Иэн Келли - Вивьен Вествуд

Вивьен и Малкольм (на заднем плане Бен Вествуд). «В Малкольме было что-то особенное. Его не стало, думала я, но он был счастлив». Вивьен Вествуд

От Вивьен все больше веет безмятежностью всеми любимой бабушки, как бы заявляющей: «Пожилым все можно». Национальному достоянию почти все сходит с рук, чем Вивьен активно пользуется. Не «соблюдая правила игры», выражаясь языком рекламщиков, она все же в итоге выигрывает, и Тайзер с Лорой Маккуэйг из пресс-службы больше не переживают из-за этого. «От нее это ожидаемо и ей позволено, – говорит Тайзер. – Вот только мне бы хотелось, чтобы она иногда хранила подарки – или не отправляла их обратно детям, говоря, что ей ничего не нужно… и не критиковала их рисунки». Друзья и знакомые не раз просили меня как-то объяснить ей, что ее редкие проявления грубости идут вразрез с ее поразительным великодушием и щедростью (она попросит меня сократить эту строчку), будь то широкая финансовая поддержка благих целей или привычка справляться о здоровье заболевших друзей и коллег и посылать им подарки. О ее благородных жестах ходят легенды и в мире моды, ведь она как глава торговой марки порой с невиданной щедростью делает подарки тем, кого считает своими поклонниками, или тем, кому, как, например, Тайзер, понадобились нештопаные колготки, или просто дарит любовь. «Я всегда стараюсь быть открытой и честной во всем, что делаю. Хотя иногда меня удивляет, что обо мне пишут, хотя сама я полагала, что вела себя очень вежливо. Но в основном мне плевать. Я пытаюсь думать так: «Что ж, зато эта статья только что принесла 10 000 фунтов на дождевые леса» – и пожимаю плечами. Чаще всего я просто испытываю благодарность за внимание к проблеме. В этом чувствуется определенный цинизм. Ты думаешь, что была вежливой, а пишут про грубость. Но недавно я заметила, что в основном ко мне относятся по-доброму. И я часто испытываю облегчение, когда вспоминаю, как мило пресса отреагировала на то, что я заявилась без трусиков в Букингемский дворец, и я за это очень благодарна».

Бо Браммелл, который кое-что понимал в славе и моде и отчасти благодаря которому мы с Вивьен и познакомились на выставке в Музее Виктории и Альберта, отмечал, что восхождение к славе или, точнее, к скандальной известности зачастую интригует больше, чем конечный результат. Но не стоит думать, что я или Вивьен пытаемся обойти молчанием последние десятилетия. «День сурка», бесконечно повторяющийся в модной индустрии, конечно, мог бы вогнать Вивьен в тоску, ведь он, на мой взгляд, сводит на нет все достижения, портит впечатление от «конечного результата». Из года в год Дом мод Вивьен Вествуд выпускает две коллекции для марки «Gold Label», две – для «Red Label», две – для «MAN». Кроме того, ее идеи тиражируются во вспомогательных линиях – «Red Carpet», «World’s End» и прочих, не говоря уж об аксессуарах, парфюмерии, ювелирных украшениях и довольно обособленных международных франшизах. И так постоянно. Поэтому неудивительно, что Вивьен так хорошо помнит подробности бурных лет с Малкольмом и что ей менее интересны тонкие различия между коллекциями «Ultra-Feminity» («Ультраженственность», весна/лето 2005) и «World Wide Woman» («Женщина мира», осень/зима 2012). В конце концов, она – жена, провалившая проверку Министерства внутренних дел, потому что немногое вспомнила из их совместной жизни с Андреасом. Возможно, такова природа творческого счастья. Кроме того, возглавлять огромный дом мод – не значит постоянно придумывать что-то новое или каждый сезон менять мир, как это было в конце 80-х и начале 90-х, а, скорее, творить и откликаться на изменения в стиле и бизнесе. Повторяются силуэты, идеи и рисунки, иногда – как визитная карточка Вивьен, иногда – как узнаваемый образ, созданный ею. Нужно играть и в другую игру – добиться признания марки «Vivienne Westwood» во всем мире и, конечно, того, чтобы у нее был свой особенный и узнаваемый голос, чтобы она осталась в памяти и после смерти женщины, которая в настоящий момент руководит домом мод, носящим ее имя. Были времена, когда о Вивьен говорили как о творческом гении, постоянно борющимся за выживание в бизнесе. Но мир изменился, и Вивьен теперь кажется провидицей, когда говорит: «Я всегда знала, что время на моей стороне». Так что сейчас каждый, кого заинтриговала ее история жизни, ее магазины и вещи, воспринимает ее не просто как гарантию хорошо сшитой одежды. Ее одежда – иллюстрация к целой истории. Есть в ней и повествование: женщина и ряд ее идей. Покупая одежду от «Vivienne Westwood», вы приобретаете вещи с историей. Нечто анти– или анте-, как описали мне ее творения на Элксо-стрит, нечто, наполненное духом ее знаний, прочитанных книг и увиденных картин, нечто, проникнутое историей ее жизни, борьбой с консервативным обществом или даже с Малкольмом, нечто, от чего веет тяжелым человеческим трудом. Вивьен удалось так надолго остаться в моде, как не удавалось никому со времен Коко Шанель. Благодаря умелому управлению Карло, а теперь Андреаса, Дом мод Вивьен обрел редкую способность держать курс, расширяясь без ущерба для репутации. Сейчас кажется, будто Вивьен стремится к себе истинной. И нужно обладать невероятной силой личности, чтобы не поддаваться давлению окружающих, постоянно ждущих, что ты выкинешь какой-нибудь фокус. «Когда я отправилась в «Dior», – рассказывает Вивьен о том, как ее звали возглавить этот парижский дом мод, – я думала, что мне стоит вступить в борьбу, потому что я, пожалуй, единственная, кто будет относиться к Диору с должным уважением, необходимым, чтобы продолжить его дело. Я почувствовала огромное облегчение, когда назначили Гальяно, который пришел из Дома моды «Givenchy». Видишь ли, даже над Ивом Сен-Лораном стояли предприниматели, которые следили за тем, что он делает, и то же самое было бы в «Dior». В итоге я осталась со всеми плюсами, которые дает самостоятельное руководство. Я получила что хочу».

Творческая жизнь Вивьен даже чаще, чем личная, разворачивалась на глазах общественности. Этим она больше похожа на поп-звезду, чем на модельера, на актрису, нежели на художника. Хотя Вивьен и говорит о панке: «Я горжусь, что была его частью. В то время это было геройством», она, как все художники, неприязненно реагирует на вопрос о прошлых работах и со скукой в голосе о них отзывается, и, конечно, об этом конкретном периоде творчества она сказала все, что хотела, еще до того, как я учинил ей допрос. Любой, кто по той или иной причине просматривал газетные материалы, посвященные Вивьен, скажет, что, пропустив мимо ушей вопросы о моде или панке, она будет, вероятнее всего, говорить об обнародовавшем секретные документы Брэдли Мэннинге или об изменении климата, потому что мир Вивьен существует «сейчас», и этим она выделяется среди остальных не только как художник-интуитивист, но и как художник-труженик. Как она однажды сказала, мода как «ностальгия по будущему» обращена в прошлое, чтобы максимально прочувствовать настоящее. «Я пытаюсь вернуть в технологический процесс разумность и гуманность», – однажды сказала она о своих выкройках. И женщинам и мужчинам важны крой и ощущения, которые испытываешь, надевая ее одежду, а также великие идеи, о которых ее вещи шепчут или кричат.