Кэролайн Мисс - Анатомия духа. Семь ступеней к силе и исцелению

Со временем Сэм сошелся с другой «бандой» молодых людей, которые собирались по вечерам в ближайшем представительстве Христианской ассоциации молодежи. Он учит других людей избегать тех ошибок, которые совершил сам, и это его новое призвание. «Те деньги, которые я сейчас зарабатываю, ничто по сравнению с моими прежними доходами, но поверьте мне – это не имеет ровным счетом никакого значения. Я справлюсь. Когда я вижу ребятишек, и они доверяют мне свои мечты, я говорю им, что все возможно, так как знаю, что это правда. Я говорю им, как важно гордиться своим делом, и иногда рассказываю им об ангелах. Благодаря ребятишкам я понял, что у меня есть цель в жизни. Я никогда не испытывал такого ощущения прежде и хочу вам сказать, что оно дает мне такой кайф, с каким не сравнится ни один наркотик, который я «толкал» клиентам. Может быть, впервые я понял, что это чувство похоже на очищение души и гордость, что теперь мне не придется врать себе». Он выбрал другой кодекс чести и теперь вдохновляет детей, с которыми работает.

Сэм хромает, но все-таки ходит. Иногда он шутит: «Кто бы подумал, что с хромой ногой я буду держаться ровнее?» По его словам, у него еще бывают «больные дни», но его отношение к жизни – это бесконечная радость. Он вдохновляет всех своих знакомых и излучает уверенность в себе, которая вытекает из его искренней любви к жизни. Я уверена: он исцелился потому, что понял смысл жизни.

Род учит нас идее справедливости: обычно это принцип талиона – «око за око, зуб за зуб», «золотое правило нравственности», «поступай с другим так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой» или закон кармы – «что посеешь, то пожнешь». Общественная справедливость поддерживает социальный порядок, который можно изложить следующим образом: справедливо искать мести за неумышленный вред; справедливо делать все необходимое, чтобы защитить себя и свою семью; справедливо помогать другим родичам в самозащите или мести. Несправедливо подвергать опасности своего родича ради личной выгоды; несправедливо не подчиняться приказам своего рода; несправедливо помогать тому, кто представляет опасность для рода. Запрет выносить сор из избы категоричен и распространяется на каждого представителя рода.

Когда родич достигает совершенства в том, что считается ценным в глазах других, он и его родичи могут свободно «обмениваться энергией». Что касается «заимствования энергии» у другого родича, который уже заслужил общественное признание, то род не видит в нем ничего необычного. «Что нам в его имени?» – задаем мы насмешливый вопрос. Но имя очень важно – в нем скрыта энергия гордости или стыда, которую излучает первая чакра. С другой стороны, из-за нарушения родоплеменной справедливости может теряться энергия – до такой степени, что человек может чувствовать себя не в своей тарелке и испытывать трудности в общении.

Как правило, род убежден в том, что существует «основанная на принципах человеческого разума» причина, которая объясняет развитие событий. Такие убеждения заканчиваются большим горем. Кто-то тратит годы, пытаясь обнаружить «причину» неприятных событий в своей жизни; и если она их не удовлетворяет, то они заканчивают свою жизнь во тьме – неспособные двигаться дальше и неспособные отпустить прошлое. Хотя для поддержки общественного порядка родоплеменной закон необходим, он не выражает волю небес. Но переосмысляя таинство Крещения, можно найти выход из ловушки человеческой справедливости и проникнуть в тайну Божественного разума. Если мы будем воспринимать свою среду как «предназначенную» для нашего духовного развития, но не для материального благополучия, то мы поймем, что личность нуждается в негативных событиях для собственного развития. В них нельзя видеть Божье наказание.

Когда социальная справедливость затрудняет наше духовное продвижение, необходимо освободиться от ее влияния на нашу силу выбора. Этот вызов является одним из самых трудных вызовов, связанных с первой чакрой, потому что он часто требует физического расставания с семьей или группой людей, с которыми у нас были тесные отношения.

Патрик был на удивление обаятельным человеком. На моих семинарах он флиртовал напропалую с каждой женщиной, которая появлялась в радиусе трех метров от него. Всякий, кто был с ним знаком, думал, что это веселый, добросердечный и любящий человек. Он работал врачом скорой помощи и был талантливым рассказчиком. Когда он делился историями из медицинской практики, то участники семинара слушали его, как завороженные. Мало кто обращал внимание, что Патрик страдал от хронических болей в ногах и пояснице. Он не мог высидеть всю лекцию, и ему приходилось время от времени вставать и потягиваться. Он слегка прихрамывал.

Все полагали, что в личном общении Патрик так же жизнерадостен, как и на людях, несмотря на то, что он был родом из Северной Ирландии, известной своими бесконечными религиозными распрями и экономическими неурядицами, и что он всякого насмотрелся в своей жизни и, наверняка, побольше своих пациентов, которых едва не застрелили и не взорвали в их же машине.

Утром мы встретились за завтраком, и он попросил меня оценить состояние его здоровья, хотя сама просьба далась ему с большим трудом. Он мне назвал свой возраст, и я погрузилась в переходное состояние, в котором мне даются видения и откровения. Он нервно спросил: «Как ты сама думаешь, насколько силен в тебе пророческий дар?» В ту же минуту мне было ниспослано видение, что он служит в армии и что его постоянные боли в ногах появились после того, как его жестоко избили.

«Почему у меня создается впечатление, что вы ведете двойную жизнь – солдата и врача скорой помощи? Вы состоите в какой-то военной организации?»

Конечности Патрика словно одеревенели. Из добросердечного и любящего человека он превратился в холодного как лед незнакомца, и я поняла, что переступила черту. Он ответил: «В моей стране нужно быть готовым защищать себя», – очевидно, намекая на затяжные конфликты в Северной Ирландии. Но у меня сразу же возникло ощущение, что его энергия связана не с самозащитой, а с агрессией. Я сказала: «Я уверена, что вы не способны исцелиться от хронической боли, поскольку вас гнетет внутреннее противостояние этой военизированной организации. По-моему, вам надо ограничиться или вообще отказаться от подобной самоидентификации».

Он ответил: «Одни вещи возможны, другие нет. Как бы ему этого не хотелось, человек не должен забывать прошлое. Нельзя одним махом изменить ход событий. Месть никогда не прекращается местью; сегодня это мои ноги, завтра это будут ноги другого. Это путь глупцов – как только человек встал на него, то уже никогда не сможет с него сойти».