Йэн Ашер - Человек, который продал жизнь на eBay

Догадываюсь, что это максимально близко к осуществлению цели продать мою жизнь – машину я продал еще до начала путешествия, теперь ушел и дом, и на хранении у меня осталась сравнительно небольшая часть собственности. Так что теперь, когда меня ничто не держит и есть деньги в банке, я свободен идти туда, куда вздумается, и заниматься тем, чем мне будет угодно, как я и планировал.

По моим прикидкам, если бы я просто продал дом годом раньше, вместо раскручивания своей идеи с аукционом на eBay , вероятно, я получил бы на 50 тысяч долларов больше, чем теперь. Но я старался не смотреть на все это дело как на потерю 50 тысяч долларов. Я все равно получил очень неплохую прибыль по сравнению с начальной ценой земли и строительства, и альтернативная жизненная дорога, по которой я теперь шел, была намного более волнующей и приносила больше удовлетворения.

Мне все равно больно было думать, что годом раньше я получил бы на эти самые 50 тысяч больше, помещенные на срочный вклад под почти вдвое больший процент, чем я мог себе обеспечить сейчас. Я зарабатывал бы на процентах втрое больше, что намного расширило бы мои возможности.

Я снова и снова удивлялся тому, что некоторые значительные события, повлиявшие на мои решения, произошли так не вовремя – но все равно гордился тем, чего мне удалось достичь на данный момент, несмотря на все эти трудности.

Когда я вернулся с Ёнагуни, Дуг пригласил меня погостить в свободной комнате его квартиры на Окинаве, которая, что вполне естественно, представляла собой типичную дайверскую берлогу. Окинаве немало досталось во время Второй мировой войны, и морское дно здесь до сих пор усыпано всевозможным военным мусором. Свидетельства этого попадались в квартире на каждом шагу, в особенности в ванной, где, для того чтобы принять душ, приходилось стоять, расставив ноги над пустой гильзой огромного снаряда. По мнению Дуга, это был снаряд для палубного орудия какого-нибудь эсминца, и его пришлось несколько недель продержать в пресной воде, чтобы он не рассыпался на воздухе после более чем 60-летнего пребывания на дне морском.

Дуг предложил мне попытаться исполнить еще одну из целей моего списка – и рано утром наша небольшая компания собралась у дайверского катера и вышла в открытое море.

Дуг живет почти на берегу океана, в районе под названием Сунаби, к северу от Наги. Кроме того, его квартира расположена рядом с одной из здешних американских военно-морских баз, и я только дивился количеству самолетов, заходивших на посадку и взлетавших с этой базы. Это происходит почти безостановочно. Ясное дело, квартиры здесь стоят тем дешевле, чем ближе к базе. Неудивительно – ведь военные самолеты на взлете ревут очень громко.

Вчера на набережной я видел немало людей, вооруженных камерами с прикрученными к ним огромными объективами. Дуг позднее объяснил, что сравнительно новый истребитель F-22 то и дело взлетает с базы и садится на полосу, и на его фотографии существует огромный спрос у военных энтузиастов.

– Конечно, его фотографируют еще и корейские и китайские шпионы! – добавил он.

Дуг управляет собственным дайверско-чартерным бизнесом Reef Encounters, и он организовал для меня поездку на Ёнагуни. Потом он сказал, что на обратном пути через Нагу, если я захочу попробовать поплавать с китами, он приложит все силы, чтобы помочь мне в этом начинании, поскольку сейчас на Окинаве как раз сезон горбачей.

Этим утром мы встали на рассвете, забрали полную дайверскую экипировку из магазина и направились к гавани. Как только мы взошли на борт катера Reef Encounters, Дуг стал править в открытое море. Михо предложил сразу переодеться для ныряния с масками, поскольку мы приближались к месту, где часто видят китов. Кейси был уже готов, и мы с Майком, выйдя на палубу, надели снаряжение, пока Джим возился со своей камерой. Задача Джима заключалась в том, чтобы попытаться сфотографировать любого из нас с китом, если представится такая возможность.

Дуг вскоре заприметил кита и лег на курс, который, как мы надеялись, соответствовал китовьему. Мы попрыгали в воду и изо всех сил поплыли к тому месту, где нам, как мы надеялись, предстояло увидеть морского великана.

У меня сразу же возникли проблемы, так как, продув трубку и сделав глоток воздуха, я от души нахлебался морской воды. Я снова попытался ее продуть – и все повторилось заново. На третий раз я очень старался не вдыхать глубоко, и стало совершенно ясно, что трубка повреждена и пропускает воду у самого основания.

Кита никто из нас так и не увидел, и все мы выкарабкались на борт, чтобы совершить еще одну попытку. На второй раз кит вынырнул недалеко от носа катера, и, снабженный новой трубкой, я снова прыгнул в воду. Все мы работали ластами как безумные, но только Кейси удалось разглядеть вдалеке китовый хвост. Я уже начинал думать, что это будет трудный и изматывающий день.

Вновь поднявшись на борт, мы медленно слонялись по палубе – и вдруг кит появился вновь, примерно в 20 ярдах от кормы катера. Все мы прыгнули через борт, я развернулся в воде, ожидая, пока исчезнут пузыри – и глаза мои широко распахнулись от крайнего изумления.

Кит оказался совсем рядом! Он был прямо перед нами, не более чем в 10 ярдах (9 метров)! Невероятно! Это была самка, да еще и с детенышем! Мы медленно поплыли к ним, и я видел, как Джим, плывущий прямо передо мной, делает фотографии. Я обогнул его, подбираясь поближе к китам, и в изумлении смотрел, как самка перевалилась набок, отрезая нас от детеныша и глядя прямо на меня. Я видел ее огромный глаз, видел, как его взгляд перемещается от меня к Майку, плывшему прямо за мной, потом снова ко мне.

Киты описали вокруг нас ленивый круг, и казалось, что мы интересуем их не меньше, чем они нас; я сумел оказаться всего в 3–4 ярдах (2,7–3,7 метра) от них.

В какой-то момент я подплыл настолько близко, что, сделав пару движений ластами, наверное, мог бы дотронуться до грудного плавника китихи. Я потянулся к ней – и, наверное, оказался слишком близко, поскольку она изогнула в мою сторону свой гигантский хвост. Я воспринял это как вполне очевидное предостережение и немного сдал назад, припоминая слова Джима о том, что матери с детенышами могут быть очень агрессивными, а потому – потенциально опасными.

С этого момента и далее я старался держаться на более разумной дистанции от них. Мать продолжала прикрывать от нас китенка бо́льшую часть времени, либо вклиниваясь между нами и детенышем, либо удерживая его у себя под брюхом.

Мы наблюдали за ними несколько минут, описывая все новые и новые круги. По моим оценкам, малыш был, должно быть, футов девять в длину (около 3 метров), а мать – от 20 до 25 футов (6–8 метров). Ее плавники и хвост обросли морскими уточками, а рядом с ней паслась довольно большая группа прилипал. Зрелище она представляла собой весьма впечатляющее.