Ларри Янг - Химия любви. Научный взгляд на любовь, секс и влечение

Если мать теряет ребенка в магазине, уровень кортиколиберина в ее мозге повышается. Когда она его находит, эндорфины действуют успокаивающе. Если младенец плачет, кортиколиберин запускает систему «гипоталамус – гипофиз – надпочечники», вынуждая родителя обратить на ребенка внимание не потому, что забота и уход приятны, как это было в первые дни после рождения, а потому, что теперь родитель мотивирован отрицательно – он хочет избавиться от стресса. Во время заботы и общения высвобождается окситоцин, он понижает напряжение в стресс-системе, и наши ощущения возвращаются к норме. С помощью описанного механизма можно объяснить, почему матери-наркоманки часто пренебрегают своими детьми. Исследования молодых матерей, принимавших кокаин, показывают, что они проявляют меньшую заинтересованность и отзывчивость. Наркотики понижают важность естественного поощрения, делая родителя менее заботливым. Именно таким путем наркотическая зависимость изолирует наркомана от отношений с другими людьми, а у полевок амфетамины препятствуют формированию привязанности к партнеру – наркотики влияют на природную способность тех и других образовывать связь со своими детьми.

Вышеописанные результаты, полученные Бошем, – это исследования самцов. В целом они совпадают с аналогичными опытами на самках, хотя существенные различия все же имеются. Самки полевок, получавшие амфетамины, реагировали на них как и самцы, только гораздо сильнее. Они оказались более чувствительны к поощрению, получаемому при введении наркотика, и у них быстрее формировалось предпочтение места, где им давали этот наркотик.

В экспериментах Боша самцы, разделенные с друзьями-самцами, не печалились из-за разлуки. Но самки, разлученные с сестрами или подругами, долго жившими с ними в одной клетке, да и с любыми самками, с которыми у них выстраивались социальные отношения, горевали. Весь свой эмоциональный капитал самцы вкладывали в один банк – в партнершу. У самок же наблюдалось депрессивное состояние, когда они теряли матерей, сестер, близких подруг или своих партнеров-самцов. Возможно, где-то здесь кроется объяснение, почему женщины страдают от депрессии почти в два раза чаще мужчин.

«Наркомания и любовь совершенно одинаковы», – без тени сомнения заявляет Куб. И это, конечно, объясняет всевозможные безумства. Подумайте о парадоксах любви. Встречаются два незнакомых человека, каждый со своими мечтами, целями и жизненными устремлениями. Между ними возникают интерес, влечение, секс. Едва ли не сразу ход их мыслей меняется. Если бы они с таким же увлечением думали о чем-то ином, это сочли бы одержимостью, как у наркомана, чей внутренний взор направлен всегда в одну точку. Запах ее шеи, ощущение волос под пальцами на его груди, мягкость ее губ, его голос, шепчущий на ухо настойчивые эротические просьбы, репродукции Лотрека у него на стенах, ее коллекция журналов Vogue – все эти сенсорные сигналы, яркие и живые, по каким-то необъяснимым причинам очень важны. Мысль о ее духах способна отвлечь его от работы и надолго погрузить в мечтания. И вот однажды жизненные планы меняются, потому что не изменить их было бы слишком болезненно. Потом проходят годы. Он недоумевает, почему она до сих пор хранит эти проклятые журналы. Она считает его занудой, а репродукции Лотрека – банальностью. Однако они утверждают, что счастливы. Не так, как раньше, но все же уверенно и спокойно. По пути на работу она скучает по нему и по дому, а он скучает по ней. Жизнь оказалась не такой, как они мечтали, но это нормально. Они зарядили винтовки и теперь живут, приставив их к головам друг друга.

Это описание не такое циничное, как может показаться на первый взгляд. Винтовка, направленная вам в висок, поможет вам не сбиться с дороги, на которой вы будете получать больше всего счастья в течение долгого времени, не говоря уже об удовлетворении эволюционной потребности рождать и растить детей.

Существует множество непрямых свидетельств в пользу того, что любовь – это зависимость. Влюбленные могут действовать друг на друга как болеутоляющее. Было исследование, в котором участвовали пятнадцать человек, чьи отношения длились девять месяцев – достаточно, чтобы влюбиться, но недостаточно, чтобы начать испытывать друг к другу отвращение. Их обследовали при помощи аппарата фМРТ, подвергая тепловым болевым стимулам различной интенсивности. Испытуемые смотрели на изображения привлекательных знакомых, своих партнеров и на надписи со словами, которые прежде помогали уменьшить боль. Прочтение слов снижало боль, но, как показало сканирование, связано это было с отвлечением внимания: распознавание и анализ слов просто переключали сознание на себя. Изображения друзей никак не влияли на болевые ощущения. А вот фотографии возлюбленных действительно уменьшали боль: при их предъявлении включалась система поощрения, в том числе прилежащее ядро, миндалевидное тело и префронтальная кора. Таким же свойством обладают наркотики.

Понимание любви как зависимости объясняет, почему привлекательны отношения на расстоянии: это растянутая во времени предварительная игра. Если в мозге поощрение за обнаружение партнера возникает с перерывами, объясняет Джим Пфаус, «вы не только не привыкаете к нему, а становитесь гораздо более чувствительными. Так действует секс и удаленные отношения тоже. Разве не волнительно: „мы будем видеться раз в две недели“? И вот вы ждете и ждете. За пару дней до встречи вас наполняет предвкушение поощрения, и наконец вы погружаетесь в эмоции поискового поведения и горячий секс, что подкрепляет запечатленный у вас в коре образ вашего партнера». Ни вам, ни ему не скучно. Вас всё восхищает друг в друге, потому что ваши отношения оказываются в счастливой переходной зоне между первой неодолимой страстью и последующим отвращением к пузырящимся коленям тренировочных штанов. «Если вы можете получать это каждую ночь, – объясняет Пфаус, – это как с мастурбацией: интенсивность поощрения снижается. Даже семяизвержение уменьшается в объеме! Люди, исследующие наркоманию, знают: принимая кокаин каждый день, вы становитесь устойчивы к нему».

Зависимостью можно объяснить наше поведение после того, когда любовь ушла. Как и разбитый «Шерлок» для Мюррея, конец любви – это травма. Здесь уже неважно, кто жмет на курок. «Наркомания очень похожа на разрыв любовных отношений, – поясняет Куб, обсуждая эксперимент Боша. – Думаю, система для того и предназначена, чтобы вернуть человека к его партнеру. Именно в этом заключается ее назначение – вернуть вас домой, где вас ждут».

Полевки, разлученные со своими партнерами, скорбят, как скорбят люди из-за утраты любви и смерти любимого. Мэри-Фрэнсис О'Коннор, нейробиолог из Калифорнийского университета Лос-Анджелеса, исследовала мозг женщин, недавно переживших смерть сестры или матери. Некоторые из этих женщин страдали так называемой затяжной реакцией горя. (Затяжное горе сильнее, чем печаль, – это хроническая патологическая тоска, одержимость умершим.) Остальные женщины чувствовали обычное горе. О'Коннор помещала испытуемых в аппарат фМРТ и показывала им фотографии незнакомых людей и умерших близких. Каждую фотографию сопровождала надпись, либо описывающая горе, либо нейтральная. У женщин с затяжной реакцией горя система поощрения реагировала гораздо активнее. Это может показаться странным, если только не рассматривать горе как зависимость. Когда женщины смотрели на связанные с горем слова, прилежащее ядро реагировало только у тех, кто испытывал затяжную реакцию. Реакция была связана с сильной тоской по умершему, похожей на тягу к наркотику. Точно так же запах старой футболки возвращает болезненные воспоминания об ушедшем возлюбленном.