Марк Лахлан - Фенрир. Рожденный волком

Элис, направляясь на север, вынуждена была соблюдать осторожность. Ей требовалась лодка, чтобы спуститься по реке до побережья, а оттуда двинуться на восток. Оставалось только надеяться, что человек-волк говорил правду. Ей приходилось верить ему. Он дважды едва не пожертвовал своей жизнью ради нее; возможно, что теперь уже и пожертвовал. И она не чувствовала в нем никакой неискренности, в отличие от коротышки, который ехал рядом с ней.

Конечно же, она соблюдала осторожность. Она не позволяла Лешему ночевать рядом с ней, оставляла его присматривать за животными, а сама тем временем находила укромное местечко для ночлега. Если он не сможет ее найти, то не сможет и убить, сколько бы воронов ни вселилось в его сознание. Гораздо сложнее оказалось раздобыть лодку. Ее нужно было купить обычным способом, чтобы ехать дальше. Она не смогла бы объяснить окружающим причину своего странного поведения, не смогла бы примкнуть к отряду торговцев или паломников.

Но Леший в итоге нашел решение. Он договорился с семейством, жившим возле реки, и взял у них лодку, чтобы добраться до моря. Для лошадей на борту не оказалось места, поэтому Леший продал их, как он не переставал повторять, возмутительно дешево. Беда была в том, что покупатель нашелся только один. Он приехал из местечка, лежавшего в дне пути от реки, и при себе он имел всего несколько монет. Поэтому вопрос заключался лишь в том, взять эти монеты или отказаться. Мул покупателю был не нужен, однако Леший не собирался оставлять животное любому, кто захочет его забрать. Он потащил мула в лодку, и тот, после некоторых уговоров, зашел и вел себя очень спокойно. На второй лодке за ними шел мальчик с двумя дядюшками, чтобы забрать их судно, когда они доберутся до моря. Эти люди были рыбаками, а не крестьянами, их не держал на месте массовый весенний сев, и они были рады немного заработать.

Леший наплел им, что Элис – молодой монах, который едет на восток, чтобы стать отшельником, поэтому для молитвы ему требуется уединение по ночам. Рыбаки были не любопытны и не задавали лишних вопросов, хотя и поглядывали на меч, висевший у Элис на боку.

Пока они ехали на север, погода резко переменилась: сначала у черных туч появлялись солнечные нимбы, а потом их и вовсе сдуло, и осталось только чистое холодное небо. Половодье отступило, течение реки замедлилось, однако его хватало, чтобы они неслись довольно быстро.

Элис сидела в лодке, съежившись под плащом. Она наконец-то осознала, какие громадные перемены произошли в ее жизни с того дня, когда она бежала из Парижа, и она то и дело дрожала и раскачивалась, и не только от холода.

Река сужалась и расширялась, извивалась и делалась прямой. Они проходили мимо маленьких селений и больших, и любопытные жители стояли на берегах и глядели на них. У многих лица были совсем бледные, одежда – потрепанная и изодранная, у некоторых недоставало конечностей, некоторым товарищи подставляли плечи, помогая держаться на ногах. Дома тоже выглядели скверно, бедные и грязные, виднелось и много обгорелых. Здесь побывали норманны, и земли были разорены. «Зачем же король Карл откупился от викингов?» – с недоумением размышляла Элис. Он должен был разбить их.

Леший тоже искренне недоумевал:

– По этой реке всегда ходили торговцы. Не понимаю, с чего они таращатся на нас, будто у нас голов, как у Триглава.

– Кто такой Триглав?

– Конский бог моего народа. У него три головы на одном теле. Ему у нас больше не поклоняются. Олег презирает лошадей, предпочитая сражаться пешим. Он вообще запретил поклоняться животным в наших землях.

– А что еще тебе известно об Олеге?

– Ну, он варяг, только не из тех земель, откуда пришли враги твоего брата, осадившие Париж.

– Сколько же народу он убил, чтобы получить престол?

– Нисколько. Его предки завоевывали Ладогу, но мы свергли их, поставили своего князя, даже нескольких князей. Мы, госпожа, трудный народ, у нас сильны родовые связи, мы преданы своим семьям. Представители разных родов никак не могли договориться. Поэтому мы пригласили северян обратно, чтобы правили они.

– Вы попросили их сделать вас рабами?

– Не рабами, подданными. С северянами ни у кого не было давней вражды. И когда северянин принимает решение, он основывается на разуме, не стараясь ущемить один род и выгородить другой. Так нам было удобнее, и мы процветаем под властью Олега. Олег захватил земли на юге и основал Новгород, где будет новая столица, когда город достроят. Он захватил Киев, который сильно страдал под гнетом двух злобных варягов, Аскольда и Дира.

Элис покачала головой.

– В вас совсем нет гордости, если вы позвали чужаков, чтобы править вами.

– Наоборот, в нас слишком много гордости. В этом-то и сложность. Мы скорее вытерпим тысячу унижений от чужака, чем одно – от соседа.

Элис поглядела по сторонам. Лес вплотную подходил к берегам реки Аруэз, нависая над ними, на огромных дубах уже набухли почки, журчание реки ласкало слух.

– Думаешь, он мне поможет?

Элис и сама знала ответ – Леший ни за что не скажет ей «нет». Однако она хотела услышать слова поддержки, пусть даже от купца, который вкладывал в них не больше чувства, чем в ту болтовню, к какой прибегал, сбывая товары.

– Если Чахлик был в этом уверен, тогда и я тоже. Он отдал за тебя жизнь, поэтому ты, как мне кажется, можешь ему доверять.

– Он сказал, что делает это ради любви. Ты не знаешь, что он имел в виду?

– Наверное, любовь к деньгам. – Леший понял, что шутка не удалась. – Как знать, госпожа? Эти люди все время говорят загадками. Он ведь чародей, оборотень. В его словах может быть заключена тысяча значений, а может, и ни одного. Я бы так глубоко не копал.

Элис откинулась на борт лодки. Мул лежал на дне. Леший сидел на руле – течение было такое сильное, что грести не приходилось, и Элис попыталась заснуть. Было холодно, но она очень устала. Движение судна убаюкивало ее. Она ощутила, что проваливается куда-то, но не поняла, наяву это происходит или во сне.

– Ты уже делала это раньше, сможешь сделать еще раз. – Голос, женский голос.

Элис внезапно села прямо и потянулась за мечом. Она все еще была в лодке, только уже спустилась ночь, реку окутала странная темнота, и свет луны обратил воду в дрожащее покрывало из серебра, молодые листья – в олово, небосклон – в закопченную сталь. Элис уже доводилось видеть такую темноту. В Лоше, когда она гуляла по ночам.

В лодке рядом с ней кто-то был, но она не могла заставить себя повернуть голову, чтобы посмотреть. Где же Леший? Нигде. А где мул? Тоже нигде.

– Ты уже делала это. Сделай еще раз.

– Что я делала?

– То, что необходимо сделать. И что ты сделаешь. Давай!