Ларри Янг - Химия любви. Научный взгляд на любовь, секс и влечение

У некоторых людей подавление отсутствует от рождения, их влечет к представителям своего пола, потому что тумблер находится в положении «включено». Розелли пришел к этому выводу после пятнадцати лет изучения самцов барана – единственного, помимо человека, млекопитающего, для которого доказано предпочтение однополого секса. Большую часть года самки не желают иметь дела с самцами. Но осенью, когда дни становятся короче, а ночи холоднее, у овец начинается течка. Запах мочи у них меняется, как и вид внешних половых органов, – для самца это стимул посильнее любого парфюма, так что самцы реагируют соответственно: приходят в возбуждение. К счастью для мужской половины стада, гормональные сигналы, изменяющие тело самки, действуют и на ее мозг, изменяя поведение. Теперь она снисходительна к ухаживаниям самца: он толкается, обнюхивает ее зад, брыкается, ударяя по ногам, и вылизывает ее. Самка машет хвостом, распространяя в его направлении эротичный аромат, и часто оглядывается через плечо на потенциального любовника. Наконец она успокаивается, и самец овладевает ею. Через шесть месяцев у фермера появляется новый ягненок.

Впрочем, некоторые бараны не стремятся всем этим заниматься. Фермеры таких баранов называют «бездельниками» (не очень романтично, но факт), а исследователи, изучавшие этот вопрос в 1964 году, окрестили их, пользуясь фрейдистским жаргоном в духе времени, «сексуально подавленными». Розелли заинтересовался баранами-бездельниками, когда приехал работать в Орегон к Джону Реско, коллеге Феникса и Гоя. «Не могу сказать, чтобы я собирался заниматься конкретно этой проблемой», – иронизировал Розелли. Тем не менее он приступил к сотрудничеству с учеными в Айдахо, изучавшими самцов барана, которые ориентированы на самцов. Его задачей было разобраться, что происходит у них в мозге. Сразу напрашивалось такое объяснение: у гомосексуальных самцов мозг не полностью утратил женские признаки, как это произошло у обычных самцов. Однако бараны-геи вовсе не вели себя как самки: их поведение было типичным для взрослых баранов-самцов. Они не стояли на месте, размахивая хвостами, не оглядывались, как самки в течке. Напротив, они обнюхивали, брыкались, лизали и издавали звуки, как обыкновенные самцы, но только соблазняли не самок, а других самцов. Более того, встреча с потенциальным однополым партнером у гомосексуальных баранов вызывала такой же гормональный всплеск, какой случался у гетеросексуальных самцов при встрече с самкой. Похоже, впечатляющий запах текущей самки, ее помахивания хвостом и сексуальные взгляды не производят ни малейшего впечатления на баранов-геев, не запускают в их организме никаких химических реакций.

«Если вы решите ввести им женские гормоны, чтобы заставить их вести себя как самка, у вас ничего не получится», – объясняет Розелли, а причина в том, что организация мозга у баранов-геев изначально гомосексуальная. Ученый сделал предположение: в процессе развития плода открывается не одно «окно» воздействия, не два, а куда больше, и в разные отрезки времени гормоны влияют на разные участки мозга. Само собой, тут же возникает вопрос: позволяют ли знания о гомосексуальных баранах разобраться в причине гомосексуальности у людей? Розелли отвечает осторожно: «Наши исследования проливают свет на некоторые вопросы. Конечно, мы можем проводить параллели… Биология есть биология: в эволюции аналогичные структуры развиваются сходным образом, и, на мой взгляд, можно верить в справедливость того, что наука подсказывает нам в отношении людей, однако чтобы делать окончательные выводы, надо изучать людей».

Здесь в игру вступает Дик Свааб. Загляните в его лабораторию, и вам на ум сразу придет мясной отдел гастронома: здесь кто-то явно поработал лабораторным подобием ломтерезки, превратив человеческий мозг в нечто похожее на тонкие кусочки ветчины. Срезы мозга длиной несколько сантиметров и толщиной в микрон сохнут на стопках подносов. Прежде чем их приготовить, фрагменты мозга, чаще всего гипоталамус, помещают в маленькие банки и хранят в металлических шкафах. Комната заставлена длинными холодильниками, где находятся ткани. Здесь десятки ящиков, сотни образцов, тысячи срезов, и вся эта роскошь здесь потому, что в Голландии упрощена процедура передачи человеческого мозга на благо науки. Сделать вклад в Нидерландский банк мозга, основанный Сваабом в 1985 году, очень просто: для этого нужно поставить в бумагах свою подпись и умереть. Если вы умираете в Нидерландах, примчится дежурная группа (работает круглосуточно, без задержек!) и в течение нескольких часов после вашей кончины извлечет мозг из черепа. К весне 2011 года в банке насчитывалось 2500 образцов мозга – на тот момент это было одно из крупнейших мировых хранилищ подобного рода. Свааб собирал материал десятилетиями и за последние двадцать лет помог ученым из разных стран сделать множество открытий. Свааб и сам активно использует свое хранилище. Сегодня он работает в медицинском колледже Амстердамского университета, в двадцати минутах езды на трамвае от центра города. Двадцать семь лет он управлял Нидерландским институтом исследований мозга (ныне это Нидерландский институт нейробиологии), направляя средства на изучение причин таких психических заболеваний, как депрессия и шизофрения. Помимо работы, за которую ему платят, Свааб занимается тем, что называет своим хобби. Хотя это не совсем хобби: Свааб относится к нему очень серьезно. Просто у него такое чувство юмора: когда он говорит «хобби», то имеет в виду «очень важное дело, над которым я работаю последнюю четверть века и которое вряд ли станут финансировать, потому что оно связано с сексом». Тем не менее тысячи людей помогают Сваабу, жертвуя ему свой мозг. Вы сомневаетесь, что число людей, желающих, чтобы их мозг превратили в нарезку, настолько велико? Когда распространился слух о том, что Свааба интересуют гомосексуалы и трансгендеры, у него появилось множество доноров. Один американец, умерший в 84 года от рака легких, всю жизнь боролся с ощущением, что он – женщина, а не мужчина. Он всячески пытался соответствовать мужской роли. Женился и завел детей. Всю жизнь он вел дневник, в котором подробно описывал свои чувства и мысли о «сидящей в нем» женщине. Наконец он признался в своей тайне. После его смерти дочь в соответствии с завещанием передала мозг отца Сваабу, желая узнать хотя бы теперь, почему ее родитель так страдал.

Сложности с финансированием исследований Свааба указывают на то, что нейробиология пола и половых предпочтений – не самая популярная тема научных исследований. Однако, по всей видимости, заниматься ею Сваабу было предначертано судьбой. Его отец, Лео Свааб, обучался в Амстердаме на гинеколога. (Едва он успел закончить образование, как нацисты оккупировали Нидерланды. Молодой еврейский интеллектуал, Лео был первым кандидатом на депортацию. Его родственники погибли в Освенциме, и на протяжении большей части Второй мировой войны он скрывался.) Как и его отец, а до него – дед, Свааб поступил в медицинскую школу.