Маллика Чопра - Всё, о чем ребенок хочет спросить… и спрашивает

У меня слабое зрение, я ношу контактные линзы, и без них мир расплывается у меня перед глазами. На ночь я снимаю линзы и надеваю очки, чтобы почитать перед сном.

Однажды, когда мы отдыхали всей семьей, одна из моих линз повредилась, а запасной пары у меня не было – только старые очки с меньшим, чем нужно, числом диоптрий. Четыре дня подряд я носила только эти очки, и мой мир буквально виделся мне и ощущался совершенно иным, и первой это почувствовала моя дочь Тара.

«Мама, а почему ты не носишь свои глаза?» – спросила она.

Я в шутку называла свои контактные линзы мои глаза , но, видимо, Тара понимала это буквально. Я объяснила ей, что испортились мои контактные линзы, а не глаза, и что очки мне нужны, чтобы видеть.

«А почему тебе нужно носить их, чтобы видеть? Мне не нужно носить глаза».

Я улыбнулась. «Разные глаза видят по-разному, и моим, чтобы видеть, нужна помощь, поэтому я ношу контактные линзы. Знаешь ли ты, что собаки видят не так, как люди, а слоны и хамелеоны тоже видят по-другому? Разные люди, разные животные – все видят по-разному».

«А если собаки наденут очки, они будут видеть, как мы с тобой?» Хороший вопрос, подумала я.

«Ну, я не знаю ни одной собаки, которая носила бы очки! – засмеялась я. – Но, думаю, если бы собаки действительно носили очки, это помогло бы им увидеть мир, чтобы суметь сделать то, что им нужно».

Тара взяла меня за руку: «Не волнуйся, мамочка, я-то не забыла свои глаза, я постараюсь, чтобы ты увидела то, что тебе нужно».

У Тары очень длинные ноги; я люблю играючи щекотать ее, приговаривая: «У тебя бесконечно длинные ноги! Они длятся и длятся!», – а она вытягивает ноги, показывая их мне во всей красе.

Люди замечают, какая она высокая, и говорят ей: «У тебя ноги прямо как у папы! Ты будешь высокой девочкой!» Тара улыбается.

Однажды ей захотелось выяснить, почему у нее папины, а не мамины ноги (Сумант очень высокого роста, и у него длинные ноги, я же, увы, не могу похвастаться ни тем, ни другим!)

«Ну, – стала объяснять я, – все дети созданы из частей тел своих мамы и папы; ты – сочетание нас обоих, а я – сочетание своих родителей».

Было видно, как Тара усердно обрабатывает эту информацию; я продолжила: «Так что, ноги у тебя папины, но глаза, мне кажется, мамины». Ее глаза широко раскрылись.

«А чья у меня шея?» – спросила она. Я ущипнула ее за шейку: «Мамина!»

«А подбородок чей?» – это стало превращаться в увлекательную игру.

«Ммм… Думаю, твой подбородок достался тебе от семьи Дади». (Тара называла мать Суманта «Дади»; у всех родственников по ее линии были характерные подбородки.)

«Но у папы ведь не такой подбородок, как у меня? И у Дади тоже?» – она была в замешательстве.

«Я знаю, но у твоего двоюродного брата точно такой же подбородок, и у сестры Дади тоже! Видишь, в твоем теле есть части всей твоей семьи!»

«А у Лилы тоже твои глаза, папины ноги и мой подбородок?»

«Давай посмотрим». Мы подозвали Лилу, поглощенную игрой в кубики, и она с радостью зашагала к нам.

«Лила, можно нам взглянуть на твои глаза?» Малышка показала на свои глаза и произнесла: «Глаза!»

«Чьи у Лилы глаза, Тара?» Тара внимательно изучила глаза сестры. «Думаю, мама, у нее твои глаза, как и у меня!» Я согласилась.

«Лила, а можно посмотреть на твои волосы?» Лила указала на свою голову и гордо заявила: «Волосы!»

«Тара, а ты замечала, что волосы у Лилы совсем как у Маа – тонкие и вьющиеся?» (Маа звали мою бабушку.) Тара серьезно кивнула.

«Лила, покажешь нам свой носик?» Лила показала на свой нос: «Ноосик!»

Так мы продолжали игру, обнаруживая, как мы связаны друг с другом.

«Она снова пьет молоко из твоего животика?» – игриво спросила Тара, наблюдая за тем, как я кормлю грудью Лилу; поначалу ее крайне увлекал весь этот процесс и тот факт, что Лила пила молоко прямо из моего тела.

«Твой живот делает молоко? – спрашивала она, стоя рядом со мной, нахмурившись и наблюдая за кормлением. – А могу я покормить ее из своего живота?»

Я объясняла ей, что когда у женщины появляется ребенок, ее тело вырабатывает именно то молоко, которое нужно малышу, и младенцы пьют это молоко до тех пор, пока не смогут пить и есть другую пищу самостоятельно.

Любопытно, но Тара никогда не спрашивала, почему она больше не может пить молоко из моего живота.

Однако, как и следовало ожидать, в один прекрасный день, когда я ласкала и целовала Лилу во время кормления, Тара вдруг спросила: «Мамочка, а почему я не могу тоже пить молоко из твоего животика?»

Я была настолько увлечена общением с Лилой, что этот вопрос застал меня врасплох, но, взглянув на лицо Тары, я поняла, что она чувствует себя лишенной чего-то особенного.

Жестом я предложила ей сесть на диван рядом со мной: «Посиди со мной, моя дорогая малышка!»

Она подошла, смущаясь и как бы неохотно.

«Ты уже большая девочка, и мое молоко тебе больше не нужно. Мне кажется, ты предпочла бы пиццу, куриные наггетсы и мороженое, не так ли?»

Она хихикнула: «Да! Особенно мороженое!»

Я закончила кормить Лилу и положила ее обратно в кроватку, потом взяла на руки Тару и стала обнимать и целовать ее: «Но то, что ты уже не пьешь мое молоко, не значит, что мы не можем больше обниматься и ласкаться! А ну, иди сюда!»

Я стала кружиться с Тарой на руках, снова и снова целуя ее.

Вопрос вашему ребенку

Что тебе больше всего нравилось, когда ты был малышом?

Я притянула Тару к себе и сжала в крепком объятии, покрывая поцелуями все ее лицо – я делала это каждый день, но сегодня она оттолкнула меня.

«Мама, не целуй меня! Твои микробы переселяются на меня, я могу заболеть!»

В школе была эпидемия гриппа, у Лилы был насморк и кашель; Тара, привыкшая соблюдать все указания, прилежно мыла руки и чистила зубы, а когда Лила чихала, она учила ее прикрывать рот платком. Тара отлично усвоила урок о распространении микробов и относилась к этому со всей серьезностью.

«Милая, вполне возможно, что у меня нет никаких вредных микробов, так что ты можешь обняться со мной без опаски» – уговаривала я, желая приласкать ее.

«Нет, мама, микробы невидимы и они распространяются всегда, – повторяла она заученный урок, – поэтому нельзя знать, передаешь ты мне вредных микробов или нет, а я очень не хочу заболеть, потому что завтра в школе Share Day [1] Share Day ( англ. – делиться, день) – в американских садиках и школах особый день, когда ученик приносит в школу важные для него вещи, чтобы показать и рассказать о них другим детям. (этот день был одним из ее любимых в школе)».