Коллектив авторов - Правдивые истории о чудесах и надежде

Пение гимнов зарядило меня рождественским настроением, и через несколько дней мы собрали вещи, взяли Джонни Регги и отправились на праздники в Ливерпуль, к родителям Ника. Мои родители тоже приехали, но новый член нашей семьи воспринял такое скопление народа совершенно невозмутимо.

В Рождество все только и делали, что отвешивали Джонни комплименты и называли его лучшей собакой на свете.

– Я не могу судить объективно, но вы совершенно правы! – отвечала я.

Джонни знал толк в этой жизни и всегда поступал правильно. Если я закрывала дверь, он знал, по какую ее сторону нужно оказаться. Если с одной стороны была кухня, он оказывался именно там, потому что любил покушать и слушался своего нюха!

На Рождество Джонни закормили кусочками и вкусностями с праздничного стола. Мои родители его обожали – особенно мама. Стоило ей увидеть его, как она говорила: «Привет, моя дворняжечка!» Она звала его так по-доброму, потому что мы не знали всех подробностей его родословной.

Рождественским утром мы с моими свекрами, родителями и Ником собрались в гостиной под нарядной елкой, украшенной в красно-золотой гамме. Нас поджидала груда подарков. Я взяла мягкий сверток, который приготовила для Джонни Регги. Развернула его, и все рассмеялись: внутри был миниатюрный костюмчик Санта-Клауса с красной накидкой и отороченным мехом капюшоном.

– Прости, Джонни, – сказала я, – но я не удержалась!

Я посадила его на колени и аккуратно надела костюм, а потом повернула мордочкой к родным. Все заулыбались до ушей.

– Да ты просто красавец! – воскликнула я.

Но Джонни повернулся ко мне и недовольно зарычал. Он застыл на месте, и я видела, что костюм ему совсем не нравится. Я сфотографировала его, но он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Бедняжка!

Тогда он рычал на меня в первый и единственный раз. Джонни был совершенно безобидным. Из-за инфекции он лишился многих зубов, и они шли через один. Рычанием он просто выражал свое мнение насчет костюма. Я подозвала его, и пока снимала костюм, он не шевелился, а в нужный момент даже поднимал лапку.

Когда наряд сняли, он еще несколько минут со мной не разговаривал, но вскоре Джонии Регги меня простил. Этот забавный случай только добавил веселья.

Со временем я поняла, что Джонни не любил, когда с ним возились. Он терпеть не мог, когда его причесывали, и уж точно не был «карманной» собачкой. Но у него получалось очаровать любого безо всяких усилий. Даже Ник, серьезный парень из Йоркшира, рядом с Джонни становился шелковым, и оба они это знали.

Стоило Нику вернуться с работы, как Джонни тут же несся к кладовке, где хранились собачьи лакомства. У него были проблемы с позвоночником, и из-за этого он не мог вилять хвостом, а вилял всем телом – из стороны в сторону. Угощая его, Ник всякий раз признавался:

– Может, это глупости, но я не могу устоять перед этой мордочкой!

Постепенно мы разглядели истинную натуру Джонни за его милыми проделками. Несмотря на артрит, он любил гулять дважды в день и с удовольствием семенил за нами на прогулке.

По выходным мы ездили за город или на пляж. При этом Джонни всегда выглядел очень недовольным: природа его не впечатляла. Хотя он жил в Лондоне и, как нам казалось, никогда не бывал в тех местах, куда мы его возили, они его совершенно не интересовали.

Если у Джонни Регги имелось свое мнение, он не стеснялся его высказывать. Допустим, ему не хотелось идти гулять – тогда он прирастал к полу у входной двери и отказывался сдвинуться с места. Со временем у него ухудшилась подвижность суставов, он стал неважно слышать и видеть и большую часть дня предпочитал проводить в саду. Мы установили перегородки, чтобы он не укололся о розовые кусты. Он отыскивал местечко на солнцепеке и жарился там до одури.

Одним словом, у Джонни не жизнь была, а мечта, что бесконечно меня радовало. Да и Джонни понимал, как ему повезло, и радовался своему счастью. А нам казалось, что это мы счастливчики. Мы с Ником много лет строили карьеру и искали идеальный дом. Мы неслись по жизни с такой огромной скоростью, что порой у нас даже не оставалось времени насладиться простыми вещами, которые мы воспринимали как должное: прогулкой в солнечный день или отдыхом в домашней обстановке.

Лишь когда у нас появился Джонни Регги, мы поняли, чего нам не хватало. Я сократила количество рабочих часов, а Ник по возможности работал дома.

Мы старались больше времени проводить дома на случай, если Джонни что-то понадобится. Мы предпочитали не тискать его – он терпеть этого не мог, – а угощать всякими вкусностями. Например, полезной для суставов жирной рыбой.

У Джонни был волчий аппетит, и он заглатывал еду, не жуя. Чтобы он не набирал вес (а у него была такая склонность), я выгуливала его вокруг Кентерберийского собора. Жили мы совсем недалеко. Мне нравился живописный сад на территории собора, а иногда я даже тихонько прокрадывалась внутрь с Джонни на руках послушать вечерню. Я прижимала его к груди и наслаждалась чудесным пением – оно производило на меня очень сильное впечатление. Джонни закрывал глаза и тоже слушал. Хор пел громко, и Джонни все слышал и все чувствовал. После службы мы садились на скамейку в прекрасном огороженном саду и ловили последние лучи заходящего солнца. Сад при соборе цвел круглый год.

Мы пытались обеспечить Джонни Регги лучшие условия для жизни, но и наша жизнь с его появлением начала меняться. Я стала смотреть на вещи под другим углом и оценивать их по-новому, замечать то, что раньше ускользало от моего внимания – то же пение хористов или красивые цветы в саду.

Потом Джонни совсем ослеп. Мы выносили его по лестнице в сад и сажали на мягкую траву, а потом ставили у ступенек горшки с цветами, чтобы он не поднялся наверх сам. Постепенно он привык.

Наше второе Рождество с Джонни прошло не так весело, как первое. Он был безразличен ко всему, и сил у него совсем не осталось. Я уже не дразнила его костюмчиком Санта-Клауса. Что бы мы ни делали, как бы его ни угощали – ничто не могло пробудить в нем интерес. В канун Нового года я оставила все приготовления и повела его к ветеринару.

– Стефани, у Джонни нарушена работа печени, – сказал ветеринар. – Но эти таблетки должны помочь.

Я купила таблетки по рецепту и отвезла Джонни Регги домой.

Шли недели, месяцы, а Джонни лучше не становилось.

После поездки в Ливерпуль к родителям Ника мы снова повели его к ветеринару.

Тот осмотрел его.

– Кажется, у него небольшое обезвоживание. Вы не передвигали его миску с водой?

Пока мы гостили у родителей Ника, Джонни забыл, куда поставили его миску, и не видел ее, поэтому и не пил. Я чувствовала себя виноватой, что не заметила этого, и боялась, что моя ошибка дорого обойдется Джонни. Мы взяли его, отдавая себе отчет в том, что он не проживет с нами долго, но теперь мне казалось, что я совершенно не готова попрощаться с ним.