядеть смешным или нелепым – нет, он выглядел настоящим дьяволом, кем и был на самом деле.

И вдруг колдун замер, обратившись в статую; плюмаж колыхнулся и опал. Завывающие воины смолкли, как по команде. Зогар Заг неподвижно стоял, выпрямившись, и даже стал как будто выше ростом – причем намного. Бальту показалось, что пикт возвышается над ним, презрительно глядя на него с огромной высоты, хотя и сознавал, что шаман едва достает ему до плеча. Юноша с трудом стряхнул с себя наваждение.

А затем шаман заговорил хриплым и гортанным голосом, в котором слышалось шипение кобры. Он вытянул длинную шею, глядя на раненого охотника, привязанного к столбу. В свете костров глаза его вспыхнули алым. Вместо ответа охотник плюнул ему в лицо.

Испустив дикий вопль, Зогар подпрыгнул, и воины ответили ему завыванием, от которого содрогнулись звезды, украдкой выглядывающие из-за вершин деревьев, обступивших деревню. Они рванулись к привязанному к столбу охотнику, но шаман отогнал их прочь. Он прорычал что-то, и они бросились к воротам, распахнули их и поспешили обратно в круг, и тот распался: воины в спешке подались вправо и влево. Бальт заметил, что женщины и голые ребятишки во всю мочь припустили к хижинам, опасливо выглядывая из дверей и окон. Моментально образовался широкий проход, ведущий к распахнутым настежь воротам, за которыми зловеще чернел лес, медленно наступая на открытое пространство, не освещенное пламенем костров.

Воцарилась напряженная тишина. Зогар Заг повернулся к лесу лицом, привстал на цыпочки и испустил жуткий нечеловеческий крик, эхом прокатившийся в ночи. Где-то далеко, из черной глубины леса, ему ответил другой зов. Бальт содрогнулся. По тембру голоса он понял, что его исторгло не человеческое горло. Он вспомнил слова Валанна о том, что Зогар хвастался, будто может повелевать дикими зверями. Лицо охотника рядом с ним стало пепельно-серым под маской засохшей крови. Он непроизвольно облизнул губы.