Йэн Ашер - Человек, который продал жизнь на eBay

Когда все было улажено, а работа над веб-сайтом почти закончена, настало время окончательного решения. Действительно ли я собираюсь это сделать? Действительно ли я хочу избавиться от всего?

К этому моменту прошло уже больше двух лет, как Лора решила уйти от меня, и с тех пор в моей жизни произошли определенные перемены к лучшему, в особенности начиная со знакомства с Мэл. Но было очевидно, что в жизни еще не все хорошо, иначе эта идея не показалась мне бы такой привлекательной.

Даже два года спустя ничто не могло уменьшить мою тоску по жене. Я уехал за 600 километров в пустыню и освоил новую профессию. Я переехал в новехонький с иголочки дом. Я начал жить совершенно новой жизнью, работая в жарких пыльных шахтах на окраинах городов. И конечно, у меня появилась новая подруга. Но от этого во мне самом мало что изменилось. Я по-прежнему страдал по своей Лоре, своей любви – по своей жене.

Изо дня в день всякие мелочи напоминали мне о прошлом, которое теперь уже можно было назвать давним, – оно никак не желало покидать меня, оставаясь рядом. Кафель на стене душевой кабинки, который выбирала Лора; ковер на полу в гостиной, рисунок которого придумала она сама; висевший в платяном шкафу свитер, который она подарила мне в день рождения, в тот самый день, когда я совершил свой первый прыжок с парашютом. Тарелки в кухне – те самые, что мы обнаружили в саду нашего дома, в который въехали, только-только перебравшись в Перт; их мы отмывали и чистили вместе. Маленькие металлические пазлы на кухонном рабочем столе, которые мы купили во время нашей первой поездки обратно в Англию, через два года после переезда в Перт…

Мы покинули Англию в начале 2002 года, не имея при себе почти ничего, кроме рюкзака с одеждой – один был у меня, другой у нее. И поэтому все в том доме, где я сейчас жил в одиночестве, было куплено за те замечательные четыре года, которые мы провели вместе в Австралии.

Да, все в этом доме и вокруг него напоминало мне о Лоре. Я подумал, что если уж собираюсь отсюда съехать и как-то жить дальше, то могу точно так же избавиться от всего остального – и вновь начать с нуля. В конце концов это же всего лишь «вещи», думал я. Та часть меня, где живут логика и оптимизм, считала, что эта идея способна вызвать у людей некоторый интерес, и мне, может быть, удастся продать этот комплексный пакет и, даже – очень может быть, за весьма достойную цену! Если бы так случилось, я мог бы с чистой совестью некоторое время попутешествовать. А если мне когда-нибудь снова понадобятся «вещи», можно в любой момент купить новые.

В конце концов я решил, что путешествие – как раз то, что мне сейчас нужно. Я надеялся, что оно станет последним этапом в процессе латания зияющей дыры, которую оставил в моей жизни уход Лоры.

– Ну вот и все! – проговорила Мел. – ALife4Sale вышел на просторы Интернета. С Богом!

День 14 марта наступил быстро, и веб-сайт обрел теперь почти полностью завершенный вид. Конечно, оставался еще длинный список мелких усовершенствований, и нужно было внести некоторые дополнения, но в целом мы были готовы начать! Мы загрузили все тексты на сервер, и я с некоторой дрожью мысленно задал себе вопрос: что такое мы только что привели в движение?..

Саймон в Лондоне написал обещанную статью и в тот же день предложил ее паре британских еженедельных газет. Он позвонил и сказал мне, что свой интерес выразили и The Sun и The Telegragh , но пока не ответили ничего определенного. Из The Daily Mail пришел отказ, и он как раз собирался предложить свою статью местной газете того города, где я прежде жил, The Northern Echo .

На следующий день с этой статьей вышла только The Northern Echo , которая отдала под нее всю третью страницу. Материал был дополнен фотографиями и информацией с моего веб-сайта, который только накануне вышел онлайн. Кроме того, газета выложила полную версию статьи на своем веб-сайте.

Я воодушевился, хотя меня одновременно слегка разочаровало то, что не удалось договориться с The Sun – газетой, у которой самая большая читательская аудитория из всех англоязычных газет. Да, вот это была бы реклама, думал я. Что ж, по крайней мере нам удалось взять успешный старт.

Я и представления не имел, что́ на меня посыплется дальше!

Вскоре после того как статья вышла в The Echo , Саймон позвонил и сказал, что ею заинтересовались некоторые британские газеты национального масштаба, и спросил, может ли он дать им мой телефон. Ха, еще бы!

Чуть позже телефон снова зазвонил, и оказалось, что я разговариваю с репортером из The Independent . Я здорово обрадовался и с удовольствием рассказал ему историю о том, «как дошел до жизни такой». Интервью произвело на меня очень позитивное и волнующее впечатление.

Не успел я дать отбой, как телефон зазвонил вновь, и еще один репортер – на сей раз из The Sun , задал мне примерно тот же набор вопросов, что и первый. Дела шли гораздо лучше, чем я мог надеяться, и если бы эти две газеты опубликовали статьи обо мне, это означало бы потрясающую рекламу.

Утром в понедельник по британскому времени, когда в Перте был полдень, Саймон позвонил снова. Он с удовольствием объявил мне, что статьи вышли и в The Telegragh, и в The Daily Mail , хотя ни из одной из этих газет мне не звонили. The Independent и The Sun тоже опубликовали заметки после интервью, взятых у меня на выходных, так что в общей сложности обо мне заговорили по меньшей мере четыре британских национальных ежедневных издания. Все складывается как нельзя лучше, думал я!

Потом мне звонили из еще нескольких британских газет, а также из австралийского журнала WHO. Но, несмотря на весь этот ажиотаж, я все равно оказался не вполне готов к следующему звонку, поступившему от продюсера австралийской утренней телепрограммы Sunrise . Они хотели, чтобы я приехал к ним на следующее утро и появился вживую в их программе, выходящей примерно в 8 утра. Разница во времени между Сиднеем и Пертом означала, что мне нужно было быть в студии примерно в 5.30!! Ради телевидения мне даже пришлось отказаться от мысли поучаствовать в праздновании Дня Святого Патрика!

Я уехал в студию без нескольких минут пять. Там меня встретил оператор и проводил в здание. Меня поразило, насколько пустым и тихим оно оказалось. В студии находились только я и оператор. Звукорежиссер приладил мне наушники и микрофон, а потом снова скрылся в соседнем помещении за маленьким звукорежиссерским пультом. Кроме охранника, который впустил меня в студию, я не видел поблизости ни одной живой души. Я сидел на стуле за столом, на фоне задника с панорамой Перта, нервно глядя в огромную камеру, направленную мне в лицо, и слушал через наушник живой эфир передачи. Должен признаться, я чувствовал себя очень скованно, но эмоции зашкаливали. Мне то и дело приходилось делать глоток воды из стакана, стоявшего сбоку. Наконец в наушнике раздался голос продюсера из Сиднея, который спросил, хорошо ли мне слышно, и сообщил, что прямой эфир начнется через 30 секунд.