Робин Вассерман - Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга I (сборник)

– Чтобы стать Сумеречным охотником, не обязательно было приезжать в Академию, – заметил Мэттью. – Вас же могли тренировать в Институте, как когда-то дядю Уилла. Вот чего я хочу. Потому что только так я смогу оставаться со своим отцом.

– Мог бы. Но… – Джеймс смутился. – Я не хочу, чтобы меня отправили домой. Мама захочет узнать, почему меня выгнали.

Мэттью некоторое время ничего не отвечал. Слышен был только звук льющегося сверху дождя.

– Я люблю тетю Тесс, – наконец вымолвил он. – Я никогда не бывал в Лондоне, потому что не хотел надолго оставлять отца. Но всегда хотел… хотел, чтобы она почаще приезжала в Идрис.

Эти слова стали для Джеймса очередным болезненным откровением – не то чтобы плохим, но, скорее, неприятным и неизбежным. Конечно, мать с отцом очень редко приезжали в Идрис. Конечно, Джеймс с Люси росли в Лондоне практически оторванными от остальной их семьи.

Потому что в Идрисе жили не только родственники. В Идрисе жили высокомерные Сумеречные охотники, которые считали маму недостойной ходить с ними по одним улицам, а отец никогда никому не позволил бы оскорблять свою жену.

И вот теперь все станет только хуже. Теперь люди станут шептаться, что свою заразу Тесс передала детям. Станут говорить ужасные вещи о Люси – о его маленькой, веселой и смешливой сестренке. Нет, ей нельзя учиться в Академии.

Мэттью откашлялся.

– Кажется, я могу тебя понять. Я, наверное, мог бы перестать завидовать тому, что ты можешь уехать из школы. Я, наверное, даже могу понять, что твои цели благородны. Но я все еще не понимаю, почему ты так явно показываешь, что терпеть меня не можешь. Знаю-знаю, ты совершенно необщительный тип и больше всего хотел бы забиться куда-нибудь с книжкой и так все время и сидеть, но для меня это просто кошмар. Довольно унизительно, знаешь ли. Большинству людей я нравлюсь, я тебе уже говорил об этом. Причем мне даже не нужно специально стараться.

– Да, ты очень хороший Сумеречный охотник, Мэттью, и тебя все любят, – отозвался Джеймс. – Спасибо, что объяснил.

– Я тебе не нравлюсь! – воскликнул Фэйрчайлд. – Хотя и пытался это изменить. А ты, похоже, непрошибаемый.

– Дело в том, – медленно произнес Джеймс, – что мне больше нравятся очень скромные люди. Не выпячивающие себя почем зря. Понимаешь?

Повисла пауза. Мэттью понадобилось несколько секунд, чтобы обдумать слова Джеймса. А потом он разразился хохотом. Эрондейл поразился, как радостно звучит этот смех. Отчего-то ему еще больше захотелось высказать Фэйрчайлду всю правду. Пусть даже унизительную для него самого.

Джеймс зажмурился и выпалил:

– Я тебе завидовал.

Когда он открыл глаза, Мэттью не сводил с него осторожного взгляда, словно ожидая какого-то подвоха.

– С чего вдруг?

– Ну, тебя-то никто не считает дьявольским отродьем.

– Да, но – только без обид, Джеймс! – тебя им тоже никто не считает. Кроме тебя самого, – внес ясность Мэттью. – Ты – уникальное явление в этой школе. Как скульптура цыпленка-воина, если бы она у нас была. Я, кстати, не нравился тебе еще до того, как всем стало известно, что ты «дьявольское отродье». Что ж, полагаю, ты просто щадил мои чувства. Очень мило с твоей стороны. Я пони…

– Я не необщительный тип, – перебил Джеймс. – Не знаю, с чего вдруг тебе в голову пришла такая идея.

– Видимо, из-за твоей необщительности, не? – предположил Мэттью.

– Я – книжный червь, – объяснил Джеймс. – Я все время читаю книги и понятия не имею, как разговаривать с людьми. Если бы я был девушкой и жил в прошлом веке, люди прозвали бы меня синим чулком. Хотел бы я уметь разговаривать с людьми так, как ты. Хотел бы, как ты, улыбаться людям и влюблять их в себя. Хотел бы рассказывать истории, да так, чтобы слушали все кругом. Хотел бы, чтобы люди толпились вокруг меня, куда бы я ни пошел. Нет, последнее, пожалуй, неправда, потому что люди меня все-таки немного пугают. Но я хотел бы делать все то же самое, что и ты, точь-в-точь. Хотел бы дружить с Томасом и Кристофером, потому что они мне нравятся и потому что, как мне кажется, мы с ними похожи, и сам хотел бы им нравиться. Ты завидуешь, что я могу в любой момент вылететь из школы? А я завидовал тебе с самого начала. Завидовал всему, что с тобой связано. И завидую до сих пор.

– Подожди, – перебил Мэттью. – Постой-ка. Я тебе не нравлюсь, потому что я слишком очарователен ?

Он запрокинул голову и захохотал. Он хохотал, и хохотал, и хохотал, и никак не мог остановиться. Он даже подошел и сел на ступеньку рядом с Джеймсом – но его все равно разбирал смех.

– Хватит, Мэттью, – проворчал Джеймс. – Хорош смеяться. Я тут тебе душу открываю, делюсь самым сокровенным, а ты смеешься. Это, знаешь ли, очень обидно.

– Все это время у меня было отвратительное настроение, – наконец сказал Мэттью. – Ты думаешь, что до сих пор я был очаровательный? Да ты себе даже не представляешь…

Джеймс ткнул его кулаком в плечо, не в силах сдержать улыбку. Он видел, что Мэттью это заметил и очень собой гордится.

Чуть позже, за завтраком, Мэттью провел Джеймса прямо к своему столу, за которым сидели только Томас с Кристофером. Оба, кажется, были очень рады его видеть. Джеймс этому даже не удивился – слишком много сюрпризов свалилось на него за одно это утро.

– О, ты решил перестать ненавидеть Мэттью? – спросил Кристофер. – Очень рад. Тебе удалось задеть его за живое. Хотя мы не должны с тобой об этом разговаривать. – Он мечтательно уставился на корзину с хлебом, словно это была потрясающая картина. – Прости, я забыл.

Томас положил голову на стол.

– И как же у тебя это получилось?

Мэттью дотянулся и похлопал Томаса по спине, а другой рукой выхватил из-под руки Кристофера горящую свечу – иначе рукав точно загорелся бы, – и с виноватой улыбкой передал свечу Джеймсу.

– Если когда-нибудь увидите Кристофера рядом с открытым огнем, держите его подальше от пламени. Ну, или пламя уберите подальше от него. Творите добрые дела вместе со мной. А то мне вечно самому приходится быть начеку.

– Должно быть, это нелегко, когда тебя все время окружают… м-м… обожатели, – заметил Джеймс.

– Ну-у… – протянул Мэттью и помолчал. – Может быть… – он снова помолчал. – Может, я и правда немного… хватил лишку. «Ты что, не хочешь дружить со мной? Но ведь остальные-то уже дружат. Так что ты совершаешь большую ошибку». Может, я действительно перестарался? Вполне вероятно.

– Ты закончил? – спросил Томас. – Слава Ангелу. Ты же знаешь, как меня нервирует, когда вокруг много народа! Ты знаешь, что я никогда не могу придумать, что бы им сказать! Я не остроумен, как ты, не могу оставаться выше всего этого, как Джеймс, и не витаю вечно в облаках, как Кристофер. Я приехал в Академию, чтобы сбежать от собственных сестер, которые вечно мной помыкали, но даже сестры бесили меня куда меньше, чем эти летающие кругом тараны и вечные сборища по вечерам. Можно мы хоть иногда будем сидеть в тишине и покое?