Гильем Балаге - Пеп Гвардиола. На пике

Сестра Пепа Франческа не сдержала слез, увидев, как он плачет: «Это действительно трогательно, пробирает до глубины души», – сказала она, пересматривая запись с того дня несколькими неделями позже. Рамон Беса, журналист и друг Гвардиолы, понимает, что Пеп «настолько открыт, что на поле он делает все: не обманывая и не кривляясь. Он чрезвычайно чувствителен». Его друг Давид Труэба отмечает, что «победа – это всегда нечто такое, что вызывает немалое душевное напряжение».

Пеп обычно замыкается в себе, держа в узде свои эмоции после взлетов и падений, скрывая секреты, долги и обещания. Временами Эстиарте подстегивает его выпускать все это наружу: «Если хочешь плакать, плачь; ударь стену, дай свободу чувствам». В тот день Манель хотел, чтобы Пеп поплакал подольше: он заслужил право на эмоции после столь долгого самоконтроля.

И этот последний трофей того года стал тумблером, включившим публичное выражение чувств. Напряженная схватка в Лиге, «Эль Класико», гол Иньесты в Лондоне, финал Лиги чемпионов. Облегчение, эйфория от выигрыша вкупе с удовлетворением от выполненного долга на новой работе и осознанием того, что за короткое время он преодолел планку успеха, доселе невообразимую. И теперь этот титул, недооценный в Европе, но в Южной Америке признаваемый вершиной сезона. В голове Пепа мелькнуло несколько картин, и накопившееся вышло наружу. Внезапно открылся вентиль, выпустивший весь пар напряжения. Он дал волю эмоциям. «Это Пеп», – сказали многие, увидев его тогда. Или точнее: «И это тоже Пеп».

Никто не спрашивал его о причинах его слез, хотя он и посвятил успех Эваристу Муртре, бывшему директору «Барселоны», который поддержал решение Пепа потренировать резервную команду «Барсы» вместо того, чтобы работать координатором молодежных категорий. «Иногда случаются такие вещи… – говорит он теперь. – Со временем, если я продолжу работу в поле, они больше не повторятся». Сильный духом Пеп снова выходил на первый план.

«Тем, кто здесь с нами сейчас, и тем, кто был здесь в прошлом году, – спасибо вам за великолепные шестнадцать месяцев. Мы множество раз великолепно играли. Мы заслужили уважение, и все признание идет им. Они были очень благородны в своих усилиях», – объявил он на послематчевой пресс-конференции, говоря об игроках.

Пеп Гвардиола выступил на высшем уровне в свой первый же тренерский заход. Эти месяцы были просто незабываемы. Долгие дни в тренировочном комплексе, меньше времени с супругой Крис, больше – в офисе, принятие решений, поиск здравого смысла, окружение себя хорошими людьми, требование высоких стандартов работы от каждого вокруг на постоянной основе – все это стоило того. Слезы очеловечили как самого героя, так и футбол.

«Барселона» Гвардиолы теперь стала «гарантом качества», высочайшей планкой, брендом, который олицетворял собой нечто, что мир футбола прежде еще не видел – команду, которая не знала границ и пределов и которая посредством веры в собственный стиль и характер смогла достичь величия. Игроки покидали раздевалку облаченными в футболки со слоганом «Todo ganado, todo por ganar» [8] «Все выиграно, все предстоит выиграть» ( исп .). – Примеч. авт . .

Гвардиола сменил Жоана Лапорту и даже Йохана Кройфа, став лидером религиозного течения под названием «Барселона». Девиз «Больше, чем клуб» обрел смысл не только с точки зрения клуба как института, но и с точки зрения команды. «Барселона» теперь вошла в число «бессмертных».

Намереваясь отыскать для себя новые вызовы и рассчитывая поднять команду еще выше, Пеп продлил контракт двумя месяцами спустя, на еще один год – до 2011-го. И вновь… «Еще год, и я отчаливаю», – думал он.

В начале нового сезона жители Санпедора решили выразить уважение своему самому знаменитому сыну. Он был провозглашен Hijo Predilecto [9] Любимый сын ( исп .). – Примеч. ред. , что эквивалентно вручению ключей от города. В ответ Пеп должен был сказать пару слов со сцены на той самой площади, где играл в детстве в мяч. Он вернулся домой, в свою деревню, ко всему тому, что оставил позади, к тем жертвам, что принесли Долорс и Валенти Гвардиола.

«Я знаю, что сегодня мои родители очень счастливы, и это делает меня самого счастливым. Родиться в этой деревне, играть за «Барсу» и все прочее…»

А потом ему пришлось остановиться, потому что голос дрожал и срывался.

Два тренировочных комплекса. Один на северо-западе Англии, другой недалеко от Барселоны. Две крепости. В конце узкой дороги – Кэррингтон. Недалеко от большой эстакады – здания Сан-Жоан-Деспи.

Когда вы входите в кэррингтонские офисы, девушка на ресепшене с улыбкой просит вас подождать, а потом провожает в комнату для прессы, маленькое подобие школьного класса. Вас окутывает величественная тишина. Нарушают ее только голоса игроков, но короткий взрыв звука исчезает сразу за дверями, ведущими в их изолированный мир. Потом дверь открывается, и перед вами появляется статная фигура семидесятилетнего старика – Алекса Фергюсона. Он одет в тренировочный костюм, выглядит уверенным в себе и бодрым. Его взгляд пронизывает вас насквозь, пока он сжимает вашу руку в крепком рукопожатии, а на его губах сияет улыбка, которая всегда при нем, когда вокруг нет камер.

Над раздевалками барселонского тренировочного комплекса, вдалеке от мира футболистов, располагается офис Гвардиолы. Обычно при входе можно было увидеть, как Тито Виланова что-то пишет за столом. За его спиной прозрачная дверь, ведущая в пространство размером три на четыре метра, где Пеп проводит большую часть своего рабочего дня. Письменный стол Гвардиолы в порядке – в центре располагается ноутбук; на одной стороне какие-то документы; на другой – книги о лидерстве, биографии, историческая литература. Пеп быстро встает и приглашает меня в свой офис. Затем садится в кресло, которое внезапно уменьшается в размере. По правде, все место выглядит разительно меньше, чем оно есть на самом деле – он из тех людей, что заполняют пространство комнаты собственным присутствием.

Так же, как и Фергюсон, на самом деле.

– Пепе. Пепе Гвардиола. Какую фантастическую работу он проделал.

Пеп подается вперед. И прежде чем он освежит в памяти римский финал и гладиаторов, «Уэмбли», Месси и Хави, он хочет выразить почтение всему тому, чего добился Фергюсон, что олицетворяет он и «Манчестер Юнайтед» на поле и за его пределами.

– Сэр Алекс не мог играть никак иначе, кроме того, как они выступили в Риме. И на «Уэмбли» тоже. В конце концов, мы тут про «Манчестер Юнайтед» говорим. Они облагораживают игру своим подходом к футболу, и как клуб, и как команда.

ПОДГОТОВКА