Робин Вассерман - Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга I (сборник)

– М-м-м. – Да уж, ничего не скажешь, Джеймс умел красиво разговаривать с женщинами.

– А твоя мама без проблем пережила Восхождение? – с нетерпением поинтересовался Майк.

Джеймс закусил губу. Он привык, что все вокруг знают историю его матери – ребенка похищенного Сумеречного охотника и демона. Ребенок Сумеречного охотника всегда становится Сумеречным охотником, так что мать принадлежала к миру нефилимов. Но она была единственной в своем роде, и кожа ее не выносила рун. Джеймс не имел ни малейшего понятия, как объяснить все это людям, которые ничего об этом не слыхали. Он боялся, что его неправильно поймут, и это плохо отразится на маме.

– Я знаю многих, кто пережил Восхождение без особых проблем, – наконец ответил он. – Моя тетя Софи – сейчас ее зовут Софи Лайтвуд – была из простецов. Папа говорит, что в жизни не видел никого храбрее, ни до, ни после Восхождения.

– Какое облегчение! – выдохнула Эсме. – Слушай, мне кажется, я слышала о Софи Лайтвуд…

– Какое ужасное разочарование, – протянул один из парней, которых Джеймс видел вместе с Аластором Карстерсом. – Как низко пал наш Козлик Эрондейл. Сидит вместе с отстоем .

Раздался смех – это хохотали Аластор и второй его приятель. Они прошли мимо и сели за столик с другими старшекурсниками, Сумеречными охотниками, и Джеймс был уверен, что услышал несколько раз приглушенный шепот: «Козлик, Козлик!» Он почувствовал, как вскипают внутри гнев и стыд.

Что до Мэттью Фэйрчайлда, то Джеймс в его сторону даже не смотрел. Ну, может, всего раз или два. После того как Эрондейл бросил его стоять посреди столовой, Мэттью тряхнул белокурой головой и выбрал себе огромный стол. И ни словечком свой выбор не прокомментировал. Сидел между Томасом и Кристофером, словно принц со своей свитой, травил шутки и приглашал других учеников к себе за стол, так что вскоре там просто не осталось места. Он переманил нескольких Сумеречных охотников, и даже кое-кто из студентов постарше подсел послушать его байки, судя по всему, ужасно забавные. В конце концов даже Аластор Карстерс подошел к его столику на несколько минут, так что теперь их, видимо, можно было назвать друзьями.

Потом Джеймс перехватил взгляд Майка Смита – тот тоскливо разглядывал столик Мэттью. На лице мальчика отражалась печаль вечного чужака, не допущенного к общему веселью и обреченного всегда сидеть за куда менее интересным столиком и общаться с куда менее интересными людьми.

Джеймс, конечно, хотел завести друзей, но не хотел, чтобы с ним общались только за неимением лучшего. Он всегда боялся, что в его обществе окажется утомительно и скучно. И не знал, почему в книгах не учат, как говорить так, чтобы другие хотели тебя слушать.

После ужина Джеймсу все-таки пришлось обратиться к преподавателям, чтобы те помогли ему отыскать спальню. Ректор Эшдаун и Рагнор Фелл, когда он наконец нашел их, были заняты очень серьезным разговором.

– Мне очень жаль, что так получилось, – сокрушалась ректор. – Мы впервые видим мага среди наших преподавателей – и мы счастливы, что вы с нами. Академии полезно будет очиститься от… м-м… пережитков прежних, не таких мирных времен.

– Благодарю вас, ректор Эшдаун, – ответил Рагнор. – Думаю, вполне достаточно будет снять голову мага со стены в моей спальне.

– Мне очень жаль, – снова извинилась Эшдаун и понизила голос: – А вы были знакомы с… э-э… с этим почившим джентльменом?

Рагнор с неприязнью уставился на нее. Хотя, может, мистер Фелл всегда так на всех смотрел.

– Если бы вам попалась отрезанная голова какого-нибудь нефилима, вам обязательно нужно было бы быть с ним знакомым, чтобы не пожелать ночевать в одной комнате с его оскверненными останками?

Третье отчаянное извинение ректора было прервано кашлем Джеймса.

– Я прошу прощения, – сказал он. – Не могли бы вы подсказать, как мне пройти к себе в комнату? Я… я, кажется, заблудился и запутался тут совсем.

– А-а, юный мистер Эрондейл, – казалось, Эшдаун почти обрадовалась, что ее перебили. – Конечно, давайте я покажу вам дорогу. Ваш отец поручил мне передать вам письмо. Я вручу вам его по пути.

Рагнор Фелл сердито хмурился им вслед. Джеймс надеялся, что не завел себе еще одного врага.

– Ваш отец сказал… ах, как все-таки очарователен валлийский язык, вы не находите? Такой романтичный! Ну так вот, он сказал: «Pob lwc, caraid». А что это значит?

Джеймс покраснел. Он считал себя уже слишком взрослым для уменьшительных имен.

– Это просто значит… это значит «Удачи!».

Спускаясь за ректором в вестибюль, мальчик не мог сдержать улыбки. Ну чей еще отец мог совершенно очаровать ректора просьбой передать сыну таинственное послание? Джеймс почувствовал, что он все-таки не одинок.

Ровно до тех пор, пока ректор Эшдаун не открыла дверь его новой комнаты, не попрощалась с ним веселым тоном и не оставила наедине с его ужасной судьбой.

Это была очень симпатичная комната: просторная, с кроватями из грецкого ореха и белыми льняными балдахинами на витых столбиках. Здесь имелся большой резной гардероб и даже книжный шкаф.

А еще здесь обнаружилось одно огорчающее и раздражающее обстоятельство. В лице Мэттью Фэйрчайлда.

Тот стоял перед столом, на котором красовалось десятка полтора щеток для волос, несколько странных бутылок и груда расчесок.

– Приветик, Джейми, – сказал Мэттью. – Мы с тобой соседи по комнате! Замечательно, правда? Уверен, что мы с тобой прекрасно уживемся.

– Джеймс, – холодно поправил Джеймс. – Зачем тебе столько расчесок?

Фэйрчайлд с жалостью глянул на него.

– Ну не думаешь же ты, что все вот это, – он широким жестом указал на собственную голову, – получилось само собой?

– Не знаю. Мне хватает одной расчески.

– Ну да, – заметил Мэттью. – Я так и понял.

Джеймс прислонил чемодан к ножке кровати, вытащил «Графа Монте-Кристо» и направился к двери.

– Джейми? – позвал Мэттью.

– Джеймс! – выплюнул Джеймс.

Фэйрчайлд расхохотался.

– Ладно-ладно. Джеймс, куда это ты собрался?

– Куда-нибудь в другое место, – заявил Джеймс и хлопнул за собой дверью.

Он не мог поверить, что судьба оказалась к нему так несправедлива, назначив делить комнату с Мэттью. Мальчик отыскал еще одну уединенную лестницу и читал допоздна, пока не решил, что уже достаточно поздно и Фэйрчайлд наверняка уснул. Джеймс прополз по коридору, зажег свечу и стал читать дальше, лежа в кровати.

Должно быть, он слишком уж зачитался. Когда Джеймс проснулся, Мэттью в комнате уже давно не было – в довершение всего, он еще и «жаворонок»! К тому же сам Джеймс безбожно опоздал на первый свой урок в Академии.

– Ну чего же еще ждать от Козлика Эрондейла!

Парня, который это заявил, Джеймс видел впервые. Кое-кто захихикал.