Кендалл Калпер - Соль и шторм

– Я тебе не верю, – выпалила я. – То, что ты говоришь, бессмысленно. Мне и раньше бывало больно. Я страдала, но никаких заклинаний не дела…

Я умолкла на полуслове, неожиданно вспомнив, как упала в море, выйдя из дома бабушки. Я дышала в воде как рыба. А Тэйн, вытащив меня, что-то сказал, чего я сначала не расслышала или не поняла.

«Я думал, что ты утонула», – были его слова. А я лишь смотрела на него.

Я дышала под водой. Только магия могла сделать такое возможным, но она бесследно исчезла, прежде чем я это осознала. Улетучилась, как только я поняла, что у меня все еще есть что-то хорошее, ради чего стоит жить. И осознала я это, когда Тэйн нашел меня под водой, коснулся, притянул к себе.

– Это проклятье. Мы все прокляты, – нашептывала мать. – Все из семьи Роу. Это случилось с каждой из нас. Ты что, не понимаешь? Каждая из женщин Роу влюблялась, а потом у нее отнимали любовь, грубо, жестоко. Наша магия питается болью. И каждый раз, когда ведьма делает заклинание, она испытывает ту же боль, что и в первый раз. Каждый раз, колдуя, я чувствовала…

Ее голос поник, растаял, словно дым на ветру. Удивительно, но в ледяных глазах стояли слезы. Длинные пальцы скользнули по шраму.

– Может быть, этот парень заботится о тебе сейчас, – промолвила она, – но я уверена: если ты ничего не предпримешь, он заставит тебя страдать. И сделает это так, как ты себе и представить не можешь. Да-да, это обязательно случится.

– Никогда, – прошептала я, качая головой. – Он – самый добрый, самый нежный из всех, кого я знаю. Ничто не заставит его причинить мне боль, даже магия.

– На что он способен, неважно. Это проклятье, Эвери, которого не избежать ни одной из женщин Роу. Неважно, какой он человек, неважно, что он думает сейчас, и даже если он действительно заботится о тебе – это не играет роли. Ты можешь думать, что нашла достойного мужчину, но, поверь мне, – лицо матери искривилось в гримасе, а шрам натянулся, – наша магия изменит его до неузнаваемости.

Изменит его?

– Я всегда старалась тебя оградить, понимаешь? Вся жизнь – сплошная боль. Что хорошего в магии, если каждый день ты чувствуешь… Не хотела, чтобы это случилось с тобой…

В тишине стук моего сердца казался невероятно громким.

– Послушай, – в ее голосе вновь зазвенели металлические нотки. Она опять превратилась в женщину, которая всегда знает, что надо говорить и как правильно поступить. – Еще не поздно. Он пока не заставил тебя страдать. Может, проклятье и не успело его коснуться. Мы можем покинуть остров прямо сейчас, и ты никогда больше не увидишь этого парня.

Мне казалось, что я слышу ее голос из-под толщи воды, – слова, нечеткие и глухие, едва достигали меня. Я чувствовала, как она сжимает мои руки.

– Мы должны уехать, тебе придется забыть его и, возможно, ты будешь спасена, – она слегка встряхнула меня. В ее голосе снова зазвучала паника. – Ты понимаешь? Ты не станешь ведьмой, но ты спасешься от него. Эвери? Я увезу тебя.

Она ждала, пока я скажу что-нибудь, но я была в таком смятении, что не нашлась с ответом.

– Я… не могу уехать, – пробормотала я.

Руки матери стиснули мои ладони.

– Ты должна! Если ты останешься, если забеременеешь…

– Забеременею? – я похолодела.

Мать сурово сдвинула брови.

– Это еще одна часть проклятья.

– Проклятья… – глухо повторила я, слова вязли во рту.

– Так родились… мы все. Все, – сказала она, запнувшись.

Она выпустила мою руку.

– Наши матери влюбляются, теряют мужчин, становятся ведьмами и все, что у них остается, – дочери. Вот что значит быть ведьмой Роу. Мы все – лишь результат роковых ошибок.

Она подняла руку к моей щеке, возможно, пытаясь по-матерински приласкать меня, но моя жизнь была всего лишь результатом ошибки, неправильного решения. И я отвернулась.

– Я пыталась остановить это ради тебя, – жалобно сказала она. Дрожащая рука все еще тянулась ко мне. – Я пыталась… Я нашла для тебя хорошего парня, с которым не будет любви. Я заплатила капитану «Орлиного крыла» триста долларов, чтобы он нанял Томми Томпсона. Я выводила тебя на приемы, на концерты. Это лучшая жизнь, которой молодая девушка могла бы наслаждаться. Никакой любви, никакой магии, но все могло сложиться просто чудесно. А может быть, еще и сложится. Ты совершила ошибку, – шептала она, и я вздрогнула, осознав, что она говорит о Тэйне. – Но мы можем все это пресечь прямо сейчас – прежде, чем ты забеременеешь, и проклятье призовет новую дочь. Наш род остановится. Сейчас.

Все мое тело сковало внезапным холодом.

– Это все, чего ты хочешь? – спросила я, сжимая челюсти, чтобы не стучали зубы. – Ты надеешься увезти меня с острова навсегда и положить конец роду Роу.

– Я знаю, ты любишь этого парня, но, Эвери, клянусь, все, что из этого может получиться, принесет вам обоим только боль и горе.

Нам обоим? Во мне всколыхнулся страх, и мать тотчас за это ухватилась.

– Ты же хочешь защитить его, правда? – спросила она строго. Глаза ее сверкали. – Ты сказала, что он хороший, милый, нежный, но, клянусь, он обречет тебя на муки. Наше проклятье изменит его и заставит причинить тебе страдание. Все, что ты любишь в нем, исчезнет без следа, он навсегда изменится. Разве ты этого хочешь?

Дрожь прошла по моему телу, на глаза навернулись слезы. Я знала, что магия могла менять людей. Сколько раз я видела, как обуреваемых яростью мужчин бабушкино колдовство делает опустошенными и безвольными, как куклы. Вспомнилось и как я два года назад стояла рядом с матерью в деревянной церкви, а одурманенный пастор Сэвер с влюбленным и глупым лицом норовил поцеловать свою невесту. Чары действительно влияли на саму суть людей.

– Я не…

– Эвери, ты можешь спасти его! – неистово шептала мать, схватив меня за руки. – Только поехали со мной! Забудь все, что с ним связано, и ты будешь спасена!

С моих губ почти сорвалось «да». Я никогда не хотела оставить остров, но перед глазами всплыл образ Тэйна, и решимость улетучилась. Потрясенная, я открыла рот, чтобы сказать, что поеду, но тут увидела в глазах матери странный, почти безумный блеск отчаяния. И вспомнила, что она готова на все, чтобы только прервать род Роу.

– Нет, – я покачала головой и выдернула руки. – Нет, ты пытаешься запугать меня.

Я попятилась от нее к входной двери.

– Ты хочешь обманом увезти меня с острова. Я не верю в проклятье. Бабушка никогда об этом не говорила – только ты, ты! И я должна поверить, что ты любила мужчину, который тебя изуродовал?

Она вздрогнула, лицо исказилось, как у человека, которого поймали на лжи.

– Пожалуйста, всего лишь выслушай меня. Все, что я делаю, – это пытаюсь защитить тебя от нашего семейного проклятья.

– Каким образом? Наряжая меня в красивые платья? Выдавая замуж за богатенького? Как это меня защитит?