Марк Лахлан - Фенрир. Рожденный волком

Они ждали, сидя на берегу. Рассвет был облачный, солнце походило на размазанную по светлому небу кляксу. Элис замерзла, тело била крупная дрожь. Ведьма запела о начале времен и о том, как все завершится. Одну строфу она повторяла снова и снова своим диковинным высоким и резким голосом; мелодия не укладывалась ни в одну тональность, но казалась Элис странно прекрасной.

В тот день прилив не добрался до Элис. Она ужасно замерзла, однако мыслила отчетливо. Девушка поняла, что они задумали. Элис посмотрела на луну, королеву приливов, как ее называли, которая висела в синем небе, еще далеко не полная. Ее судьба связана с луной. Она росла далеко от моря, но все равно знала, что в определенные периоды приливные волны поднимаются выше, чем в другие. Сколько же времени это займет? День, неделю?

Ведьма все пела свою песню, и одна фраза так и врезалась в сознание Элис. Девять полных дней.

Элис молилась, чтобы Господь спас ее или же послал быструю смерть. Пришла ночь, она лишилась чувств от холода, но пришла в себя к рассвету, когда облака начали клубиться, образуя высокие белые колонны, а затем растаяли под лучами восходящего солнца. Теперь солнце светило ярко, и сначала его тепло было кстати, но уже скоро Элис ощутила, как сохнет под жаркими лучами кожа. Губы тоже пересохли, и она мечтала о воде. Кто-то принес ей тряпку, пропитанную водой. Они не хотят, чтобы она умерла раньше времени! Наперекор своей воле Элис впилась в тряпку. Потом она провалилась в беспамятство, а когда очнулась, небо над головой уже было усыпано звездами.

Вода плескалась у самых ног. Элис поглядела по сторонам, и ей показалось, что весь берег покачнулся. Пение продолжалось, хотя она больше не видела ведьмы. Пытаясь заглянуть себе за плечо, она заметила чьи-то ноги в сапогах. Офети так и стоял рядом с ней.

Она взывала к Богу, а когда это не принесло облегчения, стала взывать к рунам, питавшимся ее сущностью. Она слышала их, ощущала их присутствие, они проявляли себя образами света, воды, земли, конских копыт, однако были здесь не для нее. Руны тянулись прочь, подальше от нее, к своим сестрам внутри ведьмы. Вода закрывала ноги. Тело содрогалось. Потом вода стала доходить до пояса. Элис молилась Богу, молилась и молилась. Однако вовсе не Бог заполнил ее сознание – одна из рун не спешила бежать за остальными, она держалась особняком, та зазубренная буква, которая лежала на боку, и ее перечеркивала линия, похожая на воткнутое в тело копье.

Элис увидела Волка и человека – человека, который был Волком. Она увидела, как на горизонте клубятся тучи, услышала страшные причитания по покойнику, ужасный тоскливый звук, в котором звучали жалобы и горе тех, чьи возлюбленные ушли слишком рано. И имена руны пришли к ней: буря, волчий крюк. Было и еще одно название, она знала, оно так и вертелось на языке. У руны было три имени, но она могла назвать только два: буря, волчий крюк, волчий крюк, буря, волчий крюк. И тут третье имя пришло к ней, когда она подумала о человеке, который стал Волком, – вервольф.

Из души вырвался крик, больше похожий на вой, чем на женский плач. Это руна выразила себя в звуке, запела человеческим ртом и горлом, однако она не только пела, но и взывала к сознанию, которое не бодрствует и не спит, взывала к самым темным уголкам памяти, извлекая оттуда давно позабытые детские страхи, будоража волков, которые рыщут во снах и ждут в засаде того, кто осмелится пошевелиться в постели.

Послышался глухой удар, когда Офети тяжело осел на песок. Ведьма оборвала свое пение.

Вода доходила Элис до груди, веревки начали распухать, до крови врезаясь в руки и затрудняя дыхание. Она рвалась из своих пут, хотя знала, что ничего не получится.

Снова послышался вой, на этот раз из монастыря, кто-то отвечал на зов, исходивший от Элис. Вода дошла до подбородка. Она пыталась запрокинуть голову, но столб не пускал ее.

Ее захлестнул ужас, ослепляя разум. Но руны были в ней, освещали жуткую тьму, павшую на нее, согревали и поддерживали силы в холодной морской воде. А в следующий миг она оказалась в ином месте.

Она стояла высоко на голой скале, под которой раскинулись зеленые поля и реки. Рядом с ней были два человека: совершенно одинаковые темноволосые юноши с загорелыми лицами. Она знала, что один из них – Волк. Или оба они волки. Они не были похожи на волков, но Элис знала, что они – одно целое. Мысль показалась ей невероятно странной. Как это два человека могут быть одним?

– Вали, помоги мне! – Слова вырвались сами. – Фейлег, я умираю.

– Я не покину тебя. – Юноши ответили в один голос.

– Помоги же мне!

– Я приду к тебе. – Они снова говорили хором. – Только не доверяй ему после того, что он сделал. Он убийца до мозга костей.

Она знала, что молодые люди имеют в виду друг друга.

– Кто ты?

Она пристально вгляделась в одного из них, и ей показалось, что она узнала его. Лицо было такое знакомое. На ум пришло имя. Жеан? Нет, этот человек сильный, стоит прямо, он вовсе не калека.

Элис снова услышала в голове размеренные слова, только на этот раз их пела не ведьма. Голос был детский. «Висел на дереве под ветром, висел там девять полных дней».

Она падала, падала куда-то в темноту. Приливная волна, дойдя до шеи, отступила, потом снова нахлынула, но несильно, снова отступила, отступила еще и поползла назад, чтобы вернуться потом. Солнце погналось за луной через весь небосвод, взошло и село в тумане. В голове звучали стихи о Волке по имени Ненависть, который охотился за луной, о Волке по имени Предательство, который охотился за солнцем.

Она кричала, кричала во весь голос. Вода ушла, вернулась, снова ушла, и вот теперь она вернулась и доходила уже до груди, и Элис знала наверняка, что на этот раз захлебнется. Песня ведьмы опять звучала в голове. Элис вытянула шею, поглядела налево. Ведьма была на берегу. Она стояла, вытянувшись в струнку, как будто в трансе. Элис чувствовала, как что-то копошится и рвется в сознании. Это руны пытались освободиться, пытались убежать к ведьме. Элис умирала. Пение все звучало и звучало: «Висел на дереве под ветром, висел там девять полных дней».

Снова послышался вой, подобный голосу самой ночи. Треск дерева. Пение ведьмы на миг оборвалось, но она тут же продолжила. Теперь вой стал громче, его ничто не заглушало. Элис тянулась, силясь увидеть, что происходит на берегу. Она услышала знакомый голос: