Джон Толкин - Волшебные сказки (сборник)

Кузнец пристально посмотрел на Альва. Потом вдруг низко поклонился.

– Наконец-то я все понял, государь, – сказал он. – Вы оказали нам огромную честь.

– И вознагражден сполна, – ответил Альв. – А теперь ступай с миром.

Когда Кузнец добрался до своего дома, что находился на западной окраине селения, то увидел своего сына на пороге кузни. Он только что запер кузню, завершив дневную работу, и теперь стоял, глядя на белую дорогу, по которой его отец обычно возвращался из странствий. Заслышав знакомые шаги, сын удивленно обернулся и увидел, что отец подходит со стороны селения. Нед бросился навстречу отцу и с любовью обнял его.

– Я ждал тебя еще со вчерашнего дня, папа, – сказал он. Потом Нед взглянул в лицо отцу и встревоженно воскликнул: – Какой у тебя усталый вид! Должно быть, ты проделал долгий путь?

– Да, сынок, очень долгий. От Восхода до Заката.

Они вместе вошли в дом. Там было темно, если не считать огня, пляшущего в очаге. Нед зажег свечи, и некоторое время они молча сидели у камина. Кузнецом овладели усталость и чувство тяжелой утраты. В конце концов он огляделся по сторонам, словно приходя в себя, и спросил:

– А почему мы одни?

Сын недоуменно посмотрел на него.

– Как почему? Мама сейчас в Малом Вуттоне, у Нэн. Ее парнишке исполняется два года. Они надеялись, что ты тоже там будешь.

– Ах да… Я должен был туда попасть. Я и хотел, Нед, но меня задержали. А потом мне нужно было подумать об очень серьезных вещах, и все остальное на время вылетело у меня из головы. Но я не забыл о маленьком Тиме.

Кузнец запустил руку за пазуху и вытащил оттуда маленький футлярчик из мягкой кожи.

– Я принес ему подарок. Старый Нокс, наверное, назвал бы его безделушкой – но это пришло из Волшебной Страны, Нед.

Он достал из футляра небольшую серебряную вещичку. Это была крохотная лилия. Ее стебель венчали три изящных цветка в форме колокольчиков. Это и были колокольчики, и когда Кузнец легонько встряхнул лилию, они зазвенели, и каждый из них издавал собственный звук – а вместе они сливались в нежную, чистую мелодию. Когда раздался этот мелодичный звон, свечи затрепетали и на мгновение вспыхнули белым пламенем.

Глаза Неда расширились от изумления.

– Можно посмотреть поближе, па? – спросил он. Нед осторожно взял лилию и принялся рассматривать. – Какая чудесная работа! – воскликнул он. – И, папа, эти колокольчики пахнут! Их запах напоминает мне… напоминает что-то забытое…

– Да, запах появляется на некоторое время после того, как прозвенят колокольчики. Не бойся, Нед, она не сломается. Ее ведь сделали специально для малыша – чтобы он не мог ни сломать ее, ни пораниться.

Потом Кузнец спрятал игрушку в чехол и убрал ее.

– Я завтра же сам отнесу ее в Малый Вуттон, – сказал он. – Может, Нэн, ее Том и Нелли простят меня. Что же касается малыша Тома, для него еще не настало время считать дни… равно как недели, месяцы или годы.

– Да, верно. Сходи, папа. Я бы с удовольствием пошел вместе с тобой, но я, пожалуй, в ближайшее время не смогу добраться до Малого Вуттона. Я бы не попал туда сегодня, даже если бы не ждал тебя. Слишком уж много было работы, а будет еще больше.

– Э, нет, сын Кузнеца! Тебе тоже нужно отдыхать. Если я стал дедушкой, это еще не значит, что в моих руках не осталось силы! Говоришь, работы будет еще больше? Пускай! Теперь за нее возьмутся две пары рук. Я уже не буду уходить в странствия: во всяком случае, в длительные, если ты понимаешь, о чем я.

– Ах, вот оно что… А я как раз хотел спросить, что сталось со звездой. Тебе, должно быть, тяжело, папа… – Нед взял отца за руку. – Мне очень жаль. Но в этом есть и своя хорошая сторона – во всяком случае, для нашего дома. Знаешь, Мастер Кузнец, ты еще многому сможешь научить меня, если у тебя появится время. И я имею в виду не только работу с железом.

Они поужинали вместе и долго после этого сидели за столом. Кузнец рассказывал сыну о своем последнем путешествии в Волшебную Страну и о других вещах, которые приходили ему на ум, – но умолчал о том, что уже выбрал, к кому должна будет перейти звезда.

Наконец Нед посмотрел на него и произнес:

– Отец, помнишь тот день, когда ты вернулся, принеся с собой Живой Цветок? Я тогда еще сказал, что у тебя тень, как у великана. Тень не лгала. Так, значит, ты танцевал с самой Королевой… И все же ты должен был передать звезду. Надеюсь, она перейдет к достойному. Этот ребенок обязан тебе вечной признательностью.

– Малыш ничего не узнает, – отозвался кузнец. – С такими дарами иначе нельзя. Ну что ж, так тому и быть. Я передал ее дальше, а сам вернулся к своему молоту и наковальне.

Как ни странно, старый Нокс, насмехавшийся над своим Учеником, так и не смог забыть о звездочке, которая исчезла из праздничного Пирога, хоть это и случилось много лет назад. Нокс растолстел и обленился. Он удалился на покой, когда ему исполнилось шестьдесят – по меркам Большого Вуттона, это был не такой уж преклонный возраст. Теперь Ноксу было под девяносто. Он и поныне любил плотно покушать и был до чрезвычайности падок на сладкое, а потому сделался неимоверно толстым. То время, когда он не сидел за столом, Нокс проводил в большом кресле, которое стояло либо у окна, либо, если погода была хорошая, на крылечке. Он любил поболтать на самые разные темы, но в последнее время сводил разговор главным образом к своему Большому Пирогу (теперь Нокс был искренне убежден, что испек его совершенно самостоятельно), и всякий раз, когда Нокс засыпал, ему снился Пирог. Ученик, проходя мимо, иногда останавливался, чтобы перекинуться с Ноксом парой слов. Старый Повар по-прежнему называл Альва Учеником и считал, что тот должен величать его Мастером. И Ученик так и делал. Это, конечно, говорило в его пользу, хотя вообще-то Нокс его недолюбливал.

Однажды днем Нокс пообедал и вышел на крыльцо, подремать в кресле. Проснувшись, он обнаружил, что рядом стоит Ученик и смотрит на него сверху вниз.

– Здорово! – сказал Нокс. – Рад тебя видеть. Мне как раз снова вспомнился Пирог, и я о нем думал. Это был лучший из моих пирогов, а это что-то да значит. Но ты, может быть, уже забыл его.

– Нет, Мастер. Я его отлично помню. Но что вас беспокоит? Это был хороший Пирог; он понравился людям, и его хвалили.

– Еще бы! Это ведь я его испек. Но меня не это беспокоит. Я о той маленькой безделушке, звезде. Ума не приложу, что с ней сталось. Конечно же, растаять она не могла. Я это сказал лишь затем, чтобы не пугать детей. Может, ее кто-нибудь проглотил? Но как? Можно проглотить мелкую монетку и не заметить, но не звезду же! Она была маленькая, но с острыми лучами.

– Да, Мастер. Но ведь вы же на самом деле не знаете, из чего была сделана та звезда? Не стоит об этом беспокоиться. Я вас уверяю, ее просто кто-то проглотил.