Соня Чокет - Неудержимая. 1000 км пешком по легендарному пути Камино де Сантьяго

Мы побежали друг другу навстречу и тепло обнялись. Я была рада его видеть. Я думала, что больше никогда его не увижу. Он рассказал мне, что пришел сюда два дня назад. Я только качала головой. Как он сделал это? Я шла так быстро, как могла, и едва успевала добраться за день до следующего города.

В Рабанале был небольшой монастырь, основанный немецкими монахами, и они пригласили Патрика отдохнуть у них несколько дней. Его мучила страшная боль в обеих ногах, и он едва мог спать по ночам, поэтому он с радостью принял приглашение и находился там уже второй день, надеясь, что остаток времени принесет ему облегчение.

Он проводил меня до моего жилища, имеющего вид старой швейцарской дачи, и подождал, пока я заселюсь. Сумка еще не прибыла, но я была уверена, что она вот-вот будет. Затем мы договорились встретиться в шесть часов вечера на паломнической мессе в монастырской церкви.

Я предложила ему поужинать со мной, но он отказался, потому что ужинал с монахами и не хотел их обижать. Так что мы выпили пива и поговорили в течение часа, пока я не сказала, что мне нужно поспать перед мессой.

К тому времени сумка уже прибыла, и я втащила ее в свою комнату на третьем этаже. К сожалению, она не казалась такой легкой, как два дня назад. В конце концов, мне это удалось, я заселилась и расслабилась. Долго не получалось заснуть из-за боязни пропустить мессу, поэтому через полчаса я спустилась вниз, чтобы взять себе колы.

Там я встретила еще трех паломников, с которыми я сталкивалась в пути. Тут были Виктория и ее сын Эрик. У нее шло все хорошо, но Эрик каким-то образом надорвал мышцу в лодыжке и теперь отказывался от всех лекарств, предпочитая естественный процесс заживления. Они оба были раздражены. Я предложила ему свои лекарства, в том числе и из натуральных компонентов, но он отказался еще до того, как я успела все перечислить. Было ясно, что Камино был для него путем покаяния, и он не хотел, чтобы ему мешали.

Его мать закатила глаза и рявкнула на него: «Ты капризный дурак! Я не могу этого выносить». Я тихонько отошла в сторону – этот разговор был явно не для меня. Я поговорила с остальными, пока не пришло время мессы. Там я слушала красноречивого немецкого священника, проводящего мессу на английском с вкраплениями из других пяти языков. Закончил он, пожелав всем паломникам Доброго Пути, затем спросил, нет ли желающих поговорить с ним после мессы. Я решила, что я хочу.

Мы поговорили о разрыве моего брака и моем стремлении смиренно жить дальше. Он долго слушал и потом сказал: «Отпустите и любите его. Как вы и обещали, выходя за него замуж. Попробуйте и предоставьте остальное Господу».

Я пообещала. Я отпущу его и буду всегда любить в своем сердце. Я чувствовала, что могу сделать это. Я также хотела полюбить себя. Это моя следующая задача. Я поблагодарила священника, он благословил меня и обнял.

Я встретила Патрика с Пути, который ждал меня снаружи церкви, и пожелала ему успехов. Мы договорились встретиться через несколько дней. Следующее, что я помню, это как я лежала в кровати, поедая энергетический батончик вместо ужина.

Я чувствовала умиротворение и просто хотела спать. На следующий день мне предстояло добраться до самой высокой точки Камино – Круз Ферро, где я должна была оставить свой камень, а вместе с ним и тяжкое бремя, которым он был. Я была готова.

Я проснулась рано утром, готовая к долгому подъему на Круз Ферро. Я знала, что мне предстоит несколько часов непрестанной ходьбы, так что я положила два из шести оставшихся энергетических батончиков в рюкзак, чтобы быть готовой к тому, что меня ждет. Затем я упаковала сумку и начала спускаться на первый этаж. Мне удалось дотащить ее до второго этажа, где байкер-аргентинец, увидев мои мучения, забрал сумку и помог отнести ее вниз. Хорошее начало дня.

После быстрого завтрака из кофе, тоста и стакана апельсинового сока я поставила штамп в паспорт и вернулась в комнату за палками, Гамби и рюкзаком. Я надела шерстяные шапку и перчатки, натянула на уши повязку и вышла навстречу жесткому холодному ветру под темным мрачным небом. Я была готова идти.

«Матерь Божия, пожалуйста, помоги мне отпустить все то, что меня тяготит. Даже то, что я все еще хочу удержать. Аминь и заранее спасибо».

Крутой подъем сразу же стал испытанием для моего колена, но я продолжала идти. Пока я медленно поднималась, я еще раз вспоминала все, что меня тяготит, чтобы ничего не забыть в нужный момент. Я слишком далеко зашла в этом паломничестве и не могла опустить предоставленную мне возможность.

В первую очередь в голову приходили мои обычные жалобы: слишком много работы и чувства ответственности за то, что меня даже не касалось; года, которые я проживала в уверенности, что меня никто не любит и не ценит, как мне хотелось бы. Ничего нового.

Тем не менее чем дальше я шла, тем очевиднее становился тот факт, что все те вещи, которые делали меня несчастной, не были первопричиной моих тягот.

Всему виной были мои собственные страх и гнев, даже ярость по отношению к этим и многим другим вещам. На меня давило недоверие к тем, кто был добр со мной. Я могла доверять только себе, и именно так я и решила поступать. Меня тяготила ложная вера в то, что я должна трудиться без перерыва, потому что меня учили, что любовь это и есть тяжелая работа. Мне мешало убеждение в том, что я не имела на все обилие моих чувств. И сожаления о прошлом. Это и были те помехи в моей жизни, от которых я хотела избавиться. Это были не события или поступки, а именно моя собственная эмоциональная замкнутость и неспособность простить всех, кто причинял мне боль. После многих дней в пути я научилась этому, и теперь я ощущала себя счастливой и умиротворенной.

Подъем был тяжелым, и было до ужаса холодно. Но я не возражала. Через несколько часов я наткнулась на небольшое кафе и решила там отогреться. Мои пальцы замерзли, и я успела сильно проголодаться.

Когда я вошла внутрь, я подивилась количеству знакомых паломников вокруг камина в центре комнаты. Там были Клинт и Дин, Ганс, Питер и Линда. Я увидела и Викторию, но без Эрика. Я спросила о нем, и она закатила глаза.

«Я оставила его позади этим утром, – сказала она. – Мне пришлось. Мы, не переставая, ругались с тех пор, как вышли на Камино. Я хочу разгрузиться. Его постоянный контроль и несамостоятельность меня душат. Мне необходимо было уйти, так что мы договорились встретиться с ним в Сантьяго, если он туда доберется».

Я одобрила ее решение и пожелала ей Доброго Пути, и она прошла мимо меня к выходу. Прежде чем сесть, я осмотрелась. Это было старое хиппарское заведение, заполненное пацифистскими знаками, запахом ладана и тоннами сувенирных футболок и прочих приятных памятных вещиц, каждую из которых мне хотелось купить.