Генри Лодж - Моложе с каждым годом. Как дожить до 100 лет бодрым, здоровым и счастливым

Многие мужчины, особенно выйдя на пенсию, испытывают искушение забыть о бритье. Это неправильно. Пусть даже вам больше не нужно каждый день ходить на работу, но если вы не будете бриться, убеждая себя в том, что становитесь похожи на Брюса Уиллиса, весьма вероятно, что в действительности вы станете похожи на Ясира Арафата. Так что, как вы привыкли делать на протяжении многих лет, с утра вставайте, умывайтесь, чистите зубы… и брейтесь. Аккуратно. Кусочки белого пластыря, налепленные здесь и там, сигнализируют: «Вот старый неудачник!»

Я привык бриться в душе, не пользуясь зеркалом. Больше я так не делаю. Так легко пропустить что-нибудь. Теперь я обязательно бреюсь при ярком свете и тщательно выскребаю трудные участки. Это не помогает мне выглядеть моложе, зато помогает не выглядеть идиотом.

Пока вы не успели уйти далеко от зеркала, возьмите заодно ножницы и подстригите пучки волос, торчащие из вашего носа. В какой-то момент они начинают расти как сумасшедшие, и тогда вы должны за ними следить. Это очень важно. Так же, как и уши, если вы способны с ними справиться. Можно, в конце концов, обратиться к специалисту, который сделает все по высшему классу. Если вы не хоббит, мохнатые уши – дурной знак.

В Следующей Трети с вами может произойти еще кое-что интересное. По всей коже появляются маленькие пятнышки. И они способны вас убить. Мы с Гарри вам не родители. Мы не будем напоминать вам про солнцезащитный крем и шляпу, когда вы собираетесь выйти погулять. Моя должность – рассказывать истории. Поэтому сейчас расскажу очередную.

Когда я жил в Скалистых горах, все вокруг знали, что атмосфера разрежена, солнце жестоко и нужно быть очень осторожным. Да-да, конечно. Но как же я ненавидел, когда меня чему-то учат! Поэтому я иногда мазался солнцезащитным кремом и даже пару раз был у дерматолога. Переехав в Нью-Йорк, со временем я нашел классного специалиста, которого (вернее, которую) вы, может быть, помните по первой главе. Это была дама, изящная, как бутон, и мудрая, как змея. Я пришел к ней, мы немного поболтали ни о чем, а потом она ловко закрыла мне лицо маской и оставила меня без половины носа. Так что теперь я не умру (от этого).

Это была действительно потрясающая женщина, однако в истории с моим носом радостного мало. Все произошло из-за моего старческого упрямства. Но теперь я всегда ношу шляпу. И мажусь солнцезащитной гадостью. И посещаю дерматолога раз в четыре месяца. Мне больше не хочется терять куски лица. Никакие. (Я еще не сказал вам, что на то, чтобы заделать получившуюся дыру, пошла часть моего же уха? Бр-р!)

С кремами разбирайтесь сами – хотя все же надо упомянуть, что сегодня это становится все важнее, – но я настоятельно призываю вас посетить дерматолога. Мы, старики, любим упираться в подобных вещах, но послушайте меня: рак кожи в большинстве случаев излечим, и нередко для этого требуется всего лишь короткий контакт с чем-то холодным. (Отрезание носа – это наказание для особо опасных нарушителей.) После пятидесяти пренебрегать регулярными осмотрами попросту неразумно.

Я меньше всего на свете люблю разговоры об одежде, поскольку ничего в ней не понимаю. Хотя Гарри в этом отношении совсем безнадежен, но и мне особо нечем похвастаться. Тем не менее есть пара вещей, о которых имеет смысл поразмыслить. Постараюсь быть краток. Задумайтесь о возможностях современной одежды. Вероятно, вы считаете, что сейчас одеты современно, но с большой долей вероятности это не так. Возможно, ваши представления о том, как следует одеваться, застыли на уровне эпохи вашего восемнадцатилетия. Прошлой весной на пятидесятой, юбилейной встрече выпускников старшей школы, где я учился, меня поразил тот факт, что все присутствующие были похоже одеты. Спортивные пиджаки с мягкими плечами, синие оксфордские рубашки, мягкие брюки, обычно серого цвета. Мне казалось, мы выглядим замечательно. Хилари показалось, что мы были страшнее корейской войны.

Попробуйте для начала хотя бы теоретически представить, как вы могли бы оживить свой облик, добавив к нему что-нибудь для вас непривычное. Проявите хотя бы минимальную осведомленность о современных тенденциях. Пусть изменения не будут радикальными, однако они позволят вам почувствовать себя чуть свежее и смелее. Идите в тот магазин, где всегда одеваетесь. Облачитесь в черное. Купите какие-нибудь экстравагантные туфли. Лично я более-менее утвердился в решении не прокалывать уши. И брови. Просто мне это не подходит. Но возможно, когда-нибудь я сделаю какую-нибудь пластическую операцию. И пока я буду лежать на столе, они возьмут и проколют мне уши. И брови. Только, ради бога, не язык! Этого я не переживу.

Пожилые мужчины обычно перестают серьезно заботиться о своей внешности. В этом есть нечто привлекательное, но в то же время и нечто неприятное. Одно дело – легкая небрежность наряда, отсутствие чрезмерных изысков, но вот многочисленные пятна и остатки еды на одежде и расстегнутая ширинка – совсем другое. Пустить все это на самотек очень легко – человек быстро перестает замечать перхоть на воротнике, пятна на галстуке, полное отсутствие порядка на голове. До такого доходить не надо. Заботиться о внешности необходимо каждому, чтобы, выходя на улицу, не пугать прохожих.

Если вам повезет дожить до действительно преклонных лет, я гарантирую, что вы превратитесь в фанатика аккуратности и гардероба. Окружающих это, как правило, приводит в смущение. У нас с Хилари есть замечательный друг, старик под девяносто. Он – один из самых жизнерадостных и интересных людей среди наших знакомых. А еще он отличается тем, что невероятно трепетно относится к тому, что на нем надето. Он по-настоящему элегантен, и эта черта воспринимается в нем совершенно органично и неотъемлемо от его энергичности и обаяния. Сам же я новоанглийский консерватор, ничего не смыслящий в моде и стиле. А Гарри, конечно же, даже хуже, чем я. Боюсь, что с этим уже ничего не поделаешь. Но я по крайней мере буду стараться не усугублять ситуацию.

Немного неприятного: большинство людей в Следующей Трети жизни становятся заметно ворчливее и раздражительнее. К собственному ужасу, оказалось, что я особо подвержен этой неприятности.

Вероятно, вы уже знаете меня достаточно, чтобы заметить, что в целом я жизнерадостный человек. В суде я при необходимости мог высказываться довольно резко, но в обычной жизни я, как правило, весел. Вернее, так было всегда, но лет пять назад я вдруг поймал себя на том, что рявкаю на Хилари. Меня стало раздражать то, как она водит машину, как она указывает мне, куда поворачивать, как вечно тратит кучу времени на одевание, и вообще все. Потом это распространилось на пробки на дорогах. Сидя в машине, я ругался на других водителей, то и дело яростно жал на клаксон, а когда меня пытались обогнать, упирался и не давал этого сделать. Это стало слишком заметно. Это было ужасно. Это было нелепо.